— Я хочу, чтобы вы рассказали мне о ваших отношениях с Джорджем Клифтоном.
Леди Виктория замерла, побледнев, как платок в кармане его сюртука. Ее веки медленно опустились. Грудь судорожно вздымалась.
— Не пытайтесь отрицать, поскольку мне известно, что вас видели выходящей из его квартиры в расстроенных чувствах. Кроме того, я поговорил с Клифтоном. Было некоторым утешением узнать, за что он так презирает меня, — произнес он с жесткой неумолимостью.
Леди Виктория несколько раз открывала рот, словно хотела что-то сказать, но закрывала снова. По крайней мере у нее хватило совести выглядеть смущенной. Она залилась румянцем, так что порозовела даже верхняя часть ее груди, видневшаяся в квадратном вырезе платья, не смея встретиться с ним взглядом. Наконец она медленно разжала сцепленные на коленях пальцы и развела руки в умоляющем жесте.
— Я была в отчаянии, — произнесла она так тихо, что ему пришлось напрячь слух.
— И я должен был стать жертвенным агнцем?
Она устремила на него взволнованный взгляд.
— Я знаю, что мое поведение было непростительно, но я была готова на все, лишь бы помешать маме выдать меня за лорда Фредерика. — Она обхватила себя руками и содрогнулась, словно даже мысль об этом была слишком отвратительна, чтобы допустить ее.
Леди Виктория являла собой трогательное зрелище. Ее стройная фигура поникла под тяжестью вины и отчаяния, в глазах стояли слезы, но Джеймс оставался непреклонным. Эта чертова девица думала только о себе, когда состряпала свой хитрый план, чтобы поймать его в ловушку. Его судьба и чаяния не учитывались, поэтому — как бы она ни раскаивалась сейчас — Джеймс не мог найти в себе ни капли сочувствия к ней.
— Как я понимаю, никакого отношения к ребенку, которого вы носите… Кстати, он действительно существует? — поинтересовался Джеймс, скривив губы в циничной усмешке. — Или вы уговорили доктора Литчфилда пренебречь принципами и солгать ради вас?
Она яростно замотала головой, решившись наконец посмотреть ему в глаза.
— Вы не должны так думать о нем. Он никогда бы не сделал ничего подобного — ни за что на свете, ни за какие деньги. Я действительно жду ребенка, и не лгала вам. Именно поэтому я оказалась в таком ужасном положении.
— Между нами что-нибудь было в тот вечер?
Он увидел правду в ее глазах еще до того, как она ответила:
— Нет.
Значит, он даже не переспал с ней.
— Как в таком случае вышло, что я проснулся в своей постели, без тени воспоминаний о вечерних событиях? — спросил он сквозь стиснутые зубы, едва сдерживая нарастающее раздражение.
В ее глазах мелькнул страх. Она судорожно сглотнула.
— Вы должны понимать, что я была в отчаянии. — Откинув с лица белокурые локоны, которые трепал свежий ветерок, она сделала глубокий вздох и продолжила: — Я добавила в ваш бокал немного лауданума, когда вы наливали мне выпить. Вот почему вы так быстро заснули.
Джеймс вскочил на ноги.
— Будь я проклят, вы опоили меня опиумом! Вы могли убить меня. Мой организм не принимает этого зелья.
Об этом его родители узнали, когда он в двенадцать лет сломал лодыжку. Обычная доза лауданума погрузила его в столь длительный сон, что мать опасалась: он никогда не проснется. Когда Джеймс все же проснулся, он почти ничего не помнил о падении с дерева.
Леди Виктория не могла бы выглядеть более потрясенной и испуганной, даже если бы он ударил ее.
— О Боже. Я добавила совсем немножко. Только чтобы вы заснули. Пожалуйста, поверьте мне. Я не хотела причинить вам вред.
Он одарил ее взглядом, который безмолвно говорил, что принуждение мужчины к браку совсем не безобидная затея. Леди Виктория залилась виноватым румянцем.
— Я имела в виду физический вред.
Джеймс хмыкнул и снова уселся на свой кованый стул.
— А теперь расскажите, почему вы это сделали, — холодно потребовал он, выгнув бровь.
Леди Виктория нервно разгладила юбку. Ее руки все еще дрожали, но с лица сошел лихорадочный румянец, и ее обычное самообладание постепенно возвращалось.
— С моей матерью непросто иметь дело. — Джеймс насмешливо скривился. — Как вы, наверное, заметили, больше всего она ценит общественное положение и деньги и рассчитывает, что я сделаю блестящую партию. Если бы она узнала, что я ношу ребенка Джорджа, боюсь, меня постигла бы та же участь, что и Лилиан. — При упоминании о сестре ее глаза потемнели, придав лицу затравленное выражение.
— Я полагал, что ваша сестра вышла замуж за французского графа и уехала во Францию, — сказал Джеймс.
Уголки губ леди Виктории приподнялись в печальной улыбке.
— Это история, в которую моя мать заставила всех поверить. На самом деле Лилиан живет там в одном из домов для умалишенных.
Брови Джеймса взлетели до небес.
— Боже милостивый, почему?
— Во время своего первого сезона Лилиан забеременела от сына простого торговца в Кенте. Моя мать категорически запретила ей выходить замуж за Дэвида и отослала еще до рождения ребенка, а потом заставила отказаться от новорожденного. Лилиан, расстроенная разлукой с дочерью и Дэвидом, попыталась утопиться. Наш садовник успел вытащить ее из воды, прежде чем она захлебнулась, но моя мать не желала рисковать, предоставляя ей возможность повторить попытку, поэтому отправила сестру в лечебницу. — Слова мучительно вырывались из ее груди, дыхание участилось, в глазах стояли непролитые слезы.
Джеймс ошарашенно молчал, вспоминая тот год, когда ее сестра буквально исчезла из общества. Если память ему не изменяла, вся семья отсутствовала целый месяц в середине сезона, что было довольно странно, учитывая приверженность маркизы к светским обычаям. Позже их отсутствие объяснили тем, что все они ездили на свадьбу, которая состоялась во Франции, и никто не усомнился в правдивости этой версии.
Он собирался держаться холодно и неприступно. В конце концов, леди Виктория пыталась обманом женить его на себе, подсунув ребенка от другого мужчины, но, узнав, что послужило причиной этому поступку, Джеймс ощутил проблеск сочувствия в уголке своего сердца.
— Значит, вы боитесь, что мать заставит вас отказаться от ребенка?
— Моя мать не позволит мне выйти замуж за Джорджа и не допустит, чтобы ее вторая дочь опозорила ее так же, как первая, поэтому… Да, я уверена, что она заставит меня отказаться от моего ребенка. Единственная возможность сохранить его — это выйти замуж за того, кого она одобрит.
И, как ни печально, идеальной кандидатурой на роль такого простачка оказался он, Джеймс. Впрочем, к несчастью для леди Виктории, он не собирался жертвовать собой ради того, чтобы исправить ее ошибку.