не только в боли, которую причинил мне этот сломленный парень.
– Пожалуйста, Бентон! – Я через силу называю его по имени. – Ты должен рассказать полиции все, что знаешь. Тебе надо сообщить о том, что случилось с моим папой.
– С твоим папой? – Бентон поднимает голову, недоуменно нахмурившись. Мгновение спустя у него глаза вылезают из орбит. – Господи… Мои родители… Они…
– Знаю, Бентон.
Он заливается слезами, и я не могу дышать. Я даже посмотреть на парня не могу. Вот уж не думала, что так будет. Неужели победа меня опустошила? Все присутствующие радуются. Морган тянется ко мне, пальчиками гладит по спине.
А я. Просто. Не могу.
Поэтому бросаюсь бежать.
* * *
Морган находит меня на границе участка Арчера, там, где аккуратно стриженый газон сменяется диким лугом и лесной опушкой. Чтобы не упасть, держусь за нижнюю ветку дерева. Я цепляюсь за каждую стихию, к которой могу прикоснуться, вымаливая утешение и поддержку. Небо – серое, грозовое, воздух пахнет дождем.
– Ханна! – Морган подбирается ко мне опасливо, словно боясь, что я опять сбегу. Но ведь она Кровавая Ведьма, поэтому поймала бы меня моментально.
Я смотрю на тихий лес и ненавижу себя. Терзаться глупо. Наконец-то у нас есть способ уничтожить Охотников, не опускаясь до их уровня насилия. Радоваться нужно. Однако я стою тут и утираю слезы.
Морган осторожно кладет ладонь на мою поясницу.
– Что не так?
– За исключением всего? – Смеюсь, но смех получается горьким и сломленным. Богиня, до чего же я ненавижу эту ситуацию! На Морган рявкать не хочется. Я не видела от нее ничего, кроме любви.
Слова застревают в сознании, поскольку правда – пугающая и тяжелая. Я прислоняюсь лбом к дереву, чтобы не упасть.
– Не представляю, каково тебе видеть Бентона, тем более в таком состоянии, но все сработало, Ханна, понимаешь? Бентон не помнит о кланах ничего, а ведь его вырастили с ненавистью к нам. Он увидел тебя и извинился. – Морган осторожно разворачивает меня к себе и вытирает слезинки, которые выкатились из глаз. – Он рассказывает Арчеру обо всем и даст показания против родителей. Это твоя заслуга.
С неба доносятся раскаты грома. Ветер крепчает и разметает по двору листья. Они несутся мимо нас всполохами красного и желтого, как водоворот упавшего заката.
– Тогда почему мне ужасно хреново? – спрашиваю я и тянусь к Морган, в ее объятия. – Почему я не могу радоваться?
– Потому что положение дел по-прежнему хреновое, – отвечает Морган и растирает мою спину, пока предплечья у меня не покрываются гусиной кожей. – И до окончательного решения проблемы еще далеко-далеко.
Морган права. Иметь действующее снадобье и придумать четкий план, как обработать зельем каждого Охотника, – совершенно разные вещи. Будь все настолько просто, Совет создал бы средство много лет назад.
Небо рассекает молния, разверзаются хляби небесные. Дождь падает серой пеленой, а я мгновенно промокаю насквозь.
– Пойдем! – зовет Морган. – Нужно вернуться в дом.
Но я будто вросла в расквасившуюся землю.
– Ханна!
– Как они собирались это сделать?
Морган вздыхает, дрожа под дождем.
– Кто собирался? Что сделать?
– Охотники. – Над нами сверкает молния, и я тащусь вслед за Морган к дому. – Как бы они проследили, что их препарат подействовал на каждую ведьму? Мы в курсе, что они хотели распространять его по воздуху, значит, у них имелся план.
– Может, они решили сбрасывать его с большой высоты?
В голове разматываются тысячи клубочков.
– Но ни одно из их действий не имеет смысла. Зачем они сперва напали на мамин родной ковен, зная про ковен в Салеме? Почему дали нам время защититься?
Причин от меня не избавляться у Охотников не было. Меня уже приговорили к смерти: зачем им меня избегать? Подкатывает дурнота.
– Вдруг все началось не с убийства Дэвида, а раньше? Может, кто-то давным-давно помогает Охотникам?
– Совет оправдал Элис и остальных. Они тут ни при чем. – Морган ловит меня, когда, поскользнувшись, я едва не падаю лицом в грязь. – Зачем ведьме помогать Охотникам? Какая выгода вредить кланам?
«Что вообще способно повлиять на твое мнение?»
«Десятки Стихийников потеряли магическую силу. Лучшего времени для изменения законов, чем сейчас, еще не было».
– Старейшина Китинг.
Морган, идущая рядом со мной, замирает на полпути к дому Арчера.
– Старейшина?
Кусочки пазла складываются в ужасающе ясную картинку.
– Послушай, Морган, Охотники атаковали моих родных за пределами Салема, а Китинг быстренько приезжает меня вербовать. Она изобразила шок, когда Райли вместе со своими сообщниками напал на нас в Бруклине, но только потому, что ему не поручали это делать. Охотники набросились на Заклинателей из Чикаго, а ведь это родной город Дэвида. Китинг явно пыталась нанести болезненный удар и ему, и мне.
– И что? Дэвид упорно отказывался с ней сотрудничать, и Китинг его убила? – В голосе Морган – недоверие, но вперемешку со страхом, потому что над головой грохочет гром.
– Вероятно. Расклад не хуже любого другого.
Морган нервно смотрит на дом.
– Ну, Ханна, звучит как-то уж чересчур…
– Зло? – подсказываю я, чувствуя, как нарастает гнев. Магическая сила сливается с воющим ветром, который треплет одежду. – Когда я отказалась присоединиться к рейду, Китинг наверняка организовала Бентону побег из тюрьмы, чтобы обеспечить мое участие.
Дыхание становится поверхностным. Сердце бьется слишком быстро. Слишком сильно.
Ноги как ватные.
Китинг хотела, чтобы Охотники поймали меня.
А затем убили.
– Ханна, тебе нужно дышать. – Магия Морган струится по жилам, успокаивая настолько, что мне удается ухватиться за все ниточки, которые мы начали сплетать воедино.
– Это она, Морган. Точно. Из-за Китинг Арчер потерял дар, а мне давно следовало погибнуть.
– Но почему? Какая ей выгода от таких поступков?
– Ты ведь ее слышала. Китинг упорно склоняет Совет к тому, чтобы выйти из тени. Прессинговать пытается. Уверена, мою гибель она собиралась использовать для объединения кланов.
Свергает молния, секунду спустя грохочет гром. Гроза бушует прямо над нами.
– Ханна, все куда сложнее.
Я оборачиваюсь и вижу Старейшину Китинг: она стоит под широким зонтом, совершенно сухая, ну а мы с Морган промокли насквозь.
– Не приближайтесь!
Китинг качает головой.
– Мы хотим одного и того же. Твоя подруга знала о магии пару месяцев. Я мечтаю об открытости дольше, чем ты живешь на свете. Это по-прежнему достижимо.
– Нельзя принимать решения за всех. – Я выступаю вперед и загораживаю собой Морган. – Нельзя убивать ради своей цели.
– Повторяю, все куда сложнее. Мы и так теряем наших людей. Десятилетиями я лишала магической силы ведьм и ведьмаков, поступивших примерно как ты и проболтавшихся о нашем существовании регулярам. С этим нужно заканчивать. Надо принести жертвы.
Какая-то часть моей души реагирует на ее слова, как на песнь сирены. Я представляю, что Джемма узнает обо мне правду. А уроды вроде Нолана наконец поймут: они должны бояться меня, а не наоборот. Но потом я вспоминаю безжизненное тело Дэвида, Сару и Арчера, лишившихся дара, и тянусь к своей магической силе.
– Насколько давно? – Я пропускаю энергию сквозь грозу и обхватываю водяную стихию, чтобы