применяют для размышления о недостатках каждой джханы. Мы изучаем любой опыт, пока не возникнет стабильное понимание того, что жажда отсутствует.
Обладая неискажённым знанием об отсутствии жажды, человек способен постичь освобождение. С этим пониманием приходит отчётливое и конкретное знание: «Это освобождение». В этом наставлении есть указание на интересное различие между отсутствием жажды и «уверенным знанием об освобождении». Прямое и отчётливое познание – решающий шаг. Без него наше обусловленное восприятие может решить: «Здесь ничего нет» – и не воспринимать свободу. Словно рыба, которая не знает, что находится в воде, концептуальный ум может не распознать пустоты, если наделяет её характеристикой «пустотности». Свободы, отличающей пустоту, можно не заметить, если мы хотим получить некий опыт. Из-за тонкого стремления к событиям во время медитации мы можем упустить из виду зародыши постижения пустоты.
В этом учении о постепенном вхождении в пустоту Будда продолжает неустанно дополнять наставления новыми подробностями. Практикующего просят распознавать не только то, чего нет в освобождённом уме (то есть жажду чувственных удовольствий, представление о себе и неведение), но также и то, что присутствует (то есть «это освобождение»). Единственное присутствующее неудобство «связано с шестью сферами органов чувств, зависимыми от тела и обусловленными жизнью». Жизнь продолжается; наши чувства, тело и ум действуют; прекратились только причины страдания. Такое поэтапное размышление об отсутствующем и присутствующем, а также о том, в какой степени всё ещё сохраняется беспокойство (грубые факторы), структурирует исследование; мы обращаемся к таким размышлениям на каждом уровне при движении к пустоте. Будда резюмирует этот ряд размышлений, давая простое наставление о постижении пустоты: «Считайте, что это лишено того, что не присутствует, и понимайте присутствующее так: „Это присутствует“».
В этих наставлениях нет ничего загадочного, эзотерического или непонятного. Когда вы будете применять предложенный в этой книге подход к джханам, вы точно так же будете размышлять о присутствии и отсутствии формаций на каждой стадии сосредоточения. Зная о том, что присутствует и отсутствует, сердце расслабляется в глубокой тишине принятия. Отсутствие привязанности, борьбы и разногласий пронизывают как практику джханы, так и постижение пустоты.
Тибетский мастер Дилго Кхьенце Ринпоче описывал любые события жизни – и приятные, и неприятные, и благоприятные, и критические – как «просто отзвуки пустоты»[155]. Если вы выкрикиваете похвалы или оскорбления, стоя у обрыва, и в ответ раздаётся эхо, нет поводов для веселья или уныния; это касается и всего нашего опыта. Любые звуки, зрительные образы и ощущения во Вселенной «не имеют реальной сущности. Они суть лишь неуловимые пустые отзвуки»[156].
Во многих классических образных описаниях пустоты мы читаем о трюках фокусников. Разные вещи как будто возникают и исчезают, однако фокусник, который знает свои трюки, не обманывается своим выступлением. Как этот фокусник, мы живём в мире, но не обманываемся им и своими же выдумками. Можно испытывать физические чувства и мыслить умом, но не верить ухищрениям цепляния.
В одной притче говорится о родителе, стоящем с ребёнком под ясным ночным небом и показывающим на луну. Если внимание ребёнка застынет на указательном пальце (то есть концепции или методе практики), он никогда не увидит саму луну. Ему нужно отвлечься от этого указателя, чтобы познать луну. Такой переход от сосредоточения внимания на пальце к непосредственному восприятию луны требует усилия, пропитанного верой и любознательностью. Это движение от известного к неизвестному, от знакомого к незнакомому.
Благодаря систематическому исследованию джханы наше восприятие стало более утончённым. Теперь мы можем развернуть внимание от вещей, которые определяются материальным или нематериальным восприятием, чтобы открыть то, что лежит за пределами этого спектра двойственности. Свободу нельзя обнаружить в ограниченных состояниях поглощения. Будда описывал это движение от известного к неизвестному так:
Любая форма, чувства, восприятия, волевые действия и сознание, которые там были, – он рассматривает эти явления как непостоянные, как страдание, болезнь, нарыв, дротик, зло, недуг, чужое, распадающееся, как пустые, безличные.
Он отворачивает ум от этих явлений. Отвернув ум от этих явлений, он направляет его на бессмертный элемент: «Это покой, это наивысшее, а именно успокоение всего обусловленного, отречение от всего присваиваемого и самого присвоения, истощение жажды, угасание, Ниббана»[157].
Здесь встречается термин бессмертный элемент. Это не место и не вещь, а, скорее, опыт прекращения сковывающих формаций цепляния. Этот термин описывает прозрение, где жизнь обретает живую ясность, но не противостоит распаду и смерти. Природа вещей сияет в высшей недвойственной ясности.
Бесстрастие к обусловленным восприятиям возникает благодаря размышлениям о фактах обусловленных явлений, в данном случае в структуре глубокого сосредоточения. Ум отпускает привязанность, которая удерживала его в циклах рождения, распада и смерти. Когда вы абсолютно перестанете сомневаться, что джхана, хоть это и возвышенное состояние, находится под влиянием условий, рождения, распада и смерти, ум, естественно, будет искать другую тропу к свободе. Метод предельно прост: отвернитесь от всего обусловленного; не хватайтесь за понятие бессмертного. В этом состоит смысл совета из притчи – переключите внимание с пальца на луну. Вслед за отречением вся совокупность обусловленных восприятий может угаснуть, обеспечивая освобождающее узнавание бессмертного элемента – которое иногда называют опытом пустоты.
Ворона, которая ищет сушу
Как я многократно подчёркивала, Будда в учениях о том, что нужно сделать, чтобы пережить опыт пустоты, говорит нам, что всё просто – не нужно цепляться.
В «Висуддхимагге» в примере с океанским судном, на борту которого держат ворону для поиска суши, даётся ещё одно наставление[158]. Ворону время от времени выпускают на волю, и моряки смотрят, в какую сторону она полетит. Если ворона не возвращается, моряки предполагают, что она нашла сушу, и направляют корабль вслед за птицей. Аналогичным образом, когда практикующий выпускает сознание из клетки отождествления с процессами ума-тела, ум летает, свободный от бремени желаний, страхов, личных формаций или концепций. Такое раскрытие ума за пределами привязанностей ведёт к постижению неограниченного – «другого берега» океана страданий.
Если ум отпускает привязанности, но не обнаруживает бессмертного свойства, он возвращается в состояние глубокой беспристрастности, как та ворона, ищущая сушу, возвращается на свой насест, пока ей снова не доведётся полетать на воле. Когда ваш ум пребывает в очень спокойном и невозмутимом состоянии, отбросьте всё, что вас держит. Избавьтесь от всех привязанностей – как к тонкому, так и к грубому. Затем наблюдайте за полётом ума. Отпустите приятное погружение в джхану и отправьте ум прочь, как ту ворону, которая ищет сушу, чтобы изведать покой, превосходящий выдуманные формации. Такое освобождение имеет качество отсутствия страха.
Когда вы достаточно глубоко познаете недостатки обусловленной реальности, произойдёт отпускание. Это