В доме было полным-полно всяких родственников. Сыновья Энцо, Карло и Сантино, наезжали по очереди — через выходной. Они не ладили друг с другом; это печалило Энцо и выводило из себя.
— Пара шутов гороховых! — ворчал он. — Как будто в мире и без того мало врагов! Семья — кровные узы; к ней нужно относиться с должным уважением.
Он сильно привязался к Лаки. Мало того, что она — дочь Джино, но еще и умна, как мужик. Он восхищался ее деловитостью.
Скоро Лаки начала делить свое время между двумя стариками — Костой и Энцо. Когда-то столь много для нее значивший секс отошел на второй план. Гораздо важнее оказалось впитывать в себя все, что могли ей дать эти двое.
В один пышущий зноем день ей — по ее просьбе — была предоставлена возможность забраться в пыльные дебри старых газет. Она сидела в библиотеке и рылась в солидной куче газетных вырезок, касавшихся жизни ее отца, Джино-Тарана Сантанджело. «Гнусный убийца» — так его величали газетчики.
Она просмотрела аршинные заголовки, относившиеся к суду над Джино по обвинению в убийстве собственного отца. А потом обнаружила всего один абзац на третьей странице по случаю его освобождения. Полная реабилитация!
Смерть его первой жены… Интересно… Неужели он действительно был таким, как о нем писали? «Бесчестный бутлегер», «отъявленный преступник», «глава рэкетиров», «знаменитый гангстер»… Если верить газетам, он был другом и сообщником Счастливчика Лючано, Багси Сиге-ля и прочих авторитетов уголовного мира.
Добравшись до пятидесятых, Лаки обнаружила собственную фотографию — фотографию маленькой испуганной девочки, которую вместе с поджавшей губы няней запихнули в автомобиль. «Дочь Сантанджело находит труп своей несчастной матери — жертвы сведения счетов между мафиозными кланами».
В ее мозгу щелкнуло реле. Больше она не будет читать. Потрясенная и обескураженная, Лаки вышла из библиотеки.
Ее развод состоялся в обстановке минимальной гласности — Питер нажал на необходимые рычаги. Убедившись в ее непреклонности, он сделал все от него зависящее, чтобы поскорее избавиться от такой невестки.
Лаки была счастлива. Коста — в шоке.
— Твоему папе это не понравится.
— А зачем ему говорить? — резонно возразила она.
Поколебавшись, Коста без ее ведома все же сообщил Джино эту новость. Ответ был предельно лаконичен:
— Что я могу поделать? Вернусь — все улажу. Здесь я связан по рукам и ногам. Сам позаботься обо всем. Главное — помоги мне вернуться в Америку.
— Я принимаю меры, — уклончиво ответил Коста.
Джино понимал: его телефон прослушивается, а письма подлежат перлюстрации. Чем тише он будет себя вести, тем лучше.
— Конечно, конечно. — Недавно специальный курьер доставил ему сообщение Косты о том, что он собрал группу опытных юристов в области налогового законодательства, чтобы они выработали рекомендации, как правильно действовать. Главное — никакой спешки. Дело Джино Сантанджело — из разряда деликатнейших. За свою жизнь он успел намозолить всем глаза. Каждый его шаг становился достоянием гласности. Имея дело с Департаментом государственных сборов, нельзя было допустить ни малейшей утечки информации.
— Слушай, — устало добавил Джино, — присматривай за Лаки. Чтобы не носилась по всему Нью-Йорку, как дикая кошка.
— Я сам постоянно с ней, — заверил Коста.
Это было правдой. Лаки наслаждалась его обществом. Он не жалел о том, что познакомил ее с четой Динунцио и что она проводит много времени с Энцо. Это все настоящие друзья Джино. Все вместе они за ней присмотрят.
— Скоро позвоню, — тепло закончил Коста. — Береги себя.
Джино сухо засмеялся.
— Ага. Приходится осторожничать, как бы не переесть филе рыбы или яблочного струделя. Никого не волнует, что это отражается на моей язве. Коста, помоги мне вернуться домой! Скорее!
* * *
Дарио должен был прибыть в Нью-Йорк сразу же по окончании семестра в Художественном колледже. Это не очень-то радовало Лаки. Она то и дело наскакивала на Косту:
— Он же не хочет сюда ехать. Со стороны Джино глупо его неволить. Все равно он ничего не поймет. Дарио инфантилен…
Ко времени приезда Дарио она основательно промыла Косте мозги. Зачем заставлять парня делать то, к чему у него не лежит душа?
Лаки выехала из шикарных апартаментов Джино.
— В чем дело? — удивился Коста. — Вам хватит места для двоих.
— Джино хотел, чтобы там жил Дарио. Я лучше сниму собственное жилье.
И водворилась в небольшую уютную квартирку в районе Парка и Шестьдесят первой улицы.
Чтобы преуспеть в бизнесе, необходимы жесткость, решительность и способность мгновенно принимать решения. Лаки обладала всеми этими качествами, Дарио — нет. Когда он приехал, Коста предоставил ему небольшой офис и дал несколько мелких поручений. Дарио завалил их все и равнодушно выслушал упреки.
Коста пришел в замешательство. Чему можно научить человека, не желающего учиться?
— Ладно, отдыхай, — сказал он. — Осваивайся в Нью-Йорке. Как-нибудь потом побеседуем.
Дарио последовал его совету.
Эрик остался в Сан-Франциско — несчастный и одинокий.
— Я тебя вызову, когда спадет жара, — пообещал Дарио.
Теперь он наслаждался полной свободой. Жара в Нью-Йорке и не думала спадать. Скоро Дарио и думать забыл об Эрике.
* * *
Недели складывались в месяцы, а Лаки продолжала впитывать в себя каждый бит информации. Ее гибкий ум легко адаптировался к задачам бизнеса. На Косту это производило сильнейшее впечатление. Она задавала вопросы по существу и мгновенно подсекала мельчайшие несоответствия в документах. Ее голова была идеально приспособлена для бизнеса, как у Джино. Она бесстрашно перла напролом, ни в чем не уступая отцу. И когда она заявила, что намерена сама вести кое-какие дела, было поздно ее останавливать.
Джино создал синдикат для финансирования строительства отеля «Маджириано». Работы только-только начались, расходы были огромны. После отъезда Джино в Европу отдельные источники финансирования иссякли.
— Господи Иисусе! — взорвалась Лаки. — Мы же заключили с этими людьми контракт!
Коста покачал головой.
— Не было никакого контракта. Сделка состоялась под честное слово.
— Значит, они дали Джино слово?
— Конечно.
— И что бы он сделал, если бы деньги перестали поступать?
Коста нервно кашлянул.
— У него, были свои… методы.
— Ты остался вместо него. Почему же ты ими не пользуешься?
— Иногда лучше выждать, выбрать подходящий момент… Вот вернется Джино…