землю и нетронутые города и села, куда тотчас же устремился народ.
Дядька Кочемас, сидевший на козлах брички, тоже хлестнул лошадей, чтобы раньше других поспеть на дорогу, ведущую к реке Смородине, откуда уже несло гарью и доносился резкий запах серы. Дед Сурай с красноармейцами и Радослав с сотней вооруженных до зубов конных ратников, раздвигая толпу возвращающихся домой беженцев, поехали следом. И, как скоро выяснилось, такие серьезные меры безопасности наши друзья предприняли неспроста.
Вдали уже показались дозорные башни пустовавшей пока еще заставы, когда со стороны хором на дороге вздыбился столб пыли, из которого, горяча бешено храпящих лошадей, появились давешние тридцать три богатыря, каждый из которых вел за собой не менее десятка отборных воинов.
Глава 18. Калинов мост
— Именем цариц, остановитесь! — потребовал Черномор, и его голос, усиленный, видимо, магией, гулким эхом раскатился в горах, возвышавшихся на берегу Смородины-реки.
Поскольку большая часть беженцев к тому времени уже рассредоточилась по каким-то боковым трактам, дорогам, тропинкам, ведущим к вновь обретенным домам, мы поняли, что ультиматум адресован нам.
— Ну, началось, — проворчал Кочемас, натягивая вожжи.
Как выяснилось, притормозил он лишь затем, чтобы пересадить нас на свежих лошадей и освободить место в бричке для младшего брата, с довольным видом снимавшего одну из пулеметных лент. Сурай и его красноармейцы рассыпались по полю, перестраиваясь в боевой порядок на правом фланге. Ратники Радослава и Доможира прикрывали левый фланг.
Черномор, борода которого угрожающе развевалась, повторил требование, приказав своим сотням готовиться к атаке.
— Ну да, конечно! Размечтались! — осклабился, проверяя барабан нагана, Кочемас.
— С эксплуататорами переговоры не ведем! — поддержал его Атямас, деловито расчехляя пулемет.
Видавшая виды бричка при ближайшем рассмотрении оказалась легендарной тачанкой.
— Вы уверены, что это хорошая идея? — спросил у прапрадеда Лева, наблюдая за приближением внушительной кавалькады и переводя взгляд на буквально рвущихся в бой пращуров. — Мы с ребятами сами бы справились, а вам тут еще век вековать.
— Побереги силы, внучек, — по-отечески потрепал его по плечу Сурай, успокаивая разгоряченного коня, который плясал под седлом, выгибал крутую выю и грыз удила. — Они вам еще пригодятся.
— Да и что нам эти три вздорные бабы сделают? — добавил Атямас, заряжая пулеметную ленту.
— Убить нас еще раз царицы не смогут, — пояснил Кочемас, пока Сурай отдавал команды. — Лишать посмертия, как Кощей, тоже вряд ли захотят. По их души и так оттуда, — он указал куда-то наверх, — обещали архангела прислать с огненным мечом, а в Навь им отправляться точно неохота.
— А что до тюрьмы, то нас и при царском режиме каторгой не запугали, — улыбнулся Атямас, давая для острастки короткую очередь.
— Да какая там тюрьма?! — поморщился Радослав, подъехавший с Доможиром, чтобы обсудить порядок совместных действий. — Каторжники как бесплатная рабочая сила здесь никому не нужны, а просто сажать в темницу в краю, где не существует времени, — лишняя морока.
— Ну отправят в крайнем случае в Обитель беспамятных, — проговорил Кочемас.
— Так мы ж оттуда все равно вернемся, — махнул рукой Доможир. — Пока есть кому о нас хоть где-нибудь помнить.
Я понимающе кивнула, но подумала, что братья и их товарищи слегка лукавят и бодрятся перед нами. Сами они говорили об Обители беспамятных как о месте, которое во многом даже хуже Нави. О ее местоположении никто ничего толком сказать не мог. Радослав с Доможиром в силу своих убеждений выносили ее куда-то за пределы океана времени и колец Мирового змея. Кочемас с братьями утверждали, что она имеет какую-то связь с рекой Смородиной. Вроде бы туда попадают те, кого не выдержал Калинов мост и не приняла Навь. Обитель беспамятных не имела не то что четких границ, но и пространственных характеристик. Полное ничто, в которое попадали не имеющие зримого облика души тех, кто убежденно отрицал существование какого-либо посмертия или просто забыл о том, зачем и когда жил, кто не оставил никакого следа на земле, о ком во всех мирах позабыли даже его родные.
Лева и Иван тоже нахмурились, качая головами, явно не готовые принять такую жертву даже ради спасения Василисы и победы над Кощеем.
— Не стоит их очень сильно злить, — попросил Лева проникновенно. — Нам главное — до моста добраться. А дальше они и сами не поедут.
— Да мы только разомнемся, — пообещал Кочемас.
— Ходу, ребятушки, ходу, — вновь подъехал к нам Сурай. — И не поминайте лихом!
Еле успевая за Иваном и Левой, пустившими коней вскачь, и не решаясь оглядываться из опасения свалиться, я слышала нараставший шум битвы. Нестройные возгласы и команды, дробный топот копыт и лязг оружия, одиночные выстрелы и стрекот пулемета. На повороте дороги, которая теперь петляла между обрывистых скал, картина сражения мне открылась полностью.
Кочемас и Атямас, заняв оборону, обстреливали наступавших царских всадников, которые откидывались на круп или падали наземь, перекувыркиваясь и перелетая через головы лошадей, словно в старых фильмах про Гражданскую. На флангах бойцы с обеих сторон ожесточенно сшибались и рубились на шашках или мечах. Упавшие на землю или лишившиеся оружия вступали в рукопашную. Я не случайно вспомнила о кино или реконструкциях, поскольку даже те воины и кони, которым снесли шашкой голову, переломили хребет или перерезали пулеметной очередью, через какое-то время поднимались и продолжали сражаться, словно схватка была чистой постановкой.
Поначалу удача склонялась на сторону братьев и их соратников из Ярилина городища. Хотя числом они и уступали охране цариц, но за ними оставалось преимущество в технике. Поэтому Черномор, видя, что с мечами много против пулемета не навоюешь, скомандовал своим потрепанным витязям отбой. Когда они отступили, он создал в руках какой-то необычный светящийся шар и, воздев его над головой, еще раз громогласно потребовал сложить оружие.
— Коммунисты не сдаются! — донесло до нас эхо ответ Сурая, дополненный злой очередью из пулемета.
Черномор тряхнул бородой и с нечеловеческой силой метнул шар в самую гущу перестроившихся сотен противника. В воздухе магический снаряд разросся и рассыпался в полете снопом разноцветных искр, похожих на фейерверк. Зависнув над головами сражавшихся, сияющее облако накрыло их прозрачным куполом, вызвав у тех, кто оказался внутри, что-то похожее на паралич. За первым магическим зарядом последовали еще несколько, заставивших в конечном счете замолчать даже пулемет.
Развязку мы не увидели. Дорога завернула за выступ, а потом и вовсе привела нас в ущелье, наполненное смрадом и запахом серы. Мы мчались вперед на пределе возможностей не совсем настоящих, но и не сказочных лошадей. Кажется, после такой скачки я уже вполне могла бы сдать на разряд по конному спорту. И все равно