И чем радостней становится он, тем мрачнее становлюсь я. Закончив веселиться, Райгон наклоняет голову, заставляя меня всю съёжиться под янтарным пламенем его глаз, которое сейчас беспощадно жжёт мои щёки, губы, плечи и грудь.
— Это не ты ушла, Аурэлия, — рычит зло хриплым шёпотом мне в самые губы. — А я тебя отпустил. Чувствуешь разницу, м?
— Что? — пищу в ответ, следя за движением его губ.
В нос и рот забивается аромат нагретого солнцем кедра и чёрного перца.
Странно дурманит, ноги подкашиваются.
Кончики пальцев покалывает от острого желания схватиться за отвороты его мундира, чтобы устоять на ногах. Прячу руки за спину. Злюсь на себя за это глупое и неуместное желание.
Опять он за своё, будто ничего не изменилось, вот только теперь всё иначе!
— Ошибаешься, Райгон! Это я ушла! Я так решила! Никто не смеет держать другого против воли! Никто! Что угодно лучше, чем быть пленницей! И кто угодно другой лучше, чем ты!
Выкрикиваю всё это и замолкаю. Вокруг повисает звенящая тишина. Слышу лишь собственное дыхание и тихую музыку где-то вдалеке, там, где продолжается праздник. На соседней аллее шуршит гравий.
Во рту отчего-то горчит. Зря я всё это наговорила. Наваливается странное опустошение.
Райгон застыл неподвижно. Опускаю голову вниз. Тяжело дышу, рассматривая испачканный подол своего платья и его начищенные чёрные сапоги.
Вдруг сапоги приходят в движение и исчезают из поля зрения. Резко вскидываю голову. Райгон отступил в сторону, убрал руки за спину, открывая мне проход. Смотрит прямо перед собой нечитаемым взглядом.
Делаю шаг вперёд, и внутри такое странное чувство, будто между нами натягивается какая-то невидимая нить. И мне физически трудно сейчас уходить, но надо поторопиться, потому что моё долгое отсутствие могли заметить.
Встряхиваю волосами, отгоняя незнакомое чувство, и делаю несколько шагов вперёд.
— Я бы берёг тебя от всего мира и никогда бы не обидел, — раздаётся мне в спину, и я замираю, чуть повернув голову в сторону его голоса.
Это неожиданное заявление отдаётся в груди сотней мельчайших иголочек, которые вонзаются в меня, и по телу бежит холодок опасного возбуждения.
Мы ступаем на тонкий лёд, потому что подобный разговор сейчас запретен. Да и какой в нём смысл? Сейчас, когда всё уже решено.
— Всё, что было между нами, это ошибка, — отвечаю твёрдо, скорее убеждая саму себя в том, что говорю. — Я вообще не должна была оказаться в Драконьем утёсе, и мы не должны были встретиться.
— Главное, чтобы ты сейчас не ошибалась, принцесса, — раздаётся в спину, когда я иду прочь быстрым шагом.
Резко выскакиваю из лабиринта и шарахаюсь в сторону, едва не столкнувшись с Крижером. Багровые глаза красного дракона налиты кровью.
Пытаюсь натянуть на лицо вежливую улыбку, которая тут же сползает, когда он со всей силы сжимает моё плечо.
— Где тхы была? — хрипит непривычным говором.
— Я… я… — смотрю в его злые глаза и понимаю, что он не поверит сейчас ни единому моему слову.
— Ваше Высочество! — раздаётся позади, и запыхавшаяся Кати тут же приседает передо мной и красным драконом. — Простите, что задержала нас, мой ремешок на туфлях лопнул, никак не могу его починить. Моя вина, я такая растяпа!
Крижер даже не смотрит на мою фрейлину. Смеряет меня жутким взглядом и цедит всего одно слово:
— Похра.
Пора.
— Как? Уже? — только и успеваю промямлить, а меня уже тащат прочь, мимо шумных танцев, пьяных возгласов и громкого смеха.
Запинаюсь об одну из коробок и едва не падаю, но красному дракону до этого и дела нет. Его угрюмый взгляд направлен прямо вперёд.
Я едва поспеваю за ним, а насмерть перепуганные Кати и Лариэль — за мной. Замыкает процессию дюжина красных драконов. Зачем их столько?
Нас видит Мирантор. Кажется, замечает моё состояние. И даже приподнимается с места. Пусть вмешается, пусть позовёт меня, пожалуйста! Но нет, его отвлекает Император Багровых песков, и я мигом позабыта.
— Тхы и тхы, — Крижер тычет пальцем в моих фрейлин. — Здесь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Оглядываюсь и растерянно смотрю на насмерть перепуганных Кати и Лариэль, чьи фигурки застывают у входа во дворец. Он не позволил взять их с собой. По спине бежит холодок.
После шумной улицы внутри дворца непривычно тихо. Коридоры погружены в полутьму. Слышен лишь громкий стук сапог красных драконов, чёткий и слаженный, топ-топ-топ-топ.
Крижер по-прежнему сжимает моё плечо. Чувствую себя овечкой, которую ведут на заклание.
Подходим к дальнему крылу, где обычно размещают важных гостей. Поднимаемся по лестнице, движемся дальше.
На протяжении всего пути красные драконы останавливаются и замирают то тут, то там. Сначала я не понимаю, зачем, а потом до меня доходит: по всему третьему этажу теперь расставлена чужая стража. Сбежать не получится.
— Быстхро, — рявкает Крижер, запихивая меня внутрь отведённых для нас покоев.
Сжимаю платье и послушно вхожу. Покои ярко освещены множеством канделябров. Диван, кресла, мини-бар с напитками, блюдо с фруктами. В углу огромная кровать с балдахином, слева от которой навалена гора подарков. Что-то в коробках, что-то нет.
Похоже, их перенесли с улицы в покои новобрачных.
Взгляд выхватывает из этой красочной пёстрой груды блёклую бронзовую вазу, подаренную Вайетом, которая стоит на тумбочке у кровати.
Вздрагиваю от звука хлопнувшей за спиной двери. Сглатываю и с опаской оборачиваюсь, готовая к чему угодно, кроме того, что случается в следующий миг.
Едва успеваю обернуться, лицо обжигает хлёсткой пощёчиной. В ушах стоит звон от удара.
Не сразу понимаю, что стряслось. Прижимаю две ладони к горящей щеке, хватаю ртом воздух и часто моргаю, чтобы убрать быстро копящиеся слёзы. Не столько от боли, сколько от обиды.
— За что? — мой вопрос повисает в воздухе, когда я отхожу подальше.
Комната незнакомая, я плохо в ней ориентируюсь, но инстинктивно пячусь, отступая к дивану и столику. Нужно найти препятствие, чтобы он не мог легко ко мне подойти.
Не успеваю. Вместо ответа пощёчина прилетает на вторую щёку. Голову отбрасывает в сторону, теряю равновесие и падаю неудачно, прикладываясь по касательной к чайному столику из красного дерева.
Тарелка с фруктами летит на пол. Краем глаза замечаю, как жёлтое яблоко катится к стене, а зелёное под диван.
Нож для фруктов, до которого можно дотянуться! Тяну руку, но не успеваю.
За спиной раздаются шаги, а затем голову обжигает острой болью. Боже! Поначалу мне кажется, что с меня сняли скальп! Но спустя миг я понимаю — он держит меня за волосы и тащит прямо по полу.
Настоящий дикарь!
Тяну руки вверх, нащупываю его предплечье, чтобы вцепиться ногтями, но толстая ткань его камзола не позволяет добраться до кожи.
— Схломаю рхуки, — доносится сверху, после чего кисть пронзает боль.
Закусываю губу до крови, чтобы не издать ни звука. Пытаюсь перебирать ногами, но они скользят и путаются в длинном платье. Никогда больше не надену платье со шлейфом — проносится в голове.
Меня резко дёргает вверх. Я оказываюсь лицом к лицу с багровыми глазами, налитыми кровью. Вертикальный зрачок Крижера пульсирует, на лице вздулись вены, по лбу пробегает алая чешуя.
Гаргулья срань. Что, опять? Серьёзно?
Но Крижер вздрагивает и возвращает контроль над драконом.
— Шлюха, — цедит он, раздувая ноздри и брызгая слюной. И в этом слове столько ярости, что я теряю дар речи от страха. — Дхумала посмеяться надхо мной? Дхумала, Кхрижер не узнает? Мне всё рхассказали!
— Что рассказали? Объясни же!
Но он не слышит или не желает слышать. Швыряет меня на кровать. Падая, я ударяюсь затылком об изголовье. Сознание плывёт. Балдахин то подлетает к глазам, то отскакивает обратно.
Как это стало возможным? Как волшебная сказка превратилась в кошмар? Что я здесь делаю? Как так вышло, что я не заметила, что моим мужем оказался настоящий монстр?