Виктор все же вошел, замерев на пороге, с интересом рассматривая помещение.
— Так много картин… даже на мебели что-то нарисовано… И здесь, на двери… Ты сама все это сделала? Такие неумелые, но в тоже время интересные рисунки. Наверно, ты ее только училась?
— Да, — я согласилась с Виктором, — но на самом деле я не училась нигде. Не ходила в художественную школу. Просто однажды стала рисовать и все… Открыла несколько мастер классов в интернете, посмотрела, как смешивать краски и подготавливать холст и… С тех пор рисую.
— Это же уголь, а тут сепия… Это акварель, а здесь явно гуашь… При этом ты стоматолог, который явно разбирается в текстах и умеет их писать… А эта картина когда нарисована? Тут явно рука уже поставлена…
— Она не дорисована. Я уже год не могу ее закончить — цвета изначально очень яркие, веселые, а у меня на душе сейчас все наоборот. К тому же начало создания этой картины совпало с разводом…
Виктор замер напротив морского пейзажа, потом медленно подошел к мебели, рассматривал маленькие фигурки на полках, любимые книги. Он явно обратил внимание на Джеин Остин «Гордость и предубеждение» — его лицо озарила улыбка. Рядом стояла замечательная история «Апельсиновая девушка», которую я читала еще в школе по совету близкой подруги, Марк Леви «Семь дней творения», которая в период появления в моей жизни казалась мне очень необычной книгой — сейчас ангельская тема много где фигурирует, поэтому для многих эта книга не покажется чем-то особенным. Петр Бормор и его замечательные сказки, которые следует читать взрослым… Он поднимает достаточно важные темы, преподносит в качестве игры и детской забавы…
— Ого! Я даже слов таких не знаю… Базальная имплантация… Тут столько всего по стоматологии. Вот теперь я начинаю верить, что ты действительно врач. Пойми меня правильно — с этой необычной стороны я тебя еще не видел…
— Ну, вот заболит у тебя зубик, приходи, и сразу поверишь.
— Звучит как угроза, если честно, — хмыкнул Виктор, — кстати, почему ты такая красная?
— Что?
— Ты словно стесняешься… — Мужчина подошел слишком близко… Ухмыляется, склонил голову на бок. — И ты ушла от темы нашего разговора. Я не отстану от тебя, даже не надейся.
— Я уже ответила тебе, по какой причине решила уехать, — я не понимаю, почему не могу признать очевидный факт, который даже Виктору давно понятен. Я сейчас напоминаю себе рака, который вечно ползет назад, — перестань меня спра…
— Я не спал тогда, — Виктор меня перебил, и я не совсем поняла, о чем именно он говорит, — но думал, что ты спишь. Я про поцелуй в комнате.
— Что? — Чувство ужаса резко сменилось негодованием, — так вот почему ты пошел за мной в ванную!
— Меня больше интересует, почему ты туда убежала, так как на поцелуй ты все же ответила. И не просто ответила — я чувствовал, как тебе нравилось, ощущал, как сбивается твое дыхание. Ты маленькая трусиха, Маша, вот ты кто! Вместо того, чтобы разузнать про Викторию подробности, послушать сплетни хотя бы, ты сама себе напридумала всякое, наворотила у себя в голове не пойми чего, сама же расстроилась, потом наверняка обиделась и в самом конце уже разозлилась! А ведь можно же было как-то аккуратно поинтересоваться у меня, что и как… Кто такая Вика… Но нет, ты словно с другой планеты… Чего смотришь на меня своими огромными глазами? Ты себе даже не представляешь, как давно нравишься мне! С тех самых пор, как я твой голос услышал! Я как маленький мальчик ждал твоего звонка или ты действительно думала, что у меня есть время на разбор этих статей? Это был единственный повод тебя услышать, при том, что я понятия не имел, как ты выглядишь! Тогда, на корпоративе, я сразу понял, что это именно ты. Поэтому и напросился в машину.
— Но ведь Арина же…
— Арина мне все нервы вымотала, я уже давно был в курсе ее безумной любви к моему брату. Тот момент совпал с ссорой, ей же и закончился, слава Богу. Маша! Ну, ответь же мне уже хоть что-нибудь! Я так больше не могу!
Вместо ответа, я резко встала на цыпочки и поцеловала Виктора в губы. Мы оба настолько этого не ожидали, что даже не сразу осознали, что произошло. Я не успела отойти от мужчины — дверь предательски скрипнула и на пороге застыла моя мама, которая явно все слышала:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Хватит тут мне разврат устраивать! Я их жду, а они отношения выясняют! Тут Аня подслушивает под дверью, между прочим, уши свои греет! Вы уж извините, но если бы я стала ее уводить, вы бы все равно меня услышали и подумали, что я подслушиваю, а это совсем не так!
— Вот видишь, как надо информацию получать! — Возмутился Виктор так и не выпустив меня из объятий, — учись у дочки! И у мамы — ее тихие крадущиеся шаги я уже давно услышал…
— Пфф, услышал он! Если бы я старалась, то не услышал бы! Отпусти мою дочь — видишь, она в ужасе от счастья. Обидишь ее — на месте урою…
Последняя фраза была сказана с такой нежной улыбкой на устах, что Виктор тут же поперхнулся, все прекрасно понимая.
— Не обижу. Обещаю.
Они еще о чем-то говорили, но я не слышала… Все звуки словно исчезли… Остался только один — сердцебиение. Дикое, безумно сильное, настолько мощное, что ощущалось каждой клеткой моего тела. Руки дрожали от напряжения, все мысли смешались… Не хотелось отпускать его руку, не хотелось уходить из комнаты, не хотелось говорить на посторонние темы… Хотелось просто крепких объятий и уверенности… Уверенности в том, что этот человек меня не обманывает. Господи, прошу… Пусть он окажется именно тем человеком… Моим человеком! Если Виктор обманет — я этого просто не переживу…
— Маша, — внезапно, сквозь внутреннюю тишину, пробился его голос, выводя меня из состояния транса, — Маша, я не предлагаю тебе навсегда и до самой смерти быть рядом. Я не обманываю тебя и прекрасно понимаю, что тебе страшно — ты меня мало знаешь, даже не представляешь, что я за человек. Но я тебя прошу — дай нам шанс. Постепенно, не сразу, но мы можем стать семьей, о которой оба мечтаем.
Я молчала, просто не понимала, что надо отвечать. Я даже не осознавала до конца свои ощущения — все перемешалось, будто бы вывернулось наизнанку, вновь перекрутилось… И встало обратно.
Потом Виктор меня обнял. Просто обнял — очень крепко, прижимая к себе, слегка поглаживая по голове.
Мама увела Аню, прекрасно понимая, что сейчас нам нужно поговорить без свидетелей. Я хотела ответить хоть что-нибудь, но Витор не выдержал. Он вновь поцеловал… Нежно, еле заметно прикасаясь к губам. Больше похоже на дуновение ветра…
Его теплое дыхание ощущалось на щеке, и ноги из-за этого подкашивались…
Мужчина с силой прижал меня к себе, не позволяя упасть, запустил руку в волосы, слегка сжимая их, заставляя поднять голову.
Бездонные глаза… Черные, словно ночь… Они гипнотизировали, будто смотрели в самые потаенные уголки души.
Теплые, широкие ладони — они опустились на талию. Он целовал в шею — вначале еле прикасаясь, словно дразнил, затем его поцелуй стал более отчетливым, сильным. Дыхание обжигало кожу…
Дикий запах хвои будто проник в сознание, я уже не понимала, что нахожусь у себя в комнате — ощущала лишь сильный укус на шее, то, как Витор проводит языком по коже, как слегка прикусывает мочку уха, и вновь целует в губы.
Я чувствовала, как он улыбается, как получает удовольствие от того, что делает.
Каждое движение Виктора было пропитано нежностью, каждый поцелуй — лаской. Крепкие объятья создавали чувство полной защиты, словно я стояла за каменной стеной…
Как же мне все это нравится! Безумный запах… Аромат его тела, прикосновения, от которых внутри все идет кругом. Внизу живота уже давно летали «бабочки», руки дрожали, обхватывали его за шею, прижимали к себе как можно сильнее.
— Маша… — шепот у самого уха, — твоя мама нас ждет… И Аня тоже…
Я лишь кивнула, не в силах ответить и оторваться от мужчины. Виктор улыбался, выглядел безумно довольным, вновь поцеловал в шею и заставил раскрыть объятья.
— Теперь я нисколько не сомневаюсь, что ты в меня по уши влюблена, Мария Олеговна.