из кабинета и зайду ровно через пять минут, отсчёт начался. – Моро, хлопнув дверью, оставил Турнье в одиночестве.
«Когда все банковские счета заблокированы, наличные средства совсем не будут лишними, бункер на них, конечно, не построить, но продержаться кое-какое время с их помощью однозначно можно». Взвесив все за и против, Кирилл решил действовать. Он самостоятельно покинул кабинет Моро, направляясь к палате пациента.
– Я в тебе не сомневался, как в старые добрые времена. – Догнав Кирилла, радостный Моро похлопал того по плечу.
Что есть добро? Что есть зло? Вопросы эти умерли вместе с настоящим человеческим естеством доктора после первой донорской пересадки сердца, когда он убил одного, достойного и спас другого, недостойного человека. Турнье тогда прекрасно знал, что спасает негодяя, крупного наркодельца одной очень влиятельной колумбийской группировки. Мафия доставила в клинику отца малолетней проститутки, которому пообещали освобождение дочери в обмен на донорство. Дочь донора так и осталась в сексуальном рабстве мафиози, позже спасённый сам нередко пользовался услугами юной красавицы.
И вот очередной этап его злодеяний. Слабо освещённая палата, на кроватке, поддерживаемый аппаратом искусственного жизнеобеспечения, лежит ребёнок в окружении мягких, плюшевых игрушек.
– Я не виноват, это всё Моро. Он меня вынудил, извини, малыш. – Турнье пытался успокоить себя, приближаясь к системе.
Один лишь щелчок тумблера, и жизнь маленького человечка оборвётся навсегда. Кирилл замер на месте в нерешительности. «Пожалуйста, кто угодно, но только не это прекрасное дитя». И всё же Турнье сомневался, нет, пожалуй, ничего ужасней, чем трусость! «А что, если Моро прав, а что, если это последний раз и другого шанса уже не будет, ведь у меня тоже есть дети и я прежде всего должен позаботиться об их будущем. А этот другой, что лежит сейчас без чувств на постели, он ведь даже не почувствует смерти, он просто уснёт навсегда, не зная, что реальность остальных уже никогда не будет находиться рядом с ним, она растворится в бесконечном облаке мирской суеты без остатка».
– Спи, малыш, это всего лишь очередной сон, хоть и беспробудный. Но что есть настоящая реальность, наша тяжёлая, нечестная, несчастная жизнь или твои беспечные грёзы, в которых ты рядом со своей матерью и отцом на лугах Франш Конте запускаешь в небо летучего зелёного змея? Пожалуй, на этот вопрос не сможет ответить и сам Бог…
Кирилл щёлкнул по тумблеру пальцем, и аппарат, отключившись, запищал. Ещё несколько секунд, и душа ребёнка покинет этот бренный мир.
– Я прошу меня извинить, видимо, я немного не вовремя, – в углу палаты заговорила шёпотом высокая тень.
Врач присел на корточки, пытаясь укрыться от призрака.
– Это палата Поля Клебера?
Пребывая в страхе, Кирилл залез под кровать, рассчитывая, что тень не заметит его скрытого манёвра.
– Я намерена спросить вас ещё раз, это палата Поля Клебера? – Тень заглянула под кровать, два чёрных глаза были устремлены прямо на него.
Кирилл, зажмурившись, всё же набрался сил и ответил:
– Да, на кровати лежит Поль Клебер.
– Вы посмели отключить малыша от аппарата?
– Нет-нет, это не я, это всё доктор Моро.
– Я хотела бы вас попросить покинуть палату немедленно.
– Уже. – Доктор вылез из-под кровати и направился к дверям.
– Вы, наверное, меня неправильно поняли.
Доктор остановился, медленно разворачиваясь к тени.
– Извините?
Тень схватила врача за ворот халата и с неистовой силой бросила Кирилла в окно. Прохожие с криками разбежались в стороны, с десятого этажа клиники с криком вниз летел человек в халате.
* * *
Красное пятно растеклось под телом Турнье, а из расколовшейся черепной коробки вытекла серая жижа.
Медики и врачи забежали в палату Клебера. Маленький Поль как ни в чём ни бывало сидел на своей кроватке, играясь с плюшевым медвежонком. Пьер не мог поверить своим глазам, малыш был отключён от системы жизнеобеспечения, но его сердце продолжало биться. Медики подбежали к выбитому окну, смотря вниз. Собравшиеся на улице зеваки окружили погибшего, и рассмотреть Турнье не представлялось возможным.
– Отойдите от окна, не хватало нам ещё одного инцидента, или вы хотите окончательно подпортить и без того пошатнувшуюся репутацию клиники?! – орал с пеной у рта Моро.
Одна из медсестер направилась к ребёнку.
– Скажи, малыш, что произошло?
– Меня спасли юхи, они передали мне привет от моих родителей и сказали, что теперь моё здоровье в порядке.
– Скажи, что случилось с месье Кириллом?
– Он умер, мадмуазель.
Глава XXVIII
Перед взором Виктории раскинулся нефритовый город Харс. По воздуху перемещались огненные шары, освещавшие подземелье. Шаров было так много, что казалось, в пещере никогда не было ночи. Виктория аккуратно ступала по мраморной лестнице вслед за своим спутником, держа свои руки на его плечах, перил на лестнице не было, по обоим краям лестницы раскрывался огромный зев беззубой пропасти. На мгновенье у Виктории закружилась голова.
– Будь осторожна, дальше будет круче, – предупредив Викторию, Чжан пошёл чуть медленнее.
Чем глубже они спускались, тем отчётливее пещера преображалась в город. Постройки походили на пирамиды, у их основания можно было увидеть невероятно ужасные статуи, изображающие змей, поедавших грудных детей. Вслед за пирамидами появились фонтаны, извергающие жидкость, походившую на кровь, перед пульсирующими гранитовыми фонтанами возвышались высокие хрустальные колонны, с которых на золотых нитях спускались перламутровые ящеры, в чьих пастях мерцали красные рубины.
– Ты видишь это? – спросила Виктория своего спутника, указывая пальцем на страшное изваяние, изображённое на отвесной скале.
– Ты забыла о первом правиле, а ведь мы даже ещё не спустились.
Виктория послушалась Чжана, вновь положив свою руку на плечо спутника.
Высеченное из камня изваяние изображало плачущую мать, кормящую своим младенцем щенят убитой суки.
– Что это значит?
– Порок смирения, рабы жертвуют своими детьми ради властителей.
Спустившись с лестницы, Чжан и Виктория оказались на большой площади, покрытой золотой брусчаткой.
– Неужели это настоящее золото?
– Даже не сомневайся, в этом мире всё настоящее.
Путники медленно продвигались по городу, взирая на величественное наследие могущественной подземной цивилизации, скрытой от человечества миллионами тонн земли. Невероятно красивые сады с искусственным освещением открылись их взору, здесь произрастали невиданные растения, фрукты, овощи, поливаемые артезианскими водами, которые подогревались в особых резервуарах. Чжан позволил себе сорвать одну крупную ягоду с зелёного деревца. Положив ягоду себе в рот, он зажмурил глаза.
– Очень кислая.
– А вдруг она ядовитая, не боишься?
– Здесь есть ядовитые растения, но эту ягоду есть можно.
– Почему город пуст? – спросила Виктория.
– Потому что в Харсе сейчас глубокая ночь и большинство нагов спит.
– Большинство? Значит, некоторые из них бодрствуют, но ведь я их совсем не