— Любишь? — вскидываю на него заплаканное лицо. — Так же, как любил маму? Знаю я, какова цена твоей любви!
— О чём ты? — спрашивает хрипло.
— Про всех твоих любовниц! — взмахиваю руками, сбрасывая его ладони с плеч. — Крижария мне всё рассказала! Как ты страдал по маме, как тосковал! Так тосковал, что она, бедная, не успевала избавляться от бастардов! Ах, да! Твоя жена мертва! Случайно отравилась тем самым ядом, которых хотела влить в меня!
— Боже, — бормочет Мирантор.
Проводит ладонью по волосам и делает несколько шагов в сторону. Внимательно слежу за ним, обхватив себя руками за плечи. Несколько секунд тишины. Слышно, как капает вода с верхних скал. Ноздрей опять касается сладковато-затхлый запах крови и сырости.
— С тех пор, как умерла твоя мама, — начинает Мирантор, глядя в стену остановившимся взглядом. — Прошло двадцать три года. За это время у меня была только одна случайная интрижка, и та пару лет назад. Можешь мне не верить, но я любил мою Рэуалию, как никого и никогда, ни до, ни после неё.
— Поэтому всё это время жил с её убийцей? — бросаю ядовито.
— Поясни.
— Крижария похвалялась тем, что она сделала, — сообщаю сухо. — Смеялась, что я умру от того же яда, которым она отравила мою мать.
— Но Рэйалия, — после паузы возражает Мирантор, — умерла в родах в Драконьей Обители. Крижария тут ни при чём. Она была здесь и очень расстраивалась, когда узнала.
— Ха! — выкрикиваю я. — А что она должна была сделать? Сознаться? Да ладно, пап! Как можно быть таким слепым?
— Что ты сказала? — дрогнувшим голосом произносит старый дракон.
— Что только слепой и глухой мог жить с убийцей любимой женщины и ни о чём не догадываться!
— Нет, до этого.
Несколько раз хлопаю ресницами, наконец, понимаю, о чём он.
— Папа? — повторяю шёпотом.
Несколько бесконечно долгих секунд мы смотрим друг на друга. Два самых близких, но таких далёких человека. Но в этой мясорубке чужих судеб и жизней мы до сих пор живы, а значит, ещё не поздно всё наладить. Думает ли Мирантор о том же, о чём и я, или о другом, но он вдруг раскрывает руки:
— Дочка.
Я шмыгаю носом и, пошатываясь, бреду к нему. Его руки крепко сжимают меня. Слышу его тихий прерывающийся шёпот:
— Прости меня, Аурэлия, прости, дочка. Видимо, так себе из меня отец. Раз даже родная дочь не хочет открыть, что у неё на душе. Прости. Если Крижария и вправду виновата, то Драконий Бог покарал её за дело.
— Это не Драконий Бог, а я, — сердито ворчу в ответ.
— Моя смелая девочка, оставим в прошлом всех призраков, начнём с чистого листа, — он проводит ладонью по моим волосам, отстраняется и заглядывает в лицо и понижает голос, бросает быстрый опасливый взгляд мне за спину, туда, где должен стоять Райгон. — Что касается остального. Не стоит бросаться на первого встречного. Если тебе не по нраву наследник Багровых песков, давай подыщем другого. Я слышал, на севере…
— Паап, — смотрю на него упрямо и строго. — Райгон не первый встречный. Он мой истинный. Я бы поняла это раньше, если бы не рабские браслеты, которые пришлось носить из-за твоей двинутой на всю голову жены. Мне нужен только он! А если ты так стремишься заполучить союзников — женись сам!
— Что?
— Ты правильно сказал: пора оставить прошлое в прошлом. Империи нужны союзники, а тебе нужен наследник и милая добрая жена!
— Но как же ты, Аурэлия?
— Я не воспитана для этого, — мотаю головой. — Многого не знаю, и боюсь, уже слишком поздно. Придворная жизнь не для меня. Я хочу обратно в Драконий утёс. И прошу тебя меня отпустить, — оглядываюсь назад, туда, где неподвижно застыл Райгон. — Нас отпустить. На время. Не навсегда, конечно.
Несколько секунд проходят в мучительном ожидании, после чего Мирантор делает шаг в сторону:
— Генерал Роквуд, — он подзывает Райгона. — Прошу.
Райгон подходит и останавливается рядом со мной, плечо к плечу.
— Генерал Райгон Роквуд, — строго произносит Мирантор, глядя на Райгона колючим взглядом, затем его голос смягчается. — Аурэлия Рранрийская, дочка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он соединяет наши руки.
— Именем Императора благословляю ваш союз истинных, да будет так.
Сразу после отцовского благословления прижимаюсь к Райгону. Веду ладонью по его спине, чувствую подушечками пальцев липкую кровь, вздрагиваю и шепчу испуганно:
— Ты ранен!
— Пустяки, — бросает отрывисто и смотрит на Мирантора. — Что делать с этим?
Все втроём смотрим на лежащего в углу Крижера.
— Смертельный поединок это не вальс, — задумчиво произносит Мирантор. — Он знал, на что шёл. Но думаю, будет лучше, если вы на время исчезнете. Отправляйтесь в Драконий утёс немедленно. И переждите там, пока всё утрясётся. Что-то мне подсказывает, что военную кампанию против севера придётся отложить.
Мирантор поворачивается к нам, кладёт руку на плечо Райгона. Они стоят друг против друга, глядя в глаза открыто и прямо, как равные.
— Береги её, генерал, — произносит Мирантор. — Она самое дорогое, что у меня есть.
— Так точно, Ваше Императорское Величество, — отвечает Райгон. — У меня тоже.
Обнимаю их двоих одновременно, чувствуя себя самой счастливой в этот момент.
— Всё, идите, — машет рукой отец. — Наверху уже спокойно. Но не задерживайтесь там.
Райгон проходит в центр, оглядывается на меня:
— Со мной?
Качаю головой:
— Нет, я сама. Не знаю, получится ли, но хочу попытаться.
Райгон кивает, улыбается уголками губ. В отличие от меня он не сомневается. Уверен за двоих:
— Тогда догоняй.
Спустя минуту усиленно работаю крыльями, набирая высоту. Когда пропасть остаётся далеко внизу, жадно втягиваю ноздрями свежий воздух, выдыхаю облачка пара. Фыркаю.
Внизу спокойно. Стычка драконов закончилась. Все куда-то разбрелись.
Над головой мелькает чёрная тень. Задираю голову и поднимаюсь ещё. Выше. Ещё выше, продираясь сквозь молочный туман облаков, к самому солнцу.
Вот, значит, как, да? Ворчу на драконицу. Значит, когда вслед за драконом, так тебя не приходится уговаривать? А как просто ради меня — не очень-то и хотелось, да?
Молчит. Обе понимаем почему. Зависаем на месте, расправив крылья и планируя на потоках тёплого западного ветра. Напротив огромного чёрного дракона, чьи янтарные глаза с вертикальным зрачком смотрят прямо на меня.
Подчиняюще. Властно. И с бесконечной любовью.
"Моя!" — читаю в каждом взмахе больших мощных крыльев.
«Мой!» — посылаю мысленный ответ. И знаю, что он понял.
Эпилог
7 лет спустя, Императорский дворец.
Райгон.
Быстрым шагом иду по дорожкам, присыпанным гравием, на звук детского смеха и визги.
— Не брызгайся, ты мне мешаешь! Не мешай! — привычно нудит Эйрик Лингерли, белый дракон-шестилетка, одетый в голубой камзол.
Сын Вайета и Кати, бывшей фрейлины Аурэлии, чёрной драконицы, так и не сумевшей обратиться, стоит по колено в пруду и пытается удить рыбу
Но кто-то упорно ему мешает. А, ну можно было сразу догадаться. Звонкий раскатистый смех, брызги воды.
— Тайгер! — окрикиваю строго.
Сыну хватает одного моего взгляда, чтобы угомониться. Выскакивает из пруда прямо в белой рубашке, облепившей всё тело и закатанных по колено штанах.
— Паап! — несётся ко мне по сочной зелёной траве, на ходу отряхиваясь от стекающей ручьями воды.
— Здравствуй, — треплю его по макушке тёмных волос. — Как дела?
— Всё хорошо! Мы купаемся!
— Я вижу, — киваю, осматривая его мокрую одежду. — Обсыхай, скоро домой.
— Ага! — разворачивается и несётся к раскидистой иве, под ветвями которой расстелен синий с белым клетчатый плед, на котором расположились трое детей: младшая сестрёнка Тайгера, Дариэла и близнецы Мирантора и его молодой жены, принцессы Севера.
Сидят, листают какую-то книгу с картинками, перед ними на траве плетёная корзинка с фруктами. Идиллия, да и только. Которая мигом нарушена Тайгером, вздумавшим отряхиваться, будто мокрая псина, прямо рядом с ними.