Словно прочитав его мысли, она сказала:
— Вам не нужно бояться, что я все еще рассчитываю, что вы продолжите ухаживание. И определенно я не собираюсь ставить вас в неловкое положение, вынуждая отказывать мне, если я вдруг начну вас умолять. Ни один мужчина не женился бы на мне при подобных обстоятельствах.
— Я вполне уверен, что Клифтон женится на вас. — Судя по состоянию, в котором он нашел беднягу, чувства Джорджа к леди Виктории далеко не рассеялись. Ей нужно только попросить у него прощения, искренне и от самого сердца.
В ее глазах сверкнула боль. Она медленно покачала головой, судорожно сглотнув и удерживая слезы.
— Думаю, вы недооцениваете себя, как и Клифтона. Вам двадцать два года. Вы совершеннолетняя и вправе выйти замуж за кого пожелаете, при условии, что не нуждаетесь в поддержке родителей. Королева посвятила Клифтона в рыцари за храбрость на войне. Едва ли вы найдете кого-то лучше.
На ее губах выступила трепетная улыбка.
— Как сказать. Вы удивительно добрый человек, Джеймс Радерфорд. Жаль, что не все думают так же, как вы.
— Не важно, что я думаю. Важно, что вы чувствуете и как относитесь к Клифтону. — Джеймс догадывался, что внутри у нее идет война, где надежда и страх сражаются друг с другом.
Она накрыла его руку своей изящной ладонью.
— Вы станете презирать меня, и будете правы.
Джеймс никогда не видел ее такой страдающей и открытой, и хотя по-прежнему сердился на нее за обман и не собирался прощать, понимал, почему она так поступила. Впереди ее ждала серьезная схватка, и он надеялся, что у нее хватит сил выстоять.
— Не думаю, что вы когда-нибудь полностью лишитесь моей симпатии, но сейчас мне придется уйти, предоставив вам возможность сообщить матери, что с нашим ухаживанием покончено и что ребенок, которого вы носите, не мой.
Леди Виктория покаянно улыбнулась.
— Заверяю вас, лорд Радерфорд, что я сделаю все от меня зависящее, чтобы представить вас благородным джентльменом, каковым вы и являетесь.
Он встал.
— Если вам понадобится моя помощь в будущем, — произнес он, бросив выразительный взгляд на ее талию, — в связи с вашим… э-э… положением, прошу вас, обращайтесь ко мне без всякого стеснения.
— Спасибо, лорд Радерфорд, вы очень добры. Я буду иметь в виду ваше предложение, — отозвалась она, грациозно поднявшись на ноги.
— Если не возражаете, я выйду через сад. Лучше мне не встречаться с маркизой.
Она улыбнулась:
— Понимаю.
Джеймс покинул резиденцию Спенсеров с ощущением, будто с его плеч свалилась огромная тяжесть. Он снова был свободен, и мысли о Мисси, в последнее время редко покидавшие его сознание, тут же вышли на первый план.
Он погубил ее репутацию, это ясно. Джеймс живо вспомнил, с каким утонченным наслаждением он это проделал. Собственно, последние две недели он жил этими воспоминаниями. К его немалому смущению, определенная часть его тела радостно воспрянула к жизни, как это обычно бывало, когда его мысли устремлялись в этом направлении.
Поспешно одернув брюки, он уселся на мягкое сиденье своего фаэтона и взял в руки вожжи. Уверенное движение кисти привело упряжку в движение, и лошади пустились рысью, звонко цокая копытами по булыжной мостовой.
Что ж, он подумает, что делать дальше. Ему нужно время, чтобы хорошенько все обдумать и составить план.
Глава 17
Мистер Уэндел оказался совсем не таким, каким представляла его Мисси. Высокий, не менее шести футов роста, с крепко сколоченной фигурой, он напоминал борца. У него были густые светло-русые волосы, слишком длинные, чтобы соответствовать моде. Судя по зрелым чертам, он давно перешагнул сорокалетний рубеж, но обаятельная улыбка делала его моложе. В целом он был довольно красивым мужчиной.
Когда они с матерью вошли в библиотеку, он стоял посреди комнаты, непринужденно беседуя с Томасом. При их появлении мужчины обернулись, и выражение лица мистера Уэндела позабавило Мисси. Пораженный, он переводил глаза с матери на дочь, пока не остановил благоговейный взгляд на виконтессе. Затем, словно вспомнив, где он находится и на кого глазеет, как мальчишка, не привыкший к общению с прекрасным полом, мистер Уэндел, казалось, взял себя в руки и вежливо улыбнулся.
Ее мать, для которой откровенное мужское восхищение было не в новинку, тепло улыбнулась и протянула руку.
— Доброе утро, мистер Уэндел. Надеюсь, я не слишком обременила вас своей просьбой, хотя не ожидала, что вы заедете к нам лично.
— Леди Армстронг, я не видел иного способа заверить вас, что все будет в порядке. — Он взял ее за руку, нежно сжал и не сразу отпустил пальцы. — А вы, наверное, старшая мисс Армстронг, — произнес он, обращаясь к Мисси. — Ваш брат не предупредил меня, что вы такая красавица. — Он взглянул на Томаса с шутливым упреком. Тот закатил глаза. Когда мистер Уэндел снова посмотрел на Мисси, в его взгляде читалось восхищение, как у поклонника живописи, любующегося картиной. Но в его глазах не было того мужского интереса, который вызывала ее мать.
Если бы не усталость, которую она испытывала несколько дней, Мисси отнеслась бы к нему с большим энтузиазмом, но в своем нынешнем состоянии смогла только изобразить бледную улыбку, протянув ему руку.
— Спасибо, сэр. Без ваших заверений мама не разрешила бы мне отправиться в это путешествие, поэтому я у вас в долгу.
Он галантно пожал ей руку, не задержав в своей ладони ни на секунду дольше, чем того требовали приличия. Его глаза весело поблескивали.
— Я пообещал Томасу лично позаботиться о вашей безопасности и удобствах. Мне нужно съездить в Америку по делам, вот я и решил составить вам компанию. — Он взглянул на виконтессу, ища ее одобрения.
Лицо матери осветилось улыбкой, которая говорила о многом. Ее облегчение было очевидным.
— Мистер Уэндел, вы не представляете, насколько легче мне стало. Я так переживала из-за того, что Миллисент поедет одна. Я тоже перед вами в долгу. Если я могу что-нибудь сделать для вас, пожалуйста, только скажите.
Мистер Уэндел широко ухмыльнулся, обнажив ровные белые зубы. Он был еще привлекательней, чем Мисси показалось вначале. Она бросила взгляд на мать и заметила легкий румянец, выступивший на гладких как фарфор щеках.
— Полагаю, вы могли бы звать меня Деррик.
Его предложение застало виконтессу врасплох. Мужчины и женщины не зовут друг друга по именам, не будучи близко знакомы. Но очевидно, мистер Уэндел либо не знал об этом, либо не обращал внимания на подобные условности.
— Ну… если вы этого хотите… Деррик.
— Ничто не доставит мне такого удовольствия, миледи. — Последнее слово прозвучало как ласка.