тебя помочь.
— Нет, нет. На сегодняшний вечер я твой учитель. Ты взяла обувь в которой будешь завтра?
Я помахала пакетом с босоножками, а затем переоделась в них.
— Вообще, я умею танцевать. Ты своим вчерашним сообщением сбил меня с толку.
— То, что ты умеешь в принципе танцевать, не значит, что тебе легко дадутся танцы Кароса.
— Что там сложного? Я поискала информацию, два притопа, три прихлопа.
Люрис принял оскорбленный вид и схватился за сердце.
— Девочка моя, там все сложнее. Сами движения просты, но их нужно запомнить и выполнять в строгой последовательности.
— Мне кажется, ты просто пообнимать меня решил.
— О, нет! У меня больше никаких планов на тебя. Ты слишком опасная ягодка. Я лучше вернусь вечером к своей Миранде.
— Миранде? Ранее ты называл другое имя.
— Ревнуешь?
Я рассмеялась от его слов и покачала головой.
— Ты неисправим, Люрис.
— В этом и прелесть. Смотри, первое движение без касания. Подними руку.
Я послушалась его и открыла лаоднь, он отзеркалил мое положение, наши кисти были в десяти сантиметрах друг от друга. Он пошел вокруг меня и кивнул.
— Поворачивайся вместе со мной, — затем он сменил руку и я последовала его примеру, и мы стали крутится в другую сторону. — Расстояние в этот раз сокращается. Уже пять сантиметров. Затем… — Он поднял две руки, и я за ним следом. — Пара сантиметров, вроде почти касаешься. Но нет.
После вступления он положил мне руку на талию, а второй обхватил мою ладонь. Мы начали раскачиваться под его счет. Люрис был душкой. Безопасным душкой. Именно поэтому, когда он сообщил, что мне следует изучить танец Кароса, я позвала его научить меня.
— Хорошо двигаешься. Все движения запомнила? — спросил он после того, как мы два раза повторили танец от и до под его счет.
— Да.
— Теперь под музыку. Там будет живая, но нам с тобой и из плеера подойдет.
— Вообще не понимаю, зачем я заморачиваюсь. Я не собираюсь ни с кем танцевать.
— Ты видела список гостей. Семьи не только с дочерями приехали, кто-то взял сыновей. Тебя захотят пригласить, даже тот же Кейлир.
— Вообще не понимаю, зачем они притащили сыновей.
— Король выберет одну жену, а что делать с другими девушками? Это хороший шанс подобрать выгодную партию. Понимаешь?
— Нет. В Нуринии отсутствует такое понятие как «выгодная партия».
— Не куксись. Будь моя воля… я бы сам попал на этот прием. Но не положено. А жаль! Столько пташек хорошеньких будет.
— Эй! У тебя Миранда.
— Не болтай, Николетт. Танцуй!
Он закружил меня под музыку, все движения были плавные, точные. Я расслабилась, было даже немного весело. Минуты чего-то хорошего и доброго. Это было ценно для меня в этом дворце.
Мы сделали круг, еще один. Он почти отпустил меня как его глаза расширились от удивления.
— Люрис? — я посмотрела на него вопросительно.
Он уже отпустил меня и поклонился.
— Ваше величество!
Я обернулась и увидела Шафран.
— Добрый вечер, ваше величество, — я склонила голову и в ответ получила тоже кивок, ниже чем обычно.
— А я вот Николетт учу танцам. По моим данным, завтра будет минимум десять неженатых мужчин. Нельзя, чтоб она ударил в грязь лицом.
Я закатила глаза, а король сверкнул своими.
— Какой ты заботливый, Люрис.
Тот просиял.
— Я удаляюсь, было приятно провести время. Не опозорься давай.
Я ударила слегка его в плечо, и Люрис притворно схватился.
— Мое сердце разбито!
— Это всего лишь плечо.
— До свидания, ваше величество!
Он поклонился еще раз и вышел из зала. Я резко почувствовала, как воздух стал горячее, плотнее. Шафран подошел ко мне и выставил ладонь как Люрис несколькими минутами ранее.
— О, нет! Я не буду с вами танцевать.
— Ты, что, хочешь завтра опозориться? — его глаза смеялись
— Я уже потренировалась.
— Люрис с тебя ростом. А там будут мужчины выше. Может быть стоит с более подходящим партнером потренироваться.
— Уверена, я справлюсь.
— Ты отказываешь мне в танце? Нельзя отказывать королю в танце. Это плохо скажется на моей репутации.
— Тут никого нет, никто не узнает. Я никому не скажу, обещаю. Ваша репутация будет в порядке, ваше величество.
— То есть, если я приглашу тебя на глазах у всех, то ты не откажешься?
— Это будет глупо. У вас и так завтра танцев двадцать с девушками.
— Поменьше, — поморщился он. — Я не обязан со всеми танцевать.
— Бедняжки, не получат даже шанса.
— Кто-то будет петь, кто-то играть на скрипке. Разные есть способы показать себя. Но танцев будет много, первый будет с Кариопой в знак уважения.
— О, видела ее сегодня. Поболтали. Занятная дама.
— Она не закрасила седину, — усмехнулся он. — Такая своенравная.
— Мне она понравилась.
— Потому что выглядит такой же уставшей, как и ты?
— Я так плохо выгляжу? — ужаснулась я в шутку.
— Нет, но у вас похожие взгляды. Она в молодости была такая же.
— Какая?
— Параноик.
— Разве можно ее в этом винить?
— Разумеется, нет. Я уважаю ее. Хоть и доставил много хлопот когда-то.
— Например?
— Когда отец не разрешил мне кататься на его лошади, я тайком пробрался в конюшню, чтоб оседлать Грома.
— Коня вашего отца звали Гром?
— Да. Я почти залез, как она явилась с охраной и велела слезть. Я отказался, тогда она приказала скрутить меня и вернуть в покои. С возрастом я понял, что если бы отец узнал, что я нарушил запрет, то… было бы гораздо хуже. Он заставлял подчиняться всех, включая собственного сына. Методы не всегда были пряничными.
— Получается, она спасла вас от кнута.
— Да. А я за это не разговаривал с ней полгода, и когда был очередной торжественный прием, то отказался с ней танцевать. Я жалею, что так себя вел. Но когда мне было тринадцать, то я вдруг решил, что отец вообще зря женился. Он должен был вечно любить мою мать.
— Кариопе было непросто.
— Очень. Но она… сделала так, что я попал на тренировку в штаб к ассасинам и загорелся. Убедила отца, что мне нужна военная подготовка. Я обрадовался, через пару лет решил, что она так решила избавиться от меня, отослать подальше…
— Но…
— Со временем понял, что она сделала этим поступком из меня человека. Адекватного.
— Относительно.
Шафран улыбнулся снова и посмотрел на руку, которую все еще держал поднятой.
— Так что?
— Нет. Людей тут нет, — усмехнулась я.
— Значит не сегодня?
— Не сегодня.
— Завтра…
— Завтра у вас не будет времени.
Он посмотрел на меня из-под опущенных ресниц, точно хищник, но ничего не сказал.
— Хорошо, Николетт.
Я поклонилась ему, он в ответ мне и