Читать интересную книгу Цветок асфоделя - Шион Недзуми

Глаза, изумрудные, миндалевидные глаза в обрамлении коротких, коричневатых ресничек, красивые, полыхающие праведным гневом. Наставник часто говорил, что глаза у бывшей Поттер загорались, как у кошки, когда волшебница злилась. Понятно, от кого она унаследовала данную черту.

— Мистер Блэк, мистер Поттер, кажется, вы хотели попасть в Гриффиндор?

— Да, — решительно кивнул Сириус. Видимо, Вальбурга так и не сумела переупрямить отпрыска.

— Какие характеристики у данного факультета?

— Благородство, честь и отвага, — отчеканил Джеймс, и Гарри припомнила, что его-то предки не попадали поголовно в Слизерин. Нет, Карлус, кажется, являлся выпускником Когтеврана.

— И вы считаете, что ведете себя благородно по отношению к молодому джентльмену? — подняла бровь Гарри. По-снейповски подняла.

Будущие Мародеры смутились.

— Простите, профессор, — пробубнил Джеймс.

— За что мне вас прощать? — удивилась Гарри. — Мне вы ничего не сделали.

— Прости, Снейп, — буркнул Сириус.

Гарри удовлетворенно кивнула. Возможно, она еще больше отвратила отца и крестного от Слизерина, зато рассказала Лили хотя бы об одном факультете. Впрочем, он по ней плачет, горючими слезами. Такое чувство справедливости и желание защищать друзей любой ценой!..

В коридоре перехватила Нарциссу, уже второкурсницу. За лето девочка еще больше расцвела, ее красота начала терять детские очертания, становилась хрупким фарфором, ярким, как и у всех Блэков.

— Мисс Блэк, попрошу вас составить компанию вашему кузену Сириусу и его другу Джеймсу, рассказать им о школе.

Девочка понимающе кивнула и направилась к купе родственников. Удивительная проницательность в столь юном возрасте, Малфои выбрали себе настоящий клад. Тем более, Нарцисса как никто другой знала характер и повадки своего кузена. Такого шалопая как Сириус еще поискать стоило.

Большой зал сиял оранжевым и золотом: свечи, знамена факультетов с золотыми нитями, а над головой — темнеющее осеннее небо, почти ночное, с мрачными серыми тучами.

Гарри заняла свое место, кивнув коллегам и директору. Ее слизеринцы за лето загорели, отдохнули, уже более оживленно переговаривались между собой. Как там говорится — общая беда сближает? Гарри с интересом отметила сформировавшийся костяк из Малфоя, Блэков и Лестрейнджей. К ним прислушивались, им старались подражать. Из всех родовитых семей, именно эти три могли похвастаться наиболее древней родословной и сильными волшебниками. Не говоря уже о многочисленности Блэков, причем стабильным магическим потенциалом обладали все маги рода без исключения. Гарри могла видеть, как остальные приглядываются и просчитывают выгоду от возможного союза с костяком факультета, негласными лидерами. До сего момента слизеринцы пытались понять, к какой из двух сторон уже начавшегося противостояния принадлежат сильнейшие. Однако в прошлом году образовался стабильный нейтралитет. И Гарри не могла даже предположить, к чему это приведет.

Колесо противостояния раскручивалось, медленно, но верно дело двигалось к войне. В газетах все чаще стали появляться сообщения о нападениях на семьи маглорожденных волшебников и сквибов, во время которых страдали и их соседи-маглы. Никогда еще Гарри не была так рада увидеть фамилию Риты Скитер. Молодая, амбициозная журналистка сумела-таки, вопреки всем усилиям аристократов, пробиться на первую полосу и теперь живописала кошмары нападений с подробностями. Пока что общество еще раскачивалось, волновалось. И не придавало особого значения. Обыватели считали происходящее делом рук банды мародеров, разбойников, поэтому не волновались особо. Верили в силы Аврората. Хотя Гарри знала о скупке нелегальных защитных артефактов в Лютном переулке. Ей самой пришлось изготавливать парочку серьезных для банка по срочному заказу.

Появление первокурсников отвлекло от мрачных раздумий, впрочем, как и всегда. Так приятно видеть счастливые, зачарованные лица детей, глядящих на столь явное проявление волшебства. Восхищенно взирала на потолок и парящие в воздухе свечи Лили Эванс, ее мордашка в обрамлении огненных волос, сияла от восторга. Рядом вышагивал худющий Снейп-вороненок и что-то шептал на ухо подруге. Та кивала, поддакивала и крутила головой по сторонам. На них с толикой зависти посматривал украдкой Джеймс Поттер. Лили ему понравилась, с первого взгляда, однако он помнил наставления отца о необходимости серьезного отношения к выбору кандидатуры в девушки и невесты. Гарри читала эти размышления по загорелому личику, как раскрытую книгу. Сириус же напоминал короля, лениво проверяющего собственные владения. Как будто родился в Хогвартсе. За ними семенил Бартемиус Крауч, мелкий мальчишка с острыми чертами лица, вздернутым носиком. Ремус Люпин выглядел так, словно до сих пор не мог поверить в сбывшуюся мечту. Губы дрогнули в улыбке. Такие маленькие, такие… незнакомые. Гарри слышала о проделках родителей, но никогда ей не говорили, какими людьми они были. Смелыми, отважными светлыми магами, борцами за справедливость. Как этого мало для ребенка, мечтающего посмотреть, увидеть, дотронуться, понять. Просто получить подтверждение, что Джеймс Поттер или Лили Эванс могли так же глупо вести себя. Или смотреть так же восторженно.

Минерва выстроила их вдоль преподавательского стола, лицом к залу, раскрыла длинный свиток. Первокурсники переступали с ноги на ногу, волновались, однако не осмеливались перешептываться под строгим взглядом профессора Трансфигурации.

Как и следовало ожидать, Лили Эванс отправилась в Гриффиндор. Она легко сбежала по ступенькам, и Северус Снейп с отчаянием посмотрел вслед каскаду рыжих волос. Как будто у него оторвали часть души. Лили стала первым человеком, который не ругал, не шпынял его, который протянул руку и разделил с мальчиком мир волшебства, не называя странным или сумасшедшим. И Северус тянулся, тянулся, за каждым добрым словом, как маленький доверчивый щенок тянется к ласкающей руке, надеясь, что его не отпихнут.

Кому, как не Гарри понять это? В детстве она тоже слишком быстро привязывалась. К Сириусу. К Ремусу. К Хогвартсу. Последнюю связь разрушить не удалось даже времени и смерти.

Блэк все-таки настоял на своем и присоединился к "львиному" факультету, за ним последовал Ремус Люпин и пухлый мальчик с жиденькими каштановыми волосами и бегающими глазками — Питер Питегрю. Джеймс Поттер рухнул на скамью рядом с товарищем и тут же принялся активно улыбаться Лили. На что Снейп смотрел со злобной ненавистью.

Дети, они не обращали внимания на полный зал студентов, на то, что их маленькая драма стала достоянием общественности. Той ее части, которая умела видеть и наблюдать. Гарри бросила взгляд на стол Когтеврана. Нет, "вороны" никому ничего не скажут, они свято блюдут правило личного пространства, равно как и ее змейки. Женщине не понравился расчетливый взгляд директора на гриффиндорский стол, в частности, на Джеймса и Сириуса, которые уже вовсю подбадривали бледного Люпина.

Северус Снейп стал последним, кто распределился на Слизерин, к столу он шел мрачно, как на эшафот. И все время украдкой косился в сторону гриффиндорского стола, даже сел так, чтобы видеть Лили. Рядом с Люциусом Малфоем. Который — единственный со всего факультета — заметил неявный интерес декана к только что распределенному вороненку. Ничем другим Гарри не могла бы объяснить короткий взгляд грозовых серых глаз, еле уловимый кивок. И протянутую Снейпу руку.

Староста факультета взял вороненка под свое крыло.

А Гарри пообещала сделать все возможное, чтобы ее дети не стали частью очередных интриг.

Новый учебный год начался.

15

— Профессор Певерелл? — в дверь мышкой поскреблась Лили Эванс. — Разрешите войти?

— Проходите, мисс Эванс, — Гарри поставила книгу на полку, развернулась к посетительнице. — Что привело вас ко мне в столь поздний час? Вам не пора в гостиную, готовиться к ужину?

— Профессор, Северус пропал, — Лили прикусила губу, нервно помялась. — Джеймс и Сириус снова что-то натворили, я слышала, как они смеялись над ним.

Гарри подавила недостойное леди желание потереть лоб и тяжело вздохнуть. Вражда Поттера и Блэка со Снейпом создавала определенные проблемы, как для преподавателей, так и для товарищей по факультету. Нет, только для Гриффиндора. Северус был слишком нелюдимым, ни с кем толком не общался, держался замкнуто, сковано, в стороне, словно и стеснялся, и стыдился не только своего происхождения, но и внешнего вида. Хотя никто, никто не стал бы осуждать его за бедность или магловскую половину, только не с деканом-полукровкой. Гарри видела, как Нарцисса Блэк пыталась пробиться к мальчику, но тот нахохлившимся вороном отходил в сторонку, отвечал односложно и всегда быстро исчезал в библиотеке.