Почти одновременно с этим ещё один рогатый поймал мордой стрелу, мимо меня с ревом пробежал Грон, и следом за ним в смешавшуюся толпу солдат вломились рыцари Ордена.
Весь остальной бой длился не дольше пяти минут, и я в нем уже не участвовал. Никто тут в помощи не нуждался, а мешать своим не хотелось.
Когда уже все было закончено, Зод вытер клинок о лохмотья последнего трупа и, обернувшись ко мне, уточнил:
— Мы же в Кенае? Ведь так?
— Да, это столица герцогства, — я кивнул и указал рукой вправо. — Вон там площадь Четырёх Башен. Не знаю, как она на самом деле называется, но дворец герцога стоит возле неё. Отсюда его не видно, но вряд ли я ошибаюсь. Мама мне в детстве об этом рассказывала.
— То есть родила она тебя где-то здесь? — хмыкнул Канс, направляясь к трупам за стрелами.
— Да… словно знала, — вздохнул я, внимательно оглядывая окружающие дома и пару выходящих на улицу переулков.
На площади уже никто не ревел, сражение там закончилось, как и здесь, но пока непонятно кто и с кем дрался.
Ведь если судить по окружающей обстановке, жители организованно покинули город, и случилось это не так давно. На улицах совсем мало мусора, разлагающихся трупов горожан вроде не видно, ничего не горит, да и пахнет, как и должно. Кровью, мокрой собачьей шерстью и серой, но это-то мы сами устроили.
Я оглядел тела обезьян, пересчитал их и мысленно хмыкнул. Всего двадцать два, и если бы в городе оставались защитники, эти уроды не разгуливали бы по улицам такими маленькими отрядами. Впрочем, гадать можно сколько угодно…
— И как ты думаешь, куда подевались все жители? — с сомнением глядя в сторону площади, спросила у Рэя Аста. — Тут так же, как в Сарне, хотя нет того гнетущего чувства.
— Они, скорее всего, в долине Покоя, — подойдя, пояснил я за парня. — В столице нет городских стен. Большую часть Кеная прикрывает река, с востока — ров, но он — такая себе защита. На севере же в скалах есть неширокое ущелье, которое ведёт в долину Покоя. В своё время этот проход перекрыли высокой стеной, которую оборонять не в пример легче. В долине хватает воды и леса, есть поля и десяток посёлков. Народа там поместится много, и, думаю, герцог приказал уходить туда, оставив город на разграбление. Ведь эти уроды убили бы всех.
— Ты думаешь, лер, что за колоколом придётся идти в эту долину? — уточнил Рэй, обводя взглядом улицу. — Ведь, судя по всему, люди уходили отсюда спокойно. Герцог успел бы вывезти ценности.
— Не знаю, — покачал головой я, но, возможно, он ещё здесь. Ведь не просто же так этот колокол никогда не использовали по назначению?
— Ты думаешь, к нему не сможет прикоснуться ни одно порождение Хаоса? — хмыкнул Рэй, мгновенно уловив мою мысль. — А в Кенай его принёс кто-то из подвижников? Хойт… или, например, твоя мать? И она же сказала герцогу, кто его потом заберёт? Ведь не просто же так у тебя на плече шесть Печатей?
— Погодите! — Аста остановила парня жестом и кивнула в сторону площади. — Когда мы тут появились, за домами кто-то ревел, а сейчас у меня какое-то странное чувство. — Девушка нахмурилась и коснулась ладонью плеча. — Моя Печать Жизни… Она словно тянет меня туда.
— Вот сейчас сходим и посмотрим, кто там ревел, — произнёс я и, заметив, что все уже собрались вокруг нас, махнул рукой в сторону площади. — Все! Пошли! Оружие не убираем и, как всегда, готовимся к худшему.
К площади шли не торопясь. Мы с Кансом и Гроном — по правой стороне улицы, Аста с Рэем — чуть позади, и неполный десяток рыцарей — слева от нас. Эти парни привыкли действовать единым отрядом, и не стоит им в этом мешать. Случись что, я успею прикрыть всех Щитом, а Канс с Рэем и Астой смогут без помех атаковать врагов издали. Нет, так-то у рыжеволосой тоже есть Щит, но он намного слабее моего и будет использован только в том случае, если что-то пойдёт не так.
Все эти триста шагов до площади я обдумывал наш с Рэем разговор и все больше убеждался в верности предположений этого неглупого парня. Оно ведь так просто… Колокол, упавший с неба незадолго до моего рождения, очевидно, и послужил причиной, по которой мама пришла в Кенай. Она отнесла артефакт в столицу, переговорила с Харальдом, и, когда понадобилось, герцог признал меня своим сыном. В том разговоре она, скорее всего, обрисовала будущее Кеная, и неудивительно, что люди смогли спокойно уйти. Ведь если заранее знаешь, что будет, то не составит проблем подготовиться.
Да, все так, но что мне это даёт? Тут на самом деле тоже все просто. Если бы колокол планировалось вывезти из столицы, мама об этом как-нибудь намекнула бы, но — нет! «Ты должен добраться до Кеная и забрать из хранилища колокол», — она сказала именно это, и значит, никуда больше идти не придется! Колокол здесь. Заберём его и сразу же отправимся к кургану.
Все вроде понятно, хотя два вопроса все же осталось. Где мама провела эту тысячу оборотов, и кто, бес возьми, мой настоящий отец? Нет, по первому пункту есть объяснение. Хойт рассказывал, что в мире хватает мест, где время течёт не так, как обычно. Он сам как раз в таком и сидел. Заснул — проснулся, а в реальности прошло пятьдесят оборотов… Но тогда может такое случиться, что мой отец остался где-то там — далеко? Или он все-таки здесь? Впрочем, гадать бесполезно. Проще спросить у мамы при встрече.
С этими мыслями я вышел на площадь, посмотрел налево и поморщился, не понимая, как реагировать на увиденное. За спиной озадаченно хмыкнул Канс, негромко выругался его неразговорчивый брат. Было от чего…
В двух сотнях шагов от нас, возле одной из четырёх башен на земле лежал не-живой медведь. Белый и настолько огромный, что в него спокойно поместились бы три бреонских коня. Взрослых, вместе с всадниками. Белоснежная шерсть чудовища была забрызгана кровью, а вокруг него на небольшой площади лежало полтора десятка трупов рогатых солдат. Ещё пятеро, в не-живом уже состоянии, спокойно стояли возле медведя, и было понятно, что их кто-то поднял. Это-то и ввергло меня в ступор. Ведь помимо мертвых там были живые, и они оказались нортами! Вот никогда не слышал, что среди северян есть Отмеченные Смертью, но, видимо, мало я среди них жил. М-да…
Всего живых было шестеро: четыре девушки и двое парней. Все Отмеченные — там других не бывает. Вооружены луками и мечами, а лицо одной — самой старшей, мне так вообще показалось знакомым. Норты взрослеют гораздо позже людей, и этой суровой на вид девчонке на вид было оборота двадцать два-двадцать три, но прожила она дольше меня, и я, конечно же, мог ее видеть.
— Это ж норты, лер? — уточнил идущий за спиной Канс. — На врагов они вроде бы не похожи…
— Да! — я кивнул и, жестом остановив отряд, приказал: — Ждите здесь, а я схожу — пообщаюсь. Мне они ничего сделать не смогут, но вы, если что, будьте готовы.
Произнеся это, я направился к нортам, демонстративно держа на виду свои руки.
Нас, конечно, заметили, но видимой агрессии никто не проявил. Стрелы на тетивы не наложили, медведь по-прежнему лежал на земле, но оно и понятно. Будь у меня такой медведь, и я бы тоже никого не боялся. К тому же стрелять северянки умеют не хуже нашего Канса, а зачарованная стрела в большинстве случаев пробивает рыцарскую кирасу. Впрочем, никто и ни с кем тут воевать не собирается. Не захотят говорить — пойдём дальше по своим делам. Их у нас тут хватает.
Когда до нортов оставалось не больше сотни шагов, одна из девушек — та, что была в самой короткой юбке, что-то сказала парню, который сидел на земле возле медведя в позе для медитаций. Молодой воин вздрогнул, обернулся и… тут до меня дошло!
Нет… Такое случается только в глупых романах… Или в легендах, когда ты сам в них попадаешь… Двадцать два оборота прошло, а он почти что не изменился. Повзрослел да… Стал воином, как и мечтал… И еще где-то раздобыл ручную сову… А та девчонка в короткой юбке — это же Айка! Воображала и задавака, которая корчила из себя взрослую и портила нам с братом жизнь. Такая же быстрая, как и я тогда, и потому такая же наглая…