горя, что один остался. Да только тело его тоже никто не видел, и не хоронил никто даже.
– А брат этот умный тоже, как твой друг?
– Умный-то умный, да только так, как Демидыч, людей никто не понимал, а потому и помочь так не мог, как он. К Демидычу любой мог за советом прийти и каждому он если не делом, то словом помогал обязательно.
– Старый тогда был, умер? – предположил Сархат.
– Возраст, конечно, у него был почтенный, но только не своей смертью ушёл он.
– Почему ушёл?!
– Ну, надо сказать, что он сам служил в Белом Доме и на высоком посту. Да что там, можно сказать, он один из тех, кто вообще основал этот город.
– Вах! Какой человек! – искренне оценил тот.
– И вот само существование этого человека сильно мешало смене режима власти, да и самой власти тоже. Обвинили его в измене народу и без суда публично расстреляли.
– Так, – почесал свой подбородок парень. – Я ваш обычай мало понимаю. И всё равно думаю так, что теперь этот ребёнок, – он опять указал пальцем в потолок, – совсем одна оставайся из этого рода. Даже если живой будет, под мужа будет, всё равно роду друга твоего каюк. Такой плохой история на этот род получился, сестра расскажи, реветь много будет.
– Такие времена, Сархат. Пойду узнавать про Ольгу. Хотя маловероятно, что что-то хорошее узнаю, но хоть знать будем.
– Послушай, уважаемый Илья. Ещё совсем чуть-чуть твоего время подержу я, просто тут сейчас такой разговор пошёл, да? Надо тогда позаканчивать до совсем уже чтобы, так?
– Ну говори, конечно, да не затягивай, темнеет рано уже.
– Да, – парень проворно пододвинул к нему длинную лавочку и, потянув за рукав, усадил хозяина дома, сев рядом плечом к плечу. – Ты только не обижайся, пожалуйста. Я, конечно, не всё в твоём обычае понимаю. Вы все здесь подругими глазами на разные дела и поступайки человека смотрите, вот это понятно. Но вот на вещи же по-другому не посмотришь, да? Ну вот табуретка, да? Я гляжу - у меня табуретка. Ты глядишь - у тебя табуретка. Так? А, ну вот вода, да? Тоже гляжу. Я пить хочу, и ты пить хочу. Вещи мы одинаково глядим. Так?
– Ну да, согласен. – Илья улыбнулся и не скрывая любопытства продолжил слушать его.
– Вот тогда ещё чуток послушай, ладно? Тут, когда мужик в свой дом женщина принёс, показал, куда спать, куда есть. Надавал ей тепло, мясо там, фрукты ей тоже каждый день надавал. Сказал ей: вот тут живи мой дом. Вот. Теперь скажи, он её как называл теперь станет? А?
– А, нуу… Женой, конечно, а как же?...
– Вот. У нас тоже так называет. Теперь скажи тогда, почему ты моя сестра жена не называешь? Она каждый ночь плачет!
– Так ведь же…..
– Эээээ!!! Не пробивай меня, пожалуйста! Давай вот я всё поговорю своё, потом ты всё скажешь тогда! Ты её в свой дом принёс?
– Привёл.
– Ээээ! Вот какой ты трудный встал мне! Я тебя очень уважаю, вот дай мне тоже уважаемый быть. Короче, ты моя сестра привёл? Привёл. Дом и все дела показал? Показал. Еда дом приносишь – она готовит, ты кушаешь? Кушаешь. Ты сказал ей: живи мой дом? Сказал. Ты ей сказал: бери тут всё делай по-хозяйскому? Сказал.
– Послушай, но ведь я и тебя вместе с ней привёл…
– Вот ты человек, мой уважаемый! – начал вновь закипать южанин. - Вот зачем ты не всё послушал, а уже говоришь обидно?! Не понимаешь ещё хорошо, а обижать спешишь. Я тебе кто?! Женщина какой-нибудь?!
– Ну, ты же тоже живёшь с нами?
– Что, ТОЖЕ?! Какой тоже?! – он вскочил с лавки. – Тебе разница не видно!? Тебе штаны надо снимать, разница показывать?! – он так же быстро успокоился, сел обратно и продолжил гораздо тише. – Как ты, старый мужчина, и такой большой разница не понимаешь?!
– С этой разницей вообще вопросов нет.
– А что тогда?! Или ты думаешь, что у неё там между ног не сестра, а брат что ли?! – он опять вскочил, и побежал к лестнице на второй этаж – Ээээ!!! Байзо!!! Сюда давай! – он вернулся на лавку. – Сейчас я покажу, что она сестра там. Ай, нет, женщина она там. Ай, нет, совсем даже не женщина ещё. Там сестра это, ай как вам, девучка ещё, да! Сам будешь проверять!
– Да я в этом совсем даже не сомневаюсь. Успокойся, Сархат, друг дорогой.
– Слушай, уважаемый Илья, я может это ваше обычай непонятный пойму потом, но вот Байзо это даже не станет понимать. Ты принёс её в свой дом, она теперь знает, что жена твоя. Ты этот ситуация понимай уже, пожалуйста. Ты в своём доме - хозяин, она - твоя женщина. Что хочешь с ней делай, хоть убей, – он опять встал и очень серьёзно продолжил. – Но если я узнаю, что просто так её убил, я должен буду за неё кровь твою проливать! Ты можешь выгнать её, тогда я должен буду наказать её, что не угодила тебе и вернуть в твой дом. Ну а если ты не примешь и тогда её, то она умрёт от моя рука. Она впереди меня родилась на три года, я живу двадцать года. Столько живёт и по-другому не думает она. Научилась так она.
– Ммдас…
– Байзо теперь думает, что не красивая, что ты не хочешь её из-за лицо не такое. Ночью плачет очень, думает, что ты скоро прогонять её будешь.
– А что я делать-то должен, чтобы она так не думала?!
– Вот ты старый, но глупый какой! Ты прости меня, конечно, уважаемый Илья. Поночуй её у себя в постели, конечно, – он улыбаясь добавил пояснения жестом обеих рук. – Ну не хочешь каждый раз, не обязательно, все же знают старый ты уже.
– Э-э-э!!! – тут возмутился уже сам Илья. – Полегче на поворотах! Старый! Я конечно «разницей» в штанах с тобой мериться не буду, не от возраста, конечно, а от мудрости в голове. Но вот так обижать себя не позволю!
– Вот, какой ты тоже молодец! – цокнул Сархат. – Байзо радоваться будет.