раз уж почетная, — тихо усмехнулась я.
Он выставил руку ладонью ко мне, я повторила его движение, и мы сделали круг неотрывно глядя друг другу в глаза. Сменили руки и сделали круг в другую сторону. Две руки, на расстоянии пары сантиметров… Я поняла, в чем прелесть начала этого танца. В легком томлении. Затем он подхватил меня за талию, я положила руку ему на плечо, а другая наша пара рук соединилась вместе, и он закружил меня. Легко, совсем невесомо, мне почти ничего не надо было делать, все движения были естественны, словно мы тренировались много раз до этого.
Мы продолжали смотреть друг другу в глаза.
— Вы, наверняка, устали.
— Вовсе нет, — ответил он, не сводя с меня глаз. — У тебя прекрасное платье… И ты в нем прекрасна. Я его не видел в ателье.
— Сюрприз! Азайя постаралась. Я померила его последним. Она сказала, что так часто бывает. Выбирают либо последнее, либо первое.
Он хмыкнул какой-то понятно только ему вещи, а я не стала расспрашивать. Я молча наблюдала за его теплым взглядом и наслаждалась этим вечером.
Мы повторили круг, снова поднимая ладони. В этот раз было еще волнительнее, ведь я знала, что после этих движений он снова коснется меня и закружит. Я уже знаю какого ощущать его руку на своей талии, а ладонь в ладони.
Его волосы сегодня не были заплетены в косы, а лежали волнами, венчанными золотой короной. Он — король. Но в данный танец он мой.
Я глубоко вдохнула, ощущая знакомый запах шафрана и лакрицы, смешанный с легкой сладостью карамели. Захотелось уткнуться ему в шею и закрыть глаза. Но я продолжала держать их открытыми, запоминая его взгляд, впечатывая его в свою память. Надеюсь, что, когда мне будет пятьдесят, если я доживу до этого возраста, я буду помнить каждую его деталь, каждую черточку лица.
Мы сделали еще один круг, и он нехотя выпустил меня, задержав в руке мои пальцы.
— Это был приятный танец, — сказала я.
— Лучший в моей жизни, — ответил тихо он.
Музыка сменилась на другую, на возвышение вышли еще девушки. Они играли все вместе, но музыка не была похожей на танцевальную композицию.
— Что они играют? Как под это танцевать? Надеюсь, меня больше не пригласят, — хмыкнула я.
— Не пригласят. Это был последний танец. Далее только музыка, беседы.
— Последний танец? Вы потратили его на меня?
— Не я потратил, ты подарила.
Я глупо улыбнулась, покачала головой и сделала то, что делала обычно. Сбежала.
Я испугалась, что наброшусь на него тут при всех. А тут люди, между прочим. Я отошла к столу и осушила бокал с щербетом. Мой взгляд снова стал блуждать по гостям, я увидела, как Шафран разговаривает с какой-то семьей, Шарлиз опять ест тарталетки, а Кариопа выслушивает какую-то женщину с очень скучающим видом.
Я увидела Сару в толпе, она хихикала о чем-то у входа с другой девушкой. Вот к ним подходит кто-то и передает письмо. Она берет его в руки и…
Я бегу к ней, не заботясь, что мои быстрые передвижения привлекают внимание. Она смотрит на меня ошарашенно. Я чувствую словно время замедляется, но я успеваю выхватить конверт, но поздно. Он открыт. Зато не в ее руках, а из конверта высыпается порошок, который входит в реакцию с кислородом и от него идет дым. Я выбегаю с ним на балкон, и выкидываю его. Реакция запущена, выделяет ядовитый газ. Я что-то кричу, чтоб не подходили, а мою левую ладонь жжет от химического отравления.
Это не смертельно, просто очень больно. Кожа на ладонях быстро восстанавливается, уверена, что уже завтра не будет болеть, а при должном уходе не останется даже шрамов. Но я почему-то именно в этот момент вспоминаю шрамы Кариопы. Королева всегда под ударом.
Я опять спасла Сару подставив себя под удар.
Ко мне спешит Шафран и Фарин, на лицах у обоих шок. Искренний. Шафран обеспокоенно берет мою руку, Фарин льет воду. Но я не обращаю на них внимания, возвращаюсь в зал оглушенная происшедшим и в то же время, моя голова абсолютно ясная. Шарлиз рядом со столом, в ее руках так и не съеденная тарталетка, она быстро моргает. Ошарашенно.
«Она лает, но не кусает». В голове всплывают слова Кариопы, и я нахожу Шейлу, которая вошла в зал.
Я поворачиваюсь к Шафрану и шепчу ему несколько слов, его брови удивленно взлетают, затем он становится очень серьезным и кивает.
— Будь в кабинете. Фарин, проводи.
Я иду с начальником охраны. Спокойная. Словно то, что произошло — обычная ситуация. Я как будто рождена для них. Действовать быстро, быстро принимать решения. Это я переношу легче, чем фоновую тревожность.
Через десять минут я стояла в обозначенном месте, а затем еще минут пять спустя вошел Шафран.
— Я отпустил гостей, успокоил их. Паники нет.
— Хорошо, — я спокойно кивнула.
В кабинет вошел Фарин, аккуратно под руку ведя Шейлу, а за ним восклицала Шарлиз:
— Я тоже хочу все знать! Пустите меня.
— Шарлиз, будешь так себя вести, мы на тебя подумаем, — строго сказал ей Шафран.
Младшая принцесса надулась, но затем выпалила:
— Все равно! Думайте, что хотите. Я за себя знаю. И за Шейлу. Шейла не могла!
— Все в порядке, пусть она будет, — сказала я, и та мне робко улыбнулась.
А вот вид Шейлы был затравленный.
— Что сказали госпоже Кариопе?
— Как есть, — пожал плечами Шафран. — Она заволновалась, но знает, что плохого я уж ничего не сделаю. Шейла, — обратился он к сестре. — Присаживайся.
Принцесса присела, сверкнув темно-карими глазами, ничего не говорила. Я обошла стол и встала рядом с Шафраном.
— Ваше высочество, скажите правду. Это вы конверт с порошком передали?
— Нет. Я бы… не стала вредить Саре.
— Может это Шарлиз? — спросил король.
— Нет-нет! — тут же затараторила Шейла. — Шарлиз способна только стукнуть.
— А вы, ваше высочество? — я посмотрела на нее испытующе.
— Я?
— Разве не ваших рук дело история с лошадью?
— Что? — глухо спросила она. — О чем вы?
— О том, что произошла ошибка и с лошади чуть не упала я.
— Вы? — испугалась она. — Вы ехали с синим вальтрапом? — Она осеклась и судорожно вздохнула, а затем опустила взгляд.
— О чем они, Шейла? — обеспокоенно спросила Шарлиз.
— Я хотела подстроить так, чтоб она упала с лошади.
Младшая принцесса сдвинула брови, а затем неверяще замотала головой.
— Нет-нет! Шейла…
— Они правы.
Шарлиз сложила руки на груди и осела на втором стуле.
— Продолжайте, — устало сказала она.
Шафран снова посмотрел на Шейлу.