нем не было ни капли жестокости. Мы рождаемся чистыми. Невинными. Некоторые люди рождаются злыми, как те, кто забрал тебя.
Эйприл взяла две рюмки, которые поставил бармен, и протянула одну Орион.
Несмотря на то, что она ненавидела этот вкус, ей нравился ожог, нравилось, как эта жидкость вызывала тошноту и смягчала одновременно.
Эта пошла лучше, чем первая.
— Некоторые люди рождаются злыми, — повторила Эйприл, ставя пустую рюмку на стойку. — А некоторые рождаются хорошими, как Адам. Как ты. Как Мэддокс, — она прищурила глаза, проницательно и понимающе. — Ты не обманешь меня, Орион. Я знаю, ты воображаешь себя подлой, неправильной, грязной из-за того, через что прошла. Но это сделали они. Не ты. Грехи твоих родителей не текут по твоим венам. Грехи этих монстров — лишь отметины на твоей коже. Боевые шрамы. Напоминания о том, что ты пережила их. Победила их. Но они тебя не определяют.
Она потянулась еще за двумя рюмками.
— А теперь выпей рюмку и давай поговорим о том, как здорово Эрик выглядел бы в трусах.
И хотя это казалось абсолютно невозможным после всего, что только что сказала Эйприл, Орион выпила рюмку.
Она позволила Эйприл поговорить о заднице Эрика, прессе и о том, насколько ему повезло с причиндалами.
— Я через штаны видела, — сказала она.
Она позволила этому случиться.
Но она не позволила словам Эйприл попасть в цель. Потому что она была неправа. Орион не победила монстров. Они определили ее. Она плохая, неправильная и злая. По крайней мере, она планировала быть такой теперь, когда получила права и возможность перевозить тела.
Глава 15
— Знаешь, сначала я была уверена, что ненавижу текилу, но теперь она мне очень нравится, — сказала Орион, не узнавая своей легкости в голосе. Не узнавая легкости в душе.
Эйприл усмехнулась.
— Вся текила для тебя. Это просто охрененно. Я ее обожаю.
Орион была согласна с ней.
Эйприл наклонилась вперед, касаясь кулона на шее Орион, и затаила дыхание. Палец Эйприл едва коснулся обнаженной кожи Орион, но словно порезал лезвием. Она еще не оправилась после того, как подруга сжимала ее руку несколько часов и много текилы назад. Что ж, она, по крайней мере, забыла об этом благодаря большому количеству алкоголя.
— Это что-то новенькое, — сказала Эйприл, не подозревая, что ее небрежный жест делал с Орион. Эйприл, конечно, была более терпима, чем Орион, но она была на верном пути к тому, чтобы напиться. Это означало, что она больше не обращала внимания на запреты подруги.
Орион втянула в себя воздух. Подвеска с кулоном в виде наручников стоила больше, чем, по мнению Орион, позволено стоить украшениям, но она ей понравилось. Нравилось, что она носила на шее бриллиантовую цепочку, оплаченную ее болью и пытками. Оплаченную этими мужиками.
— Боже мой, это ты, — заявил кто-то рядом с Орион, не давая ей ответить.
— Стейси, прекрати, давай, — заскулил кто-то еще.
Орион обернулась и увидела высокую девушку, слегка покачивающуюся, стоящую слишком близко. Позади нее стояла другая девушка, выглядевшая смущенной и немного трезвой.
Хотя Орион сейчас не лучше всех разбиралась в трезвости, учитывая, что она была почти уверена, что пьяна, о чем свидетельствует тот факт, что у нее не произошла паническая атаки из-за близости странной девушки.
— Кто «ты»? — ответила Орион.
Глаза девушки загорелись. Она была симпатичной, ровесницей Орион, может быть, немного старше. Орион не умела оценивать такие вещи. На этих девушках было много косметики и мало одежды. Они были искусны в попытках выглядеть старше своих лет, и они не знали, насколько это опасно.
— Ты одна из них, — театрально прошептала она. — Орион, да?
Орион напряглась, протрезвев слишком быстро, чтобы быть полезной самой себе.
Эйприл, конечно, отреагировала, но она выпила столько же текилы и в два раза больше маргариты.
— Иди куда шла, подруга. Мы понятия не имеем, о чем вы говорите.
Это могло бы быть более эффективным, если бы Эйприл чуть не упала со стула, пытаясь произнести эти слова.
Как бы то ни было, это не разубедило девушку. Она пошатнулась на каблуках, но удержалась, не падая. Орион очень хотелось, чтобы та упала на пол и сломала себе нос.
— Боже мой, это действительно ты, — прошептала она, широко раскрыв глаза. — Я типа так вдохновлена тобой. Ты здесь, живешь своей жизнью. После всего этого, — она пренебрежительно махнула рукой рядом со своей головой. Затем она наклонилась еще ближе, так что Орион почувствовала запах ее дешевых духов и приторно-сладкое дыхание. — Это безумие, что тебя типа пытали и все такое.
Орион спрыгнула со стула и бросилась на нее. Пьяная двадцатилетняя девушка на каблуках и так с трудом оставалась в вертикальном положении, поэтому они обе упали на пол.
Это был довольно резкий переход: только что они с Эйприл сидели на табурете, наслаждаясь кукурузными чипсами и легкой беседой, а сейчас Орион вымещает всю свою агрессию на незнакомке, но она не могла остановиться. Она была так зла на эту девушку за то, что она прервала единственный хороший момент, который у нее был за десять лет, когда она не чувствовала себя жертвой, когда она могла притвориться, что ее вообще не похищали. Она была зла на этот чертов мир.
Она смутно замечала, как люди что-то кричат, их слабые попытки разнять драку, но она была в своем собственном мире. В мире кулаков, царапанья ногтями, вырывания волос. Она отдала бы девушке должное, которая тоже неплохо боролась. Орион почувствовала вкус крови во рту, куда ее ударили, и она была счастлива этому. Это первый раз, когда она что-то почувствовала с тех пор, как с ее лодыжки сняли цепь.
Но потом кто-то все же смог их расцепить. Кто-то, от кого пахло кожзамом и табаком, держал Орион и что-то говорил ей на ухо, вынося ее из бара.
Мэддокс.
* * *
— Эрик отвезет тебя домой, — голос Мэддокса прервал затуманенное сознание Орион.
Она моргнула, чтобы сфокусировать взгляд на окружающем мире, не уверенная, действительно ли она потеряла сознание, или просто не обращала внимания.
Он появился в какой-то момент во время драки, которая переросла в настоящее месиво, когда Эйприл набросилась на друзей той девушки. Мэддокс либо знал, что они там, и вызвал подмогу, либо это была просто удача.
Орион никогда не везет, так что, очевидно, это было первое.
Она пришла в себя на парковке, Мэддокс наполовину нес ее на руках. Его руки были на ней. Он повсюду касался ее. Это плохо. Это должно было стать