Читать интересную книгу Привал на Эльбе - Петр Елисеев

Михаил и Элвадзе находились в подвале. Рассуждали: противник над головой. Как он вооружен, что замышляет? Вдруг запустит ядовитые газы? На улицу нельзя показаться — в каждом окне притаился враг с оружием. Немцы тоже не могут высунуть носа — все выходы в руках русских. Для тех и других авиация здесь бессильна, артиллерия тоже: начнут стрелять — угробят своих. Могут только танки помочь. Но чьи раньше придут?

Михаил решил послать связного на командный пункт, доложить подполковнику Орлову обстановку, просить вызвать танки. Ему представлялось, что если танкисты сумеют проехать в начале леса, то в середине, где деревья реже, они легко пройдут в поселок завода. Елизаров сказал о своем плане Элвадзе.

— Не лучше ли сообщить командиру полка, чтобы послал он конников искать проход для танков, — посоветовал парторг.

— Правильно. И об этом надо сказать. Решено. Отправляю связного.

Тахав привел пленного. Немец добровольно сдался русским. Пленный рассказал, что в поселке стоит один полк, который только что сформирован. Командир полковник Кандлер со штабом находится наверху в этом же корпусе.

— Веселый разговор, — сказал Михаил, закончив допрос. — Как бы с ним поговорить?

— Тише, — дернул командира Элвадзе. — Подслушивают.

— Подслушивают? Хорошо. Иванов, готова связь? — громко сказал Михаил. — Пусть послушают немцы, — шепнул он Элвадзе. — Вызови Чайку. Чайка?.. Я, Елизаров. Подготовьте толу для взрыва заводских корпусов. Толу, взрывчатки! — кричал он. — Иванов, черт возьми, почему плохая слышимость? Расстреляю за такую работу! Вызови «сокола». «Сокол»? Передай по рации держать эскадрилью в готовности с полным грузом. Время налета укажу позже.

«Командир эскадрона и парторг отошли в сторону, рассмеялись: хотя и не до смеха было, но они не привыкли унывать. Немцы, отчаявшись, что-нибудь предпримут.

— А все-таки ловко ты сочинил, — заметил Элвадзе. — Если враг поверит, замечется.

Михаил подошел к небольшому окну, через которое можно было увидеть корпус со стороны двора.

— Хорошая постройка, — сказал он. — Сколько труда вложено, и вот, может, через час все это взлетит на воздух. Не понимаю безумия немцев. Положение у них безвыходное, а они не сдаются. Сдались бы в плен — жизнь свою сохранили. Товарищ парторг, как считаете, если послать парламентера к немцам? Надо послать… Не думаю, что убьют.

Элвадзе одобрил мысль о переговорах с немцами. Риск — благородное дело. Один человек может сохранить жизнь сотен бойцов, если противник капитулирует. Михаил молчал, думал. Предложение заманчивое, но опасное. В памяти возникли картины упорства немцев в первые дни войны. В плен они не сдавались, а если кто попадался, то вел себя вызывающе. Они такими и остались.

— Ну что, рискнем, Сандро? — сказал Михаил после долгого раздумья. — Или полковник, или покойник.

— Я знал, что ты так скажешь, — весело произнес Элвадзе.

— Не надо ходить, — решительно сказал все это время молчавший Тахав, — убьют.

— Сам пойду, — решил Елизаров, — другими рисковать не хочу.

— Ни в коем случае, — остановил его за рукав Элвадзе. — Ты громко говорил. Немец тоже не дурак, подслушивал. Узнает твой голос — ерунда получится. Пойду я… Прошу не возражать. Своя воля — своя участь.

Михаил не хотел посылать парторга: такими людьми рисковать нельзя. Но кто, кроме Элвадзе, справится с этим серьезным поручением? Тут необходимо хладнокровие и смелость.

Михаил расцеловал товарища, посоветовал:

— Говори, что я — командир дивизии. Немцы больше испугаются, посговорчивее будут.

Элвадзе взял электрический фонарик, поднял на палке флаг — белую портянку и вылез из подвала.

Михаил беспокоился. Друга верного потерять — все равно, что сиротой остаться. Страшные люди фашисты, законов не признают. Единственная мысль утешала: немцы сдадутся, так как понимают, что попали в ловушку.

Михаил присел возле Тахава, набивавшего диск автомата патронами.

— Как ты думаешь насчет Элвадзе? — спросил он башкира.

— Убьют, сволочи, — сказал Тахав и положил набитый диск в сумочку. — Что теперь делает Эрна? Как ты думаешь?

— Сгинь ты со своей Эрной! — рявкнул Елизаров. — Ты понимаешь, куда пошел парторг?

— Фрицу мозги править, — отозвался Тахав. Элвадзе в это время входил в коридор второго этажа. Его схватили немецкие солдаты, повели к командиру полка. Медленно и спокойно произнося слова, он объяснил полковнику Кандлеру:

— Командир энской дивизии полковник Елизаров приказал мне передать; здание оцеплено и подготовлено к взрыву. Если хотите спасти жизнь своих подчиненных, то предлагается вам сложить оружие.

Полковник, видимо, знал русский язык, так как он точно повторил сказанное по-русски, как бы взвешивая услышанное.

— Ультиматум? — спросил Кандлер.

— Нет, это личное послание полковника Елизарова, — ответил Элвадзе, чтобы не запугать немца словом «ультиматум».

— Кавалерийская ваша дивизия?

— Казачья дивизия особого назначения, — ответил Элвадзе.

Кровь ударила в голову Кандлера. Слова «особого назначения» каким-то острием врезались в уши. Он подумал, что в дивизии особый сорт казаков и офицеров. Немец поинтересовался:

— В чем особенности дивизии, какое имеет вооружение и численность?

Элвадзе, не задумываясь, ответил:

— Господин полковник, я не могу сказать этого. — Я уполномочен только передать вам предложение моего командира и получить ответ.

Кандлер нахмурился, постучал пальцами по столику, тяжело вздохнул, закурил и устремил взгляд себе под ноги. Волнуясь, прошелся несколько раз взад и вперед, сел на стул, выпил кружку воды. Он, Кандлер, офицер старой школы; генералы, под началом которых служил, год назад расплатились головами за то, что не поверили в военную удачу Германии и открыто сказали об этом. Кандлер достал из кармана маленький флакончик, открутил миниатюрную целлулоидную пробку, понюхал и сказал:

— Я об условиях буду говорить только с равным мне по званию, передайте это командиру вашей дивизии.

— Будет передано, — отчеканил Элвадзе, красиво повернулся и направился к выходу.

— Вернитесь! — крикнул Кандлер.

Элвадзе неторопливо повернулся, подошел к немецкому полковнику, звякнув шпорами, внятно произнес:

— Я вас слушаю, господин полковник.

У Кандлера возникло желание узнать о достоинствах командира особой дивизии. Элвадзе ответил, что это не секрет и он может сообщить все, что знает о нем.

— Полковник Елизаров молодой, еще тридцати лет нет ему. Он окончил кавалерийское училище, затем военную академию. Начал воевать майором, за время войны дослужился до полковника, имеет много наград, очень требовательный, но чуткий, зря не обидит, знает немецкий язык, страшно смелый. Служил под началом генерала Доватора.

— Доватора, — протянул Кандлер, много слышавший о грозном «казачьем генерале», наводившем страх и ужас на немцев.

— Принимал участие в Сталинградской битве и пленении Паулюса.

— Паулюса? — вздрогнул Кандлер. — Заслуженный полковник Елизаров…

— Прошу извинить меня, господин полковник, — козырнул Элвадзе. — Разрешите идти?

Кандлер кивнул в знак согласия и добавил:

— Решение мое я вам сказал.

Элвадзе вернулся в подвал. Михаил и Тахав бросились его качать, подбрасывая вверх. Мыслимо ли дело: вернулся живым из лап врага! Элвадзе все, до мелочей, рассказал о своей встрече с немецким полковником.

— Седой уже, а о вежливости забыл, — сказал он. — Даже папиросой не угостил. Настроение, видать, грустное у него, волнуется. Нюхал что-то для успокоения нервов. В общем вывод такой — назвался шашлыком, полезай в рот. Назвался полковником — будь полковником. Придется до конца держать марку.

До рассвета оставалось часа два. Михаил решил послать Тахава в штаб полка с донесением, повторил свою просьбу о танках и приказал передать старшине, оставшемся с коноводами, чтобы тот принес погоны. «Да захвати этого субъекта», — указал командир эскадрона на пленного немца, давно уже уснувшего в углу.

Вскоре пришли Кондрат Карпович и Яков Гордеевич. Старые солдаты не разлучались, не отставали друг от друга. Им надо было находиться возле коней, но казакам не сиделось в обозе. Появившись в подвале, они по всем правилам доложили, что хозяйственные дела в полном порядке, что кони сыты. Кондрат Карпович передал Михаилу погоны. Командир эскадрона спросил:

— Значит, Орлов одобрил мое решение?

— Полностью, но сказал: рискованное дело, едят тя мухи, — тихо проговорил Кондрат Карпович.

— Так и сказал?

— Нет, тут я добавил сам.

— Орлов передал, — вмешался Яков Гордеевич, — что полковнику не полагается идти на переговоры одному. При нем должен быть адъютант.