Читать интересную книгу "Тайны, что мы храним - Ана Вудс"

если преступление совершается с благой целью. Можешь называть меня Робин Гудом.

Я засмеялась. Если еще сегодня утром мне казалось, что он, возможно, потерял ко мне интерес, то теперь ему в мгновение ока удалось прогнать все мои мрачные мысли и дать мне ощутить чистое счастье. Надеюсь, это чувство продлится как можно дольше.

– Спасибо, – искренне повторила я. – Ты бы очень понравился Люси.

– Какой она была? – спросил Тристан, пододвинул к себе маленькое кресло и сел рядом со мной. – Если, конечно, ты хочешь об этом говорить.

Я положила ногу на ногу и подумала о сестре.

– Невероятной: щедрой, отзывчивой, с отличным чувством юмора. Мы часто смеялись вместе. Даже спустя долгое время после ее смерти мне часто казалось, что я слышу, как ее смех эхом разносится по дому. – Я сделала глубокий вдох, чтобы собраться. – Она была папиной любимицей. Он никогда не признается, но их многое связывало. Нам всем было тяжело, однако его смерть Люси особенно подкосила. Даже сегодня, когда он говорит о ней, над ним будто нависает темная грозовая туча.

Тристан сглотнул, и его кадык выступил вперед.

– Так вот почему ты вбила себе в голову разобраться в ее смерти?

– Думаю, да. По крайней мере, отчасти, – призналась я, рассматривая свои ногти, чтобы избежать взгляда Тристана. – Но я с первой же секунды почувствовала, что здесь что-то не так. Я просто надеюсь, что моя семья снова сблизится, когда я все выясню. Нам это нужно.

Он кивнул.

– Понимаю. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе. Что бы тебе ни понадобилось – просто скажи.

– У меня уже есть все, что нужно. – Я осторожно встала с кресла, отложила книгу и подошла к Тристану. Улыбаясь, он обхватил меня за талию и притянул к себе на колени. Я провела рукой по его волосам: сегодня они были особенно мягкими.

То, как он смотрел на меня – с блеском в глазах и улыбкой на губах, – дало мне понять, что его слова были искренними. Я наклонилась к нему и поймала его взгляд.

– Спасибо за все, – выдохнула я, прежде чем накрыть его рот своими губами.

Мы поцеловались так, словно поцелуй был единственным истинным эликсиром жизни.

26. Тристан

Мой взгляд метнулся к часам: прошло всего десять минут. Всякий раз, когда что-то планируешь, время тянется мучительно медленно.

Я нервно покачивался с носка на пятку. Еще полчаса – и ночной сторож должен завершить обход и можно будет беспрепятственно покинуть общежитие. У меня оставалось мало времени, поэтому ни в коем случае нельзя упустить момент.

Мысленно я повторял каждый свой шаг, чтобы не ошибиться, но я был готов. В конце концов, на составление плана я потратил недели.

Еще один взгляд на часы: осталось несколько минут. Поверх черного свитера на мне надета короткая темная куртка, темные перчатки закрывают руки, за поясом брюк небольшой набор инструментов. Свитер и куртку я натянул поверх него, чтобы ничего не было видно.

Обернувшись в последний раз – вроде ничего не забыл – и осторожно приоткрыв дверь, я выглянул из своей комнаты. Телевизор работал, но Джоша рядом не было. Наверное, забыл выключить, – неважно.

Я тихо закрыл за собой дверь. Щелчок замка показался мне оглушительным. Я сглотнул. Никто не услышал, слава богу!

Стараясь не шуметь, я проскользнул в прихожую и приложил ухо к прохладной двери. С закрытыми глазами стал ждать. Шаги были едва слышны, но, поскольку мне точно известно, к чему прислушиваться, я их различал. Я простоял здесь много ночей, составляя расписание.

Шаги были почти бесшумными, будто сторож скользит по полу. Покашливая, он прошел мимо нашей квартиры. Слышал ли он мое сердцебиение через дверь? Нет, снова удалился.

Я поднял взгляд, подтянул рукава повыше и посмотрел на наручные часы: четверть третьего, он закончил обход. Теперь сторож должен на время уйти на перерыв, прежде чем снова начать ходить по коридорам в три часа.

Выждав еще пять минут, чтобы убедиться, что он действительно ушел, я открыл дверь, выскользнул в коридор и затворил ее. По лбу стекал пот, внутри бурлил адреналин. Рука нащупала инструменты: все на месте.

Взяв ноги в руки, я выбежал из общежития. Ветер хлестал меня по лицу, яростно срывал одежду. Ледяной холод сковывал горло, но это не имело значения: нужно спешить.

Я направился к одному из скрытых боковых входов, мимо которого в это время не проходил ни один сторож, и лишь оказавшись внутри главного корпуса, вновь вздохнул с облегчением.

Темнота, хоть глаз выколи – ни одной искорки света. Слегка дрожащими пальцами я достал из кармана куртки фонарик и включил его. На пол упал луч скудного света. Даже так я мог видеть лишь на расстоянии двух метров, но этого должно хватить, ведь я знал здание как свои пять пальцев.

На мгновение я остановился, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Понимаю, это безумие: я рискую всем, что выстраивал столько лет, но оно того стоит.

С колотящимся сердцем я направился к лестнице. Интересно, Хейзел чувствовала то же самое, когда следила за Беверли? Черт, я не должен был сейчас о ней думать, нельзя. Но кого я обманывал? О ней просто невозможно не думать. Когда я спал – она мне снилась, когда бодрствовал – видел перед собой ее образ, а когда она была рядом – не мог отвести от нее глаз. Словно опьянение, зависимость. Мне всегда было мало.

Сейчас следовало сосредоточиться. На втором этаже тишина. Прижавшись спиной к стене, я осторожно выглянул из-за угла.

Все чисто. Поскольку я воспользовался боковым входом, пришлось пройти до конца коридора, чтобы добраться до кабинета ректора Кавано. На часах без двадцати три, нужно поднажать.

Я побежал по коридору, оглядываясь через каждые два шага, чтобы убедиться, что меня никто не видит. Перед дверью кабинета я присел на корточки, быстрым движением руки достал набор инструментов, открыл его и посветил внутрь. Взглянув на замок, выбрал одну из отмычек.

Я засунул набор обратно за пояс, зажал фонарик между зубами и взялся за замок. В ушах отдавалось сердцебиение. На лбу выступали капли пота. Мои пальцы безумно дрожали, из-за чего отмычка не раз соскальзывала, и я мысленно ругался.

Замок был крепким. Взгляд на часы: блин, без десяти три. Проведя рукавом по лбу, я сосредоточился на замке, абстрагировался от всего вокруг, но не смог игнорировать дикий стук своего сердца.

Наконец-то! Фиксация, щелчок – замок открыт. Я приоткрыл дверь, глубоко вздохнул и сосчитал в