Но немало длинноволосых ещё оставалось на опушке леса, и Уиллис дал команду отрыть огонь с северной стороны. Пушку, стоявшую на северо-восточной башне, развернули на девяносто градусов влево. Пока её разворачивали, раздался выстрел с северо-западной башни. Снова стреляли гранатами; первый взрыв, за ним второй прогремели над самой опушкой. Посыпались листья и обломки сучьев, посечённые осколками, послышались приглушённые расстоянием крики. Засевшие под деревьями и чувствовавшие себя в безопасности люди бросились врассыпную, некоторые с перепуга выскочили на луг, но большинство сразу побежали дальше в лес в надежде поскорее убраться из-под губительного действия снарядов. Уиллис приказал увеличить дальность прицела и продолжать обстрел.
– Как думаешь, Джон, куда они сейчас подадутся? – спросил Игорь у Уиллиса.
– Только на север, к плотам, чтобы сесть на них и поскорее убраться с острова.
– В таком случае разреши мне взять двух-трёх парней; мы с ними немного прищучим этих «друзей», чтобы они быстрее бежали.
– Хорошо, бери Сержа и ещё кого-нибудь и начинай их беспокоить – они ни минуты не должны чувствовать себя в безопасности. А я распоряжусь, чтобы О'Брайен поднимал паруса и шёл на север. Надо встретить длинноволосых в открытом море, напротив Чёртовой бухты. Свенсен, Томас, Стив, Лу, Рауль, Питер, отправляйтесь на корабль. Свенсен, передай О’Брайену: ни один длинноволосый не должен добраться до Лазурного! И чтобы никто не смог вернуться на остров! Эти негодяи несли нам погибель, так пусть погибнут сами – все до одного.
* * *
Во второй половине дня, часа в четыре, подгоняемая свежим попутным ветром «Ирландия» прошла мимо Чёртовой бухты и, пройдя ещё с милю, встала северней её, укрывшись за скалистым мысом. Спустя час стоявшие на вахте крикнули, что плоты длинноволосых вышли из бухты и уходят в море. Не мешкая, «Ирландия» снялась с якоря и устремилась в погоню. Тем временем ветер ещё посвежел, волны били в правый борт корабля, и боковая качка всё усиливалась. В полшестого вечера, когда «Ирландия» догнала плоты и пошла параллельным с ними курсом, волнение усилилось настолько, что трудно было устоять на ногах и руки непроизвольно искали опору.
Плоты шли рядом с кораблём, меньше чем в двадцати саженях от него. Их было четыре. На них находился двадцать один человек. Если нелегко было экипажу «Ирландии», то положение этих людей было просто плачевным. Волны швыряли плоты, словно щепки, длинноволосые судорожно цеплялись за надстройки, и лица их были искажены отчаянием.
– Открываем огонь? – спросил Генри у О’Брайена.
– Подождём немного, – ответил капитан. – Удерживать корабль на курсе! – крикнул он рулевому.
Тут набежала крутая волна, один из плотов встал на ребро и перевернулся. Находившиеся на нём люди оказались в воде. Двое сразу скрылись из виду, а трое несколько секунд ещё боролись с волнами. Видно было, как они взмахивали руками, пытаясь добраться до другого плота. Следующий вал накрыл их с головой.
– Так, пятерых уже нет, – сказал О’Брайен. – Осталось шестнадцать.
– Осталось тринадцать, капитан, – уточнил Генри. – На других плотах смыло ещё троих.
На море штормило. Прошло ещё несколько минут, и они увидели, как крепления плота, шедшего впереди, лопнули, брёвна разошлись и их раскидало в разные стороны.
– Осталось восемь, капитан, – сказал Генри, глядя на два последних плота. – Нет, только семь. Кажется, сегодня мы останемся без работы.
Весь экипаж «Ирландии» стоял на палубе и бесстрастно наблюдал за гибелью вражеской флотилии. Ни один мускул не дрогнул на окаменевших лицах. Слишком много страданий принесли длинноволосые, жестокость их не знала границ, и никто не испытывал к ним сострадания.
– Со сзади идущего плота смыло всех четверых, – доложил Генри. – Остались трое. Смотрите, капитан, они протягивают к нам руки, они умоляют о милосердии.
– Гром и молния, я узнал его! – вскричал вдруг, обращаясь к О’Брайену, стоявший в нескольких шагах Томас.
– Кого?
– Вон того, мордатого, в середине этой троицы! Это Скинли по прозвищу Гиена, подручный Дингера. Это он отрубил голову Андре Оржервалю.
Словно услышав его, Скинли прекратил мольбы, схватил лук и пустил стрелу. Томас пригнулся, и стрела, пролетев над его головой, вонзилась в палубную надстройку.
– Вот, собака, чуть не угодил! – крикнул, распрямляясь, Томас. В бессильной ярости Скинли погрозил кораблю кулаком.
– Видели, каков молодчик?! – не шевельнув и бровью, сказал О’Брайен. – Никакого милосердия к ним быть не может. Провидение и так слишком долго смотрело на них сквозь пальцы. Теперь всё, час расплаты настал.
Как бы в подтверждение его слов набежала ещё одна волна, «Ирландия» повалилась на левый борт, а когда она поднялась, в бурлящем море не было видно ни плотов, ни людей.
– Ну что же, распоряжение командующего выполнено, – сказал О’Брайен. – Ни один из дикарей не дошёл до Лазурного и не вернулся на Новую Европу.
– Но мы видели только четыре плота, – напомнил Генри. – А где же пятый?
– Скорее всего, остался в Чёртовой бухте, – ответил О’Брайен и дал команду поворачивать к острову. – Надо зайти в неё и посмотреть, что там и как.
Около семи часов вечера «Ирландия» вошла в бухту, где только вчера утром высаживались длинноволосые. На южном берегу её горел костёр. Возле него виднелись трое: Игорь, Сергей и сын Петра Васильевича и Джоан пятнадцатилетний Николай – Ник, как все его звали. Метрах в трёхстах от них, почти на середине бухты, покачивался на зыби последний, пятый плот. На нём сидел, охватив колени, безучастный ко всему человек. Это был один из длинноволосых.
С «Ирландии» спустили шлюпку.
– Томас, Стив – на вёсла! – приказал О’Брайен. Пропустив вперёд матросов, он спрыгнул вслед за ними и, разместившись на корме, взялся за руль. Шлюпка птицей полетела к берегу.
– Привет, шкипер! – сказал Игорь, встречая О’Брайена. Он пожал ему руку. – Как там на море? Что-то мы не слышали пушечных выстрелов.
– Пушки не понадобились. С длинноволосыми море расправилось само. Волны разбили плоты, и все, кто на них был, утонули. А как было тут у вас?
– Ну, нам пришлось изрядно побегать. Еле поспевали за ними. Мы просто отстреливали тех, кто отставал. Пока добрались до бухты, семерых завалили. Особенно отличился Ник – на его счету трое.
О’Брайен с интересом посмотрел на юношу, до того ничем не отличавшегося.
– А с этим почему церемонитесь? – спросил он, кивнув в сторону плота.
– А что мы можем сделать? Стрелой его отсюда не достанешь.
– Могли бы вплавь добраться. Парень вроде без оружия. Втроём вы бы с ним быстро управились.
– Это так. Но в бухте появились акулы. Некоторые из дикарей были ранены, кровь попала в воду, ну и они тут как тут. Ещё недавно они такое здесь вытворяли!
– Сейчас этих славных рыбок не видно. Наверно, ушли в море. Там для них корма немало. Ладно, подойдём к плоту на шлюпке.
– Я с вами, – сказал Игорь и поместился в шлюпке вслед за О’Брайеном.
Они подошли к плоту на расстояние вытянутой руки.
– Так, кто его сможет? – спросил О’Брайен, посмотрев на гребцов. Томас и Стив мельком взглянули на капитана и промолчали. Тогда Игорь достал из колчана стрелу и наложил её на тетиву лука.
– Я смогу, – сухо произнёс он.
При звуках их голосов длинноволосый поднял голову. Ему было года двадцать два. На его худощавом осунувшемся лице не было страха, но не было и вызова. Догадавшись, что с ним собираются сделать, он выпрямился, брови его сдвинулись, вокруг рта пролегли глубокие суровые складки, глаза померкли, словно на них уже легла тень смерти. Глядя на ярёмную ямочку врага, Игорь сделал движение, чтобы поднять лук и натянуть тетиву.
– Стойте, не стреляйте, пожалуйста! – что есть силы закричал вдруг Томас и толкнул Игоря под локоть. Слегка оцарапав длинноволосому шею, стрела ушла «в молоко» и за сотню метров вонзилась в воды бухты.
– Что это такое? – темнея лицом, произнёс Игорь. Он отвёл от себя руки Томаса. – Что ты себе позволяешь?
– Пожалуйста, не стреляйте! – повторил Томас и умоляюще сложил ладони на груди. – Не убивайте его. Это… это Мишель, мой друг, я рассказывал вам про него.
Игорь опустил оружие. Все взоры обратились на длинноволосого. С минуту длилось молчание.
– Ты – Мишель? – спросил О’Брайен у сидевшего перед ним человека. Длинноволосый отвёл взгляд и ничего не ответил.
– Это Мишель, Мишель! – торопливо закричал Томас. – Я сразу узнал его, – он перескочил на плот и, схватив длинноволосого за плечи, страстно заговорил на чужом языке. Выражение лица у того слегка изменилось, что-то в нём как будто ожило, он поднял глаза и посмотрел на людей, находившихся перед ним.