Почему же сейчас мне кажется, что было бы милосерднее просто убить ее, чем заставить ее снова пройти через ад под названием «смерть любимого человека»?
— А потом Виктор сказал мне, что ты жив. Что у тебя все в порядке, что у тебя есть друзья и работа, что…
Она замолчала на пару мгновений. Может быть, ей мешал говорить тот же самый комок в груди, что сейчас не дает мне вдохнуть?
— Тогда я была вне себя от счастья. Как же — мой суженный жив! — в ее голосе слышался убийственный (для меня) сарказм. — И принялась ждать, как дура, когда же он вернется на белом коне и наступит «долго и счастливо».
Но тебя не было.
Даже когда погиб Виктор ты не вернулся. Единственные друзья, которые у меня остались — иГлянцевый болван да малолетняя фаталистка!
ПОЧЕМУ?! Почему, черт возьми, они были рядом, а ты — нет?!
«Почему?»
Этот вопрос бился в моей голове, как запертый в клетке зверь. Казалось, будто вместе с моим внутренним миром на части разваливается и мир внешний.
«Почему?»
Она сказала, что пойдет за мной в ад и обратно. Она сказала, что разделит со мной все трудности и опасности, которые выпадут на нашу долю. Но я предал это обещание, стоило только погрозить божественным пальчиком и намекнуть, что меня могут лишить самого дорогого — Каны.
И тогда я подумал: «все, что угодно, лишь бы она жила».
Звучит не так уже и плохо, не так ли?..
Так почему в ее изложении мой поступок выглядит как предательство?
«Почему?»
Я не смел поднять голову, не смел посмотреть в ей в глаза. Не сделал ни единой попытки оправдаться, потому что только сейчас понял — она права.
Правильным поступком в той ситуации было бы подвергнуть ее опасности. Позволить ей остаться рядом со мной, рискнуть ее жизнью, поставить на зеро и своим непослушанием бросить вызов богу.
Почему, черт возьми, я понял это только сейчас?.. И какого черта истина оказалась столь безумной?
— Я…
Я замолчал.
«Что, серьезно? — зашипел я на самого себя. — Вот так вот просто возьмешь и попросишь у нее прощения?»
— Я… виноват.
— Конечно, ты виноват, чертов тупица!
Сквозь грохот крови в ушах я расслышал тихое лязганье доспеха и приближающиеся тяжелые шаги.
Они затихли прямо передо мной.
Я медленно поднял голову, осознавая, что должен посмотреть ей в глаза, как бы тяжело это ни было. Но едва я поднял голову…
Тяжелый удар окованного металлом кулака поднял меня в воздух и отбросил на несколько метров, а затем еще и протащил по земле.
— Хе… — выдохнул я, пытаясь подняться на дрожащих руках и созерцая изрядно похудевшую полоску здоровья.
В то же мгновение следующий чудовищный удар впечатал меня в землю, вышибая из груди только что восстановленное дыхание.
Подниматься во второй раз я не рискнул. Просто остался лежать в небольшой воронке — распластанный, беспомощный и покорный, как выброшенная на берег морская звезда.
Даже с закрытыми глазами я видел мигавшую желтым полоску здоровья. Обычно это зрелище заставляет игроков нервничать и служит сигналом к отступлению, но в данный момент я ничего не почувствовал по этому поводу.
Однако мгновения шли, здоровье потихоньку восстанавливалось, а смерть будто забыла про свои обязанности, желая досмотреть представление до конца. В моем опустошенном мозгу ярко вспыхнула бредовая картинка старухи с косой и в черном плаще, с ногами забравшейся в кресло и увлеченно хрустящей попкорном.
Повернув голову, я увидел Кану, сидевшую рядом с таким видом, будто это и не она только что чуть не отправила меня на тот свет. На ее лице все еще не было ни следа каких-либо эмоций, но леденящий холод исчез из глаз… сменившись причиняющим еще большую боль равнодушием.
— Ну и что же такого случилось, что ты пришел в это место? — спросила она.
— …
Что, серьезно? И вот после всего произошедшего мы будем просто так разговаривать?
— Мне повторить вопрос?
— …Не стоит, — я даже поежился от ее тона.
Ну, по крайней мере, она больше не делает попыток меня убить.
Странно, но эти два удара будто сломали некую стену между нами. Конечно, о примирении или прощении и речи не шло, но мы хотя бы могли друг с другом разговаривать.
— Приходить сюда перед важным боем — это у меня уже такая традиция.
Она остро взглянула на меня, а затем…
— …Джезус, — сказала она. Не спросила — просто констатировала факт.
— Откуда?..
— О, ну должна же я была чем-то заняться, пока ты гонялся за красными игроками? Вот и… искала себя в религии.
— ЧТО?!
— Ты не можешь не признавать, что он говорить дельные вещи.
От таких новостей я даже сел. Открыл было рот, чтобы возмутиться и… закрыл.
— Выходит… выходит, ты хочешь остаться здесь?
— Почему нет? — она пожала плечами. — Здесь я… на своем месте. А там… — она скривилась, выражая свое мнение о той неопределенности, что ждет нас всех в реальном мире.
Я молчал. Эти слова били куда больнее, чем ее удары минуту назад. Я почувствовал, что мой мир снова рушиться, уже второй раз за последние десять минут.
Я привык к тому, что она ВСЕГДА на моей стороне. Я привык быть уверенным в том, что если я напишу ей в пять часов утра, что убил человека, все, что она скажет, будет: «Сейчас я приду к тебе, мы спрячем труп, а потом ты расскажешь мне, что произошло». Ее верность, ее преданность были одними из столпов, на которых держалось все мироздание.
И сейчас эти столпы рухнули.
Наверное, эгоистично чувствовать такой шок от того, что она со мной не согласна, но…
— Н-но… — никогда раньше до этого момента не страдал заиканием. — Но этот мир отнял у тебя родителей.
Она пожала плечами.
— На Той Стороне живут миллионы сирот, которые любят мир, который поступил с ними куда более жестоко.
Я промолчал, пытаясь собраться с мыслями.
— А ты сам-то? — она, не давая мне передохнуть, нанесла превентивный удар. — Почему ты хочешь вернуться?
— …
И правда, почему? Почему я хочу вернуться в мир, которого не помню? К жизни, которая и жизнью-то не была, к телу, которое и передвигаться-то сможет только ползком?
Я прикрыл глаза в попытке найти ответ.
И, когда я заглянул внутрь себя, на поверхность практически сразу выплыла…
— Нет.
…твердая уверенность.
— Я должен вернуться. Я просто должен. Слишком много потеряно, слишком многое принесено в жертву. Слишком много смертей, которые обретут смысл только когда мы вернемся в реальность.
Да, именно так. Коберт, Виктор, Стэн, Милана… тысячи других, которых я и не знал вовсе — они погибли ради того, чтобы мы вернулись.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});