Пока русские загоняли пленных японцев в трюм – после случившейся накануне бойни доверять им никто не собирался, и зря рисковать своими шкурами тоже, – «Рюрик» был вынужден находиться рядом. Однако, как только контроль над трофейными кораблями был установлен, он полным ходом устремился в ту сторону, откуда все еще доносился ослабленный расстоянием гром орудий. И это поставило крест на честолюбивых мыслях Ямая, которому так и не суждено было стать адмиралом. Его будущее разбилось о русскую сталь.
«Акицусима», поврежденная, дающая сейчас не более двенадцати узлов и все еще оставляющая густой дымный след от не потушенных до конца пожаров, флагману Балтийского флота и в лучшие-то времена противником не была. Обнаружив перед собой идущую на всех парах броненосную смерть, Ямая еще попытался сопротивляться, развернувшись к «Рюрику» правым бортом, однако все это было не более чем трепыханием мышки в лапах кота. Эссен не боялся ни моря, ни бога, ни даже начальства, и уж тем более не могли его остановить слабосильные японские орудия. Залп из восьмидюймовок с десяти кабельтовых, на которые он подошел, разнес японскому кораблю половину борта и выбил три орудия из четырех.
После второго залпа на «Акицусиме» взорвался заряженный минный аппарат. Четырнадцатидюймовая самодвижущаяся мина была к началу войны архаизмом, однако для покалеченного корабля хватило и ее. От взрыва треснул киль, и на глазах у русских моряков японский крейсер вдруг изогнулся, словно был сделан из каучука. Нос и корма задрались вверх, а центр корабля начал оседать. Стальные листы бортов рвались, словно сделанные из бумаги. Потом обе части крейсера встали практически вертикально, а затем словно провалились под воду. Все это действо, от первого залпа «Рюрика» до появления огромного водоворота на месте гибели «Акицусимы», заняло не более трех минут. Спасенных с японского крейсера не было.
Борт крейсера «Рюрик», два часа спустя
– …Я еще понимаю этих мальчишек, но вы-то, вы, Стюарт, куда смотрели? Лавры Нельсона покоя не дают? Так успокойтесь, такими темпами вы тоже станете одноглазым, и намного быстрее, чем вам того хочется!
Адмирал Эссен был взбешен и плевался словами, не скупясь на эпитеты в адрес подчиненных. Подобно всем русским – да и не только русским – морякам, он знал массу слов, выражений и их сочетаний, применительно к любому случаю, и не стеснялся их применять. Конкретно сейчас стоящая перед ним троица узнавала о себе много нового и интересного, а поскольку спорить с адмиралом не самая лучшая идея, то им оставалось лишь стоять и молча обтекать. Ибо – за дело, и все они это понимали. Оставалось стоять и трепетать, чем получавшие по мозгам командиры вспомогательных крейсеров и занимались.
– Я считаю, что поступил правильно, – резко ответил Стюарт.
Лицо его было обмотано толстым слоем бинтов – осколки японского снаряда в двух местах распахали левую щеку и наискось прошлись по лбу. Не смертельно, однако болезненно и вдобавок очень неудобно. Вот и сейчас, стоило британскому капитану слишком резко шевельнуть губами, как раны на щеке тут же стали кровоточить, на бинтах проступили темные пятна. Тем не менее он был единственным, кто рискнул возразить адмиралу, все же дисциплина, вбитая кадровым офицерам на уровне подкорки, довлела над ним не столь сильно. А может, причиной его храбрости были доза морфия, вколотая доктором, и принятый уже после этого коньяк.
– Да? – Эссен удивленно поднял бровь. – Может, вы поясните мне свою мысль?
– Я шел за флагманским кораблем и не имел права разрывать линию. – На сей раз Стюарт говорил негромко, опасаясь за свои раны. – Я не имел права бросать товарищей, тем более что часть экипажа, включая и моих людей, не поддержала бы меня. Сам я намерен мстить за своих людей, которых эти желтые макаки недавно перерезали. И наконец, мы были обязаны прикрыть «Херсон».
– Вы говорите как мужчина. – Эссен задумчиво кивнул. – Впрочем, я вас трусом никогда не считал. Вот только делать вы обязаны были совсем другое. У вас радиостанции на кораблях установлены для чего? Еще до начала боя вы должны были скоординировать действия друг с другом и со мной. А видя, что японский крейсер отходит и опасности для «Херсона» больше нет, вы должны были преследовать японцев, держась от них на безопасной дистанции и предоставив решение вопроса орудиям «Рюрика». Молчите, я сам знаю, что это не принесет славы, но зато и ненужных потерь удалось бы избежать. А сейчас что? Два вспомогательных крейсера из четырех небоеспособны. И продолжать поход в нынешнем составе нет смысла, поскольку в первый же шторм ваш «Морской конь» отправится на дно, да и «Енисей» тоже далеко не уйдет. И что прикажете делать? Наворотили дел, сопляки!
Ответом ему было гробовое молчание. А что говорить? Как всегда, кто-то заваривает кашу, а кому-то предстоит ее расхлебывать. Эссен, чувствуя, что ложкой придется орудовать ему, лишь вздохнул:
– Значит, так. Лейтенант Полищук. Швартуйте «Енисей» к борту «Рюрика», будем догружаться углем. Потом догружаете «Херсон» и вместе с капитаном Стюартом возвращаетесь на базу – в нынешнем состоянии вашим кораблям в море делать нечего. Займитесь ремонтом и постарайтесь хоть немного привести их в порядок. Можете использовать оставшиеся пушки из наших трофеев. Лейтенант Иванов. Сдадите корабль помощнику, перейдете на борт «Рюрика». Вашей храбрости мы найдем лучшее применение, чем раз за разом бездумно рисковать всеми нашими запасами. Вопросы есть? Вопросов нет, все свободны.
Офицеры выходили из адмиральского салона молча, словно оплеванные. Лейтенант Иванов шел с прямой спиной, будто великомученик, ловя на себе сочувственные взгляды остальных. Когда дверь закрылась, Бахирев, присутствовавший при разносе, обернулся к Эссену:
– Николай Оттович, ты палку-то не перегнул? Мальчишки, конечно, но жалко их…
– А меня кто пожалеет? – сварливо поинтересовался адмирал. – Да, из этих троих двое мальчишки, а третий, считай, вольнонаемный и человек гражданский. Но где лучших-то взять? Вот и вожусь, с кем приходится. И если человек непригоден для своего места, я его снимаю, пока он не угробил корабль.
– Так уж и непригоден? – Бахирев прищурился. – Командует он неплохо, и команда его уважает, да и сам бой провел в общем-то грамотно. Ошиблись остальные…
– Он ошибся, не выполнив приказ. Дважды.
– Не то чтобы не выполнив, а… скажем так, обойдя.
– Ох, Михаил Коронатович… Не надо, а, – устало вздохнул Эссен. – Мне еще адвокатов тут не хватало. Плохо не то, что он обошел приказ, а то, что не соображает, когда его можно игнорировать, а когда нет. Он – прирожденный авантюрист, и на мостике миноносца таким самое место. Но не в качестве командира корабля, от которого зависит наше выживание в этом мире. Так что пускай лучше будет под рукой, а там, бог даст, подберем ему что-нибудь более подходящее, чем «Херсон». А пока пускай немного подумает над своим поведением.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});