В прогал между людьми, прибывшими на корабле, и обитателями посёлка протолкалась вторая молодая женщина с годовалой девочкой на руках и, подойдя к Саре, встала рядом с ней.
Игорь думал, что сейчас начнут выходить другие желающие переселиться на остров, но толпа стояла недвижимо. Подождав ещё несколько минут, Уиллис распустил собравшихся.
– Мы вас не держим, вы свободны, – сказал он на прощанье. – Обсудите всё на досуге. И расскажите о сделанном предложении посельчанам, которые сейчас прячутся на равнине. Завтра утром мы вновь прибудем к вам.
Игорь и Уиллис отправились к ожидавшей их шлюпке, а Мишель и Томас остались на ночь в посёлке. Когда вигвамы остались позади, Игорь оглянулся и увидел, как поредевшая было площадь вновь заполняется и молодые люди что-то объясняют окружившим их возбуждённым женщинам и детям.
На следующий день на встречу собрались человек сто пятьдесят – почти всё население посёлка. Уиллис вторично выступил с краткой речью, после чего из толпы вышли ещё несколько молодых женщин с малыми детьми. Остальные продолжали молча стоять. Игорь высмотрел среди них человек двадцать довольно крепеньких мальчиков-подростков. Никто из них не сдвинулся с места. Пройдёт три-четыре года, и они могут стать опасной воинской силой.
Перелом в настроении длинноволосых наступил, когда о готовности отправиться за море заявил подросток лет четырнадцати – стройный симпатичный паренёк с открытым честным лицом. Он пробрался из задних рядов, встал напротив Уиллиса и отчётливо произнёс несколько слов.
– Это Реди, старший сын Дингера, – негромко проговорил Мишель, обращаясь к Уиллису. – Он хочет ехать с нами.
А Реди повернулся к соплеменникам и что-то ещё проговорил – как и до этого, громко, отчётливо, иногда делая паузы между словами.
– Он приглашает последовать за ним свою мать, – почти синхронно переводил Томас, вслушиваясь в слова подростка. – Он приглашает также своих друзей. Нечего точить на них, то есть на нас, зуб, – говорит он, – люди, проживающие за морем, всего лишь защищались… Ещё он сказал, что Дингер получил по заслугам. Именно из-за него, по его вине погибли мужчины посёлка. И если посылать проклятия, то только на голову этого изверга.
Когда Реди замолчал, из толпы вышли женщина лет сорока и мальчик лет восьми.
– Это его мать и братишка, – сказал Мишель. – А вот и его друзья. За ними выходят их матери с остальными своими чадами. Та-ак, кажется, началось.
К полудню на сторону нью-россцев перешло более половины населения посёлка.
За два рейса «Ирландия» переправила на остров девяносто трёх человек. С собой они взяли все имевшиеся у них запасы продуктов, одежду, большую часть домашнего имущества и кожаные обшивки вигвамов.
Место для нового посёлка было выбрано в километре южнее Нью-Росса, у подножия семи невысоких гор, поросших лесом, на левом берегу Серебрянки, небольшой бурной речушки, бегущей из леса. Поставили вигвамы, и постепенно жизнь переселенцев стала входить в нормальное русло. Мальчики постарше, как до этого и на Лазурном берегу, стали охотиться и снабжать свои семьи дичью. Значительную часть продуктов поставлял город: свинину и говядину, молоко и молочные продукты, муку и подсолнечное масло, а также мёд, сахар, фрукты и многое другое. «Ирландия» стала чаще, чем прежде, выходить в море; больше половины пойманной рыбы опять-таки передавалось переселенцам. В состав экипажа судна были включены Реди и двое его товарищей.
Спустя некоторое время возле посёлка были построены молочная и свиная фермы, и часть скота, в основном молодняк, была переведена сюда. Женщины Семигорья – к посёлку как-то незаметно прилипло это русское название – с готовностью осваивали новое для них дело ухода за животными.
Вскоре после прибытия переселенцев Пётр Васильевич взялся за увеличение посевных площадей. Под его руководством несколько поселковых подростков распахали гектаров двадцать пять земли, где были посеяны пшеница, подсолнечник и остальные возделываемые нью-россцами сельскохозяйственные культуры. Была отведена дополнительная площадь и под саженцы фруктовых деревьев.
Семигорью были переданы почти все запасы льняных тканей, и жители его, отказавшись от кожаной одежды, переоделись в более удобные лёгкие яркие платья.
Спустя месяц «Ирландия» снова встала напротив посёлка на Лазурном берегу и приняла на борт ещё двадцать три человека, высказавших пожелание перебраться за море. На прежнем месте жительства осталось немногим больше сорока длинноволосых.
– Я думаю, нет нужды изгонять их с насиженного места, – сказал Уиллис в кругу моряков, участвовавших в экспедиции. – В военном плане они уже не смогут представлять для нас угрозы, даже по прошествии нескольких лет. В стойбище теперь только трое мальчиков-подростков. Когда ещё они повзрослеют! Мне кажется, к тому времени мы найдём с ними общий язык. Вопрос обо всём этом надо будет поднять на ближайшем же заседании парламента.
В состав экспедиции входил и Реди. Мальчик просиял, узнав мнение Уиллиса относительно судьбы посёлка на Лазурном.
– Спасибо! – в порыве благодарности сказал он Уиллису на английском.
– За что? – удивился доктор.
– За то, что так хорошо к нам относитесь.
– Я просто не мыслю, как можно ещё к вам относиться.
– Дингер нашёл бы как.
– Дингер?
– Да.
Уиллис хмыкнул и пожал плечами.
– Мы просто стараемся совершать разумные поступки, – сказал он, глядя прямо в обращённые на него глаза мальчика. – Что бы мы выиграли, если бы, допустим, подвергли ваше стойбище разгрому и уничтожению? Ничего не выиграли бы, а только ожесточили бы себя, привнесли зло и в своё общество. А сейчас мы имеем в лице жителей Семигорья множество надёжных друзей и помощников. Ведь так?
– Да, несомненно.
– Ну, вот, сам всё понимаешь. Кстати, давно хотел тебя спросить. Э-э… – Доктор остановился, стараясь подобрать более деликатные слова. – Тогда… В тот день на площади… Почему ты решил уехать с нами?
– Я ненавидел Дингера, – относительно этого субъекта Реди никогда не применял слово «отец». – Ненавидел и боялся его. Моя мать, а она человек образованный и очень способный – до землетрясения в пятнадцать лет она окончила в столичном городе первый курс филологического факультета, – всегда говорила мне, что он нехороший, злой человек, и я видел, как она права. А вы… Вы так по-доброму говорили. Мне показалось, меня ждёт у вас нечто светлое, чудесное. И я не ошибся.
– Тебе нравится быть среди нас?
– Очень. Я хотел бы быть полезен вам… вообще всем. И я хотел бы стать моряком.
– Каким моряком? Матросом или…
– Самое большое моё желание – научиться управлять кораблём. Как капитан О’Брайен.
– Ну, для этого надо много учиться. Прежде всего надо изучить английский язык.
– Я стараюсь, я уже изучаю его.
– Кроме того, надо научиться читать и писать. Хорошо знать математику, географию и многое другое.
– Я буду учиться. И я стану настоящим моряком.
– Ну что ж, похвально. Профессия моряка требует смелых, мужественных, физически сильных людей, обладающих хорошей выдержкой, – все эти качества у тебя есть. К тому же ты настойчивый, волевой парень; такого багажа достаточно, чтобы со временем стать капитаном корабля.
– Я вот ещё что хотел спросить у тебя, Реди, – сказал Уиллис немного погодя. – У вас в стойбище было всего несколько пожилых женщин. А пожилых мужчин не было совсем. Что делал Дингер со стариками?
– Что делал? В прежние годы, когда наше племя кочевало, все, кто не мог идти достаточно быстро, а это были в основном старики, отставали и, оказавшись в одиночестве, вскоре погибали. Иногда племя возвращалось в прежние места, и случалось, мы находили скелеты некоторых из них. «На ваших глазах происходит естественный отбор, – говорил Дингер идущему за ним табору. – Выживают только сильные и здоровые. Больные и немощные нам не нужны. Так было, есть и будет всегда». А перед тем как отправиться на плотах через пролив, он устроил «показательный» бой. С одной стороны он выставил пять самых пожилых воинов, с другой – столько же восемнадцатилетних парней. «Кто победит, тот и поедет с нами за море, – объявил он племени, собравшемуся в ожидании зрелища. – Посмотрим, на что способны наши солдаты». Сражение проходило на окраине посёлка с применением копий, ножей и топоров. Это была ужасная резня с разбитыми головами и распоротыми животами. Погибли четверо стариков и один молодой. Тяжело раненного противника добивали. Видели бы вы, какое сладострастие было нарисовано на физиономии Дингера, когда он созерцал эту бойню. Ну а победители присоединились к войску и вместе с остальными погибли на острове.