Читать интересную книгу Все лорды Камелота - Владимир Свержин

– «Особенно хорошо, если следующим королём будет Мордред», – прокомментировал Лис на канале связи. – «То-то он себя примерно покарает! Может, даже в угол поставит».

– Но кто, кто будет королём? – вновь зашумели бароны.

– Об этом ещё не знает никто, – крикнул, пытаясь заглушить их, Ланселот. – Но есть пророчество. Последнее пророчество великого Мерлина. Оно разделено на двенадцать частей, и через полмесяца двенадцать лордов Камелота должны собраться вокруг Круглого Стола и, сложив их воедино, назвать имя нового короля.

– Это правда! – поддержал племянника могучий сэр Борс.

– Действительно это так, – вслед за ним произнёс я, демонстрируя собравшимся один из имевшихся у меня кусочков. – Пока все части пергамента не будут сложены вместе, никто не в силах узнать имя нового правителя.

– К чёрту магию! К чёрту пророчества! – завопил один из баронов, вполне уже впитавший отравленное молоко христианской нетерпимости. – Ланселот наш король! Никто более!

Одобрительный гул многих голосов наводил на мысль, что подобная идея весьма популярна среди военачальников, да, вероятно, и простых воинов, стоящих в Эбораке.

– Нет, – Ланселот покачал головой, – я не займу трон Артура. Более того, я поведу вас вперёд, но безропотно покорюсь воле того, кто и без нашей помощи всё это время сражался против злой измены. Верховным главнокомандующим отныне будет Страж Севера герцог Ллевелин.

– Никогда!!! – собравшиеся баннореты [28] попытались шумно выразить своё отношение к столь неожиданному известию, но их попытка была пресечена резким выкриком темнобородого валлийца, вскочившего с длинной лавки со сжатыми от негодования кулаками. – Никогда, слышишь, Ланселот, король Беноика, я, Эгвед, принц Гвиннед, не стану под знамёна этого ублюдка! И я вызову на бой всякого из валлийцев, кто пойдёт за ним.

– «Ай-ай-ай, какая беда для Уэльса! Не иначе как нашний герцог у ихнего принца в детстве стащил любимую погремушку!»

– «Погоди», – прервал я напарника, – «как-то этот Гвиннед больно суетится. Может, он знает о Ллевелине нечто такое, что следует знать и нам?»

– «Предлагаешь изобразить из себя корреспондента газеты „Совершенно секретно“? Пергамент А3, центральный разворот, разоблачительная статья „Герцог Ллевелин приватизировал Адрианов вал на деньги королевы Лендис!“ При этом он скрытый инопланетянин и принимает витамины „Ирвин нейчуралс“.»

– «Лис, это мы с тобой скрытые инопланетяне. Я вызову Гвиннеда на бой…»

– «Понял! Концепция изменилась: ты вызовешь его на бой, я переоденусь священником и на последней исповеди выслушаю страдательный рассказ о том, как Ллевелин в детские годы волшебные дикою кошкою затравил любимую канарейку принца».

– «Надеюсь, до этого не дойдёт. Тем более что Канарские острова ещё не открыты, и редкая канарейка долетит до середины Атлантического океана. В любом случае я попытаюсь убедить валлийца, как ты выражаешься, не гнать волну. Поднять акции при дворе Ллевелина, думаю, тоже не помешает. Иначе к его частям пророчества нам не добраться, а стало быть, в Камелоте их просто не будет».

– «Ладно, действуй. Если что, я поддержу».

– Сэр Эгвед! – гневно изрёк я, изображая на лице крайнюю степень возмущения. – Вы клевещете на достойнейшего из вассалов короля Артура, блистательного полководца и почтеннейшего человека. Я не валлиец, и потому не могу относить слова вашего вызова к себе. Но я с удовольствием бросаю вам перчатку, дабы заставить отказаться от всех ваших слов вместе и каждого в отдельности… – моя кольчужная перчатка со звоном упала к ногам сэра Эгведа.

– «Достаточно и половины», – не преминул вставить Лис, – «либо Ллевелин не ублюдок, либо ублюдок не Ллевелин. Так что, ежели чего, можешь и поторговаться».

– Я, Торвальд аб Бьерн, рыцарь Круглого Стола, говорю вам, что вы трус и подлый лжец, и требую Божьего суда, чтобы защитить честь моего друга и соратника герцога Ллевелина.

– Торвальд, Торвальд! – попытался остановить меня не на шутку переполошившийся сэр Борс. – Завтра утром мы выступаем в поход.

– Н-нет! – замотал головой я, хватаясь за меч. – Выступать в поход вместе с клеветником, чернящим славного вождя, – значит выступать в поход с завтрашним предателем. Я требую Божьего суда!

– «Правильно, Капитан! Так их! Глазками повращай, чтоб страшнее было. Держите меня вдесятером, а то вдвадцатером не удержите!»

– Я, Эгвед аб Мардок, принц Гвиннед, принимаю твой вызов! – через весь стол орал мне валлиец, не на шутку разозлённый шквалом высыпанных на его голову оскорблений. – Ллевелин – ублюдок, недостойный рыцарского звания! – он так же, как и я, пытался вытащить меч из ножен, но, удерживаемый крепкими руками соседей, извивался, стараясь вырваться и продолжая горланить: – Ллевелин – отродье никсов [29].

– Кажется, Лендис что-то рассказывала о нежных семейных отношениях в валлийском королевском доме, так я уже готов ей поверить, – словно между прочим заметил Лис.

– Как бы то ни было, – Ланселот поднял руку, останавливая гвалт, – имя Ллевелина Стража Севера, герцога Мальвернии опорочено прилюдно и громогласно, а стало быть, сэр Торвальд Пламенный Меч, представляющий в Эбораке особу герцога, имеет право требовать Божьего суда. Сэр Эгвед, не желаете ли вы отречься от своих слов и принести извинения сэру Торвальду и через него герцогу Ллевелину?

– Ни за что! – отрезал валлиец.

– Так, стало быть, суд состоится завтра на рассвете, – со вздохом кивнул Ланселот. – Хотя, видит бог, такая распря между соратниками на руку лишь тем, кто ищет гибели для Британии.

– Мне нет дела ни до Британии, ни до её короля. Я никогда не был и не буду соратником Ллевелина!

– Погодите, сэр Эгвед, – прервал его полководец, – вы уже вызваны на Божий суд. Там с оружием в руках можете отстаивать свою правоту. Я же обязан спросить, желаете ли вы драться сами или же изберёте защитника?

– Конечно, сам! – хмуро бросил принц Гвиннед.

– Сэр Торвальд, будете ли вы назначать себе защитника или желаете лично вести бой?

– Лично, – кивнул я.

– Таким образом, вы оба изъявили желание лично вести бой. Напоминаю, что у вас есть право на три перемены оружия, на краткую паузу в ходе боя, чтобы поправить доспех, и на последнее слово, даже если победитель сочтёт для себя верным лишить побеждённого жизни. Вы ознакомлены с правилами боя. Теперь вам надлежит уединиться в шатрах в сопровождении лишь своих оруженосцев и не иметь сообщения с кем-либо вокруг, кроме означенных оруженосцев, до самого рассвета. Утром я обязан буду вновь осведомиться, не намерен ли кто-нибудь из вас отказаться от боя, выполнив при том все условия, наложенные на него противником. Если же нет, то на том мои обязанности заканчиваются и вновь возобновляются лишь в случае погребения одного из вас, – заученным механическим тоном произнёс Ланселот. – Верно ли вы поняли мои слова? Желаете ли спросить что-нибудь, уточнить?

– Я знаю правила! – буркнул сэр Эгвед.

– Спасибо, я всё понял, – кивнул я.

– В таком случае ступайте по своим шатрам и дожидайтесь рассвета. Да поможет Господь правому!

– «Капитан, ты всё уяснил? Не забудь занять правый угол ринга».

* * *

Масляные лампады скупо освещали угрюмую внутренность шатра, в котором я должен был провести ночь в молитве, благочестивых размышлениях и подготовке амуниции к судебному поединку.

– Сэр Торвальд, – с замиранием сердца спросил Годвин. – Завтра вы победите этого валлийского принца?

– Вероятнее всего, да. – Я невольно усмехнулся детской наивности вопроса. – Во всяком случае, мне не доводилось слышать имя Эгведа из Гвиннеда в числе лучших бойцов Британии.

«О Магэране ты тоже ничего не слышал», – предательски засверлила мозг коварная мыслишка. «А ведь он тебя мог уделать. Но не уделал, – ответил я сам себе. – И этот не уделает».

– Завтра посмотрим. – Я потрепал плечо Годвина. – На всякий случай готовь примочки.

– У меня есть всё необходимое, – поспешно заверил недавний ученик друидов. – Но этот бой! Вы не боитесь?

– О чём ты, дружок? Есть два слова, которые зачастую путают, величая одно понятие другим. Но это огромная ошибка, подчас ведущая к тяжёлым последствиям. Есть страх – он леденит душу, приумножает количество врагов и их силы, заставляет искать спасение в безумном бегстве или же в не менее безумном оцепенении. И то и другое одинаково гибельно. Есть опасение – оно мешает ложной беззаботности, защищает от внезапного предательства. Оно даёт возможность видеть врага таким, каков он есть, заставляет изучать его сильные и слабые стороны, чтобы оставаться в безопасности, заставляя противника бороться с самим собой.

– Как это? – удивился Годвин.

– Как? – усмехнулся я. – Возьми копьё и бей им меня в грудь.

– Но, сэр Торвальд, вы без кольчуги, без гамбизона, я могу ранить вас!