высокой травы, давая нам возможность заглянуть внутрь. Баба Яга явно любила комфорт. Внутреннее убранство больше походило на царскую карету, чем на большую ванну. Внутри нашлось место и для широких лавок, застланных подушками, и для ноутбука, и даже для еще одного пленника, сидящего прямо на полу и непрерывно целующего ноги этой стерве.
— Старик?!
— Монах?! — Одновременно вырвалось у нас с Таней, в то время как Ильмера с Машей просто промычали нечто нечленораздельное.
Призрак никак не отреагировал на наши восклицания, продолжая поглаживать и целовать ноги, прямо через штаны и кроссовки. Более нелепой ситуацию уже ничего бы не могло сделать, но эта парочка сумасшедших девиц старалась. Яга опять применила какое-то заклинание, от чего призрак становился материален при прикосновении к ней. Более того, он не был безвольной куклой, какими были бойцы несколькими минутами ранее. Его взгляд был полностью осмыслен и, что самое удивительное, он получал неподдельное удовольствие от того, чем занимался.
— Пришло время получить полноценную награду за свои старания. — Нежно сказала женщина, приседая рядом и заглядывая ему в глаза.
Бьюсь об заклад, мне показалось, что у него зрачки стали в форме сердечек. Причем розовых. А когда она провела по давно небритой щеке рукой, тот и вовсе чуть язык не вывалил. Оставалось только ногой подергать и точно послушная собачонка бы вышла.
— Госпожа, скоро? — Жалобно взмолилась Маришка, у которой уже руки тряслись от перенапряжения. Видно было, что она прикладывает все силы, чтобы просто удержаться и, в очередной раз, не упасть лицом в грязную ужу спермы.
— Что, не терпится уже на очередной конец прыгнуть?! — Яростно отозвалась баба Яга, от чего девушка испуганно дернулась, окончательно теряя равновесие. — Она тебе нравится? — Снова переключилась она на ласковый тон и дождавшись утвердительного кивка, продолжила. — Тогда иди и возьми ее, она твоя. Можешь делать все, что пожелаешь.
Старый монах не стал заставлять себя ждать, ужом выскальзывая из ступы-кадки. Его тело мгновенно стало серебристым, пропуская через себя свет факелов, который искажался и выдавал по-настоящему ужасные тени. Этот старик становился то огромным вороном, то волком, то тварью из нави, и каждый раз, когда факелы перемигивались, тень искажалась, превращаясь в нечто новое и очень ужасное.
Бестелесный призрак замер на секунду возле самой девушки, которая, вопреки всем ожиданиям, испуганно смотрела на него, но ласковое напоминание бабы Яги, заставило сдлать его последний шаг. Серебристая нога протянулась вперед, наступая в склизкую лужу, а Маришка постаралась отстраниться от него. Грязь оказалась слишком скользкой, для резких движений и девушка лишь жалобно взвизгнула, падая на спину.
Монах же наоборот шумно вздохнул всей грудью. Лужа под ним очень быстро высыхала, впитываясь в него и даруя новую плоть. Девочка старалась отползти, а старик, наоборот нагонял ее. Шаг за шагом, лужа становилась меньше, превращаясь в обычное грязное пятно, а тело призрака становилось все плотнее и плотнее.
— Даа!!! — Простонал он, горящими глазами смотря на перепачканную в липкой грязи чумку.
Глава 19
— Нет. — Жалобно простонала Маришка, продолжая бессмысленные попытки отползти от надвигающегося на нее монаха, уже почти полностью вернувшего свое материальное тело.
— Да-а-а-а. — Предчувствуя наслаждение протянул старик, развязывая грубую веревку, поддерживающую его свободный балахон.
— Мы так не договаривались! — Жалобно завизжала девушка, чем только подстегнула возрожденного призрака. — Дарина!
Монах, словно сумасшедший, накинулся на чумку, придавив ее к земле и принявшись обтираться о ее перепачканное тело и облизывать лицо и шею. К горлу подкатил отвратительный комок, так и просящийся вырваться наружу. Пришлось приложить все оставшиеся силы, чтобы просто отвернуться и отрешиться от этого мерзкого действа. А вот кто-то из девочек не сдержался, издав специфический звук возвращающегося ужина.
— Молчи дура! — Гневно рыкнула на чумную деву баба Яга и взмахнула рукой, от чего девушка утратила всякую волю к сопротивлению.
Монах разошелся по полной, задрав свой балахон и активно двигаясь меж широко разведенных ног. Никаких приятных звуков от девушки не исходило, только всхлипывание. Ее руки безвольно упали, позволяя старику и дальше наслаждаться молодым телом, сильно стискивая груди и щипая ее за бока.
От грубых действий нежная кожа быстро покрывалась красными пятнами и синяками. Старик совсем не сдерживался, продолжая рычать и шлепать ее по лицу. Даже Таня жалобно заскулила, смотря на такое грубое отношение к беззащитной девушке, безвольной куклой, лежащей под озверевшим монстром и жалобно смотрящей на нас, словно умоляя прекратить экзекуцию.
— Не сдерживайся. — Ласково подтолкнула баба Яга из кадки буйного монаха, дорвавшегося до нежной плоти.
Глаза моровой девы в ужасе расширились, предчувствуя нечто ужасное. Монах приподнялся на локтях, бросая быстрый взгляд назад, туда, где все это время продолжала, с неподдельным интересом, наблюдать Дарина. Яга лишь слегка склонила голову, подавая знак старику и началось самое страшное.
Безумие деда, много веков стоящего на страже одного единственного саженца, достигло своего предела. Сильные руки сжали нежное тело так, что девушка выгнулась дугой, издавая слабый вскрик. Но и это лишь подзадорило насильника. Он снова навалился на чумку, впиваясь в шею зубами. Раздался еще один слабый крик. Моровая дева засучила руками и ногами по земле, стараясь вырваться.
— Он ее убьет! — Мне показалось, что Танин голос наполнился жалостью к бедной девочке, второй раз страдающей от безжалостного отношения к себе.
— Тебе так ее жаль? — Баба Яга не столько удивилась такому возгласу, сколько насмехалась над нами, демонстрируя свое пренебрежительное отношение ко всему. — Она всего лишь жалкое умертвие, вырванное из нави. Ей давно пора отправиться на перерождение.
— И все равно — это не повод так обращаться с ней!
— Думаешь? — Дарина снова состроила странную гримасу, словно задумавшись над чем-то.
— Она же не виновата, что ты ее такой сделала! — Продолжала настаивать на своем Таня.
— Противная девчонка. — Фыркнула Яга, возвращаясь к созерцанию жуткой картины кровавого надругательства.
Маришка уже даже не делала попыток сопротивляться. Ее руки, как и шея с грудью были залиты кровью. На молодом теле отчетливо виднелись следы укусов, а местами и вырванные куски плоти, которые монах глотал не пережевывая, тут же припадая к ранам, выпивая все соки, а вместе с ними и силы девушки, собранные за эти месяцы. С каждым глотком тело монаха раздувалось, становясь совершенно не похожим на человека.
Перед нами снова вставала картинка из нави. Огромный монстр навалился на беззащитную девушку, продолжая сношать ее, одновременно выкачивая силы и пожирая плоть. Острые челюсти рвали нежную кожу, отхватывая большие куски, мгновенно исчезающие в бездонном брюхе потустороннего создания.
— Да-а-а! — Заревел монстр, поднимаясь над жертвой и выгибаясь в экстазе.