И все же на чужих технологиях далеко не уедешь, хотя бы просто из-за того, что последние, наиболее совершенные разработки тебе никто не продаст. Скорее уж, наоборот, сплавят залежалый товар, неудачные проекты и тупиковые решения. Не зря же русские броненосцы, разработанные французами, так бездарно тонули при Цусиме… Примерно так же произошло и с «Акицусимой». Корабль получился не самый удачный, с плохой мореходностью, ненадежными машинами, а главное, валкий, из-за чего как артиллерийская платформа он уступал даже своим менее крупным собратьям. Если к этому прибавить посредственное качество японской сборки и нерациональное расположение орудий, то нет ничего удивительного в том, что крейсер не слишком прославился в войне. А вот конвоировать транспорты с особо ценным грузом он вполне годился, и, так уж ему повезло, оказался в нужное время и в нужном месте. Во всяком случае, именно так решили японцы, разворачивая свой корабль в сторону наглого рейдера.
Стоящий на мостике «Херсона» лейтенант Иванов был храбр, предприимчив, азартен, при каждом удобном случае плевал на дисциплину, но при всем при том дураком он не был. Скорее его можно было бы сравнить с карточным игроком, готовым поставить на кон последние штаны, но только при реальных шансах на выигрыш. Сейчас же шансами и не пахло. И дело было даже не в формальном соотношении сил. Бортовой залп «Акицусимы» выглядел не очень впечатляюще. Благодаря не слишком удачному расположению орудий на каждый борт могло работать всего по два шестидюймовых и два стодвадцатимиллиметровых орудия. Русские на это вполне могли ответить из шести стодвадцатимиллиметровок, что выглядело куда предпочтительнее. Правда, у японцев имелись на подхвате сорокасемимиллиметровые орудия, но это было уже несерьезно, равно как и картечницы, даже теоретически не способные достать до русского корабля. К тому же орудия «Херсона» были совершеннее, имели стволы большей длины, а это не только большая точность, но и лучшая настильность огня. Последнее обстоятельство отчасти компенсировало единственное, пожалуй, серьезное преимущество японцев. Гарвеевская броня палубы хотя бы частично защищала корабль, хотя, конечно, двадцать пять миллиметров – это несерьезно, да и трехдюймовые скосы тоже. У «Херсона» не было и этого, однако именно благодаря лучшим орудиям бить ему, теоретически, предстояло в незащищенный борт японского крейсера. Сам «Херсон» заметно превосходил японца размерами, а значит, и артиллеристы его могли работать в более комфортных условиях, нежели японские, да и изначально большую прочность боевого корабля это частично компенсировало. Класс его команды тоже был выше, чем на старом крейсере, который укомплектовали матросами, просто не подходящими для более современных кораблей. Даже минные аппараты, установленные на японском корабле, погоды не делали – для того, чтобы четыре восемнадцатидюймовые самодвижущиеся мины начали представлять серьезную угрозу, пришлось бы сближаться, и делать это под огнем, не имея преимущества в скорости. Словом, в иное время русский вспомогательный крейсер имел бы весьма неплохие шансы, если бы не одно но. И это но был его груз.
Японский крейсер можно было избивать хоть до потери пульса, выдержать он мог достаточно много. Относительно легкие русские снаряды при всем желании не были способны отправить его на дно одномоментно. «Херсону» могло хватить одного-единственного удачного попадания. В глубине его трюмов покоились сотни тонн снарядов, и детонация их превратила бы корабль в пыль. Иванов хорошо это понимал, и потому, исправляя собственную ошибку, отдал приказ на разворот и возвращение к эскадре, благо она была сравнительно недалеко. Однако капитан второго ранга Ямая Танин, находящийся на мостике крейсера, о русской группе поддержки не знал, и потому был совсем иного мнения о дальнейшей судьбе наглого рейдера.
Если первую ошибку совершили русские, то вторая, без сомнения, оказалась на совести японского капитана. Вместо того чтобы выполнять приказ и продолжать конвоировать транспортные корабли, он решительно направил свой крейсер за «Херсоном», и в первый момент даже ухитрился сократить дистанцию. Все же радиус поворота его корабля был заметно меньше, чем у вчерашнего транспорта, да и разгонялся крейсер несколько быстрее, и это преимущество его командир использовал на всю катушку, однако на том его успехи и закончились. По паспорту ходовые качества русского и японского кораблей были практически одинаковы – девятнадцать с половиной узлов у «Херсона» против девятнадцати у «Акицусимы». Однако теория с практикой, разумеется, серьезно различались. «Херсон» все еще был тяжело загружен, а его японский визави серьезно устарел, и его машины были в состоянии, далеком от идеального. Вдобавок у обоих кораблей обросло дно, не сильно, но все же, и в результате оба корабля сейчас стабильно выдавали около семнадцати узлов.
Дым валил из труб «Херсона» густыми клубами, которые, впрочем, тут же относились в сторону ветром. «Акицусима» дымила не меньше, ее кочегары, подобно русским коллегам, старались вовсю. Однако, несмотря на все их усилия, разогнать корабли сильнее не получалось, и примерно через полчаса действия их командиров свелись к периодическому начальственному рыку с мостика. Механики, как и положено, брали под козырек, но резвости морским бегунам это все равно не добавляло.
Зато артиллеристы развлекались вовсю. Несмотря на большую дистанцию, с которой попасть в цель из устаревших орудий страдающего от бортовой качки крейсера можно было разве что случайно, обе носовые шестидюймовки беспрерывно вели огонь по русскому кораблю. Артиллеристы в первые минуты боя развили почти предельную скорострельность, выпуская по снаряду каждые десять секунд. Правда, остальные орудия помочь им ничем не могли – для того чтобы ввести их в действие, необходимо было чуть довернуть корабль, а это практически гарантировало, что русские успеют оторваться. Да и эффективность сорокакалиберных стодвадцатимиллиметровок на такой дистанции выглядела крайне сомнительной. Поэтому, несмотря на все старания японцев, особо впечатляющих успехов они не добились. Лишь пару раз их снаряды взметнули фонтаны воды в опасной близости к корме «Херсона», окатив его брызгами вперемешку с осколками. Четверо матросов были ранены, один из них тяжело, но на боеспособности корабля это не сказалось. А через некоторое время интенсивность огня японцев постепенно снизилась – все же, поддерживая запредельный темп стрельбы, хлипковатые японцы достаточно быстро вымотались, а подоспевшие им на подмогу артиллеристы других орудий, видя неутешительные результаты своих товарищей, такого усердия уже не проявляли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});