уводя от лишнего разговора, спросил Четвёртый Мангер. – Докладывай полную обстановку.
– За два с половиной месяца, – собравшись, начал доклад Обрыв, – отряд Малой Рыси, согласно приказу, прошёл полторы тысячи километров ровно на восток разведывательной линией шириной в двести километров. Остановились у подножья горного хребта в полуразрушенном селении, которое обживала небольшая группа «живучих» в количестве пятнадцати голов, включая детей. Это селение не оказывало никакой агрессии в нашу сторону и без проблем приняло все наши условия сосуществования. Также по пути продвижения на восток нами обнаружены ещё семь подобных групп, четыре мелкие из которых приняты в ряды отряда Малой Рыси. Остальные крупные общины «живучих», голов по двадцать, оказали сопротивление и были уничтожены. Из них две общины имели контракты с «покупателем» и производили добычу «девятки». Их оборудование собрано в одно поселение и оставлено под охраной десятерых из нашего отряда.
– Ты сказал «остановились», – перебил Верховный. – Почему?
– Так ведь это… – замялся Обрыв, не понимая возникновения самого вопроса. – Ну так зима же, уже вот! Дальше горы. Местные говорят, что перевал долгий и сложный. А потом, по их словам, там дикарей за перевалом много. Вот командир и решил всю линию разведки на зимовку в эту деревню стянуть, а по весне через перевал.
– Что ещё за дикари?! – позволил себе вставить вопрос Марк. – Как это, «дикари»?
– Да кто ж их там знает-то?! Местные говорят, что ходили туда группами и не раз, пропали все. Однажды только двоим удалось вернуться, рассказывать стали, что люди там дикие, сразу при встрече убивают без разговора. Одно точно понял, что работают «дикари» группами с огнестрелом. Сами за перевал не ходят, но и к себе никого не пускают.
– Хм, – оживился предводитель. – Вот это уже интересно. Господа, срочно разузнайте у Покупателя, об этих местах и об этих «дикарях». А, кстати, скоро он сам к нам прилететь должен, я лично поговорю. Всё, все свободны, если нет у вас вопросов.
– Позвольте, Верховный, мне более подробно опросить разведчика? – тут же засуетился Четвёртый Мангер. – Я думаю, что это также будет важно и Первому Мангеру, – он с ожиданием поддержки поглядел в глаза здоровяку, засыпающему от скуки в кресле.
– Так ведь это… – вдруг растерянно заелозил тот. – Так-то всё понятно, ну и да вопросы зададим, конечно.
– Ясно всё, – отрезал Верховный и поднялся с кресла. – Мне сейчас не до вас, разберётесь дальше сами.
– Но, Верховный, постойте! – молодой дипломат тоже встал, торопясь сказать. – Сейчас пронесётся молва по столице, а завтра этот бред про «диких за горами» разлетится по окрестностям. Нам станет гораздо труднее набирать среди «Живучих» солдат в отряды и тому подобное!
– Я тебя понял. Хорошо, – молодой правитель, произвёл щелчок пальцами, немного закинув правую кисть кверху. – Разведку не выпускать! Но содержать достойно, не в тюрьме! Провести должную беседу, а там мы и решим…
От такого поворота Обрыв ощутил в горле сухой комок размером с кирпич. Он смог только встать со стула, открыв рот, пытаясь возмутиться решению. Сзади из тени мгновенно появились тиуны Верховного и пользуясь замешательством ловко скрутили ему руки за спиной так, что тот согнулся в поклоне.
– Ну ребята! – наигранно возмутился правитель. – Я же сказал, не заключённые они, а… – он немного задумался, играя благодетеля, – просто задержанные.
После этого опытному разведчику легче совсем не стало, он смог только выпрямиться, продолжая быть жёстко скованным. И лишь острый слух его успел расслышать тихую команду в наушниках собственных конвоиров – «Режим СОРОК! Поведение ДВЕНАДЦАТЬ!» – что-то сильно кольнуло в шею…
Становление. Часть 16.
Он уже чётко видел перед собой это начало большой воды и как спокойные волны ласкают береговой песок. Мало того, он даже слышал шум прибоя. Каждый последующий шаг в эту сторону становился тяжелее и тяжелее, а когда ноги просто отказались слушаться, он лёг на живот и попробовал ползти. По началу показалось, что так намного лучше идёт движение, но берег оставался на всё на том же расстоянии.
«Чёрт возьми, как же хочется пить, – подумал он. – А ведь это же вода, нужно только доползти и всё…» Тут он перевёл свой взор от манящего моря на землю перед собой, по которой он полз, но увидел непреодолимую пропасть, дна которой не доставали лучи солнца.
– Обрыв, – стиснув от ненависти зубы проговорил он. – Опять этот Обрыв!
– О! Обрыв! – из темноты чётко прозвучал женский повеселевший голос. – Он очнулся! Малой, воды подай! Обрыв, ну ты как? – из темноты потянулись к нему руки. – Встать можешь? Малой, помогай же!
– Тетёрка! – Дмитрий, наконец-то открыв глаза, понял, что всё это был лишь кошмарный сон. – Ты тут, что ли?! Тьфу ты, сон какой… Чего я так вырубился-то?! Давно так не спал, чтоб аж сон видеть, – он принял переданную кружку с водой и сделал два жадных глотка.
– Так ещё бы, – начала пояснять ему женщина. – Мы с Малым уж подумали, что и тебя тоже завалили, когда сюда к нам заволокли. Бросили вот как есть на кровать. Мы уж потом успокоились, когда увидали, что дышишь.
– Дааа… Тут же вон как всё теперь, – Обрыв вспомнил все последние события, опустил руки с кружкой на колени и откинулся спиной к стенке. – А мы значит арестованные, так? Сколько времени прошло с тех пор, как мы расстались?
– Часов семь, восемь, – ответил Малыш невероятным для своей грубой мужской внешности детским голосом. – Под землёй ни солнца, ни звёзд не видно, как тут точно сказать?
– Вас уже допрашивали?
– Нет, – удивилась Тетёрка. – А чего нас допрашивать-то? Мы вообще сидели жрали, когда ввалились эти из охраны, Грозный Ваня тоже. Так главное завели насильно в столовую всех, кто на кухне был, да и ещё откуда-то. Нас-то не трогают, ну мы вроде как и ладно, продолжаем жрать. А эти-то давай что-то громко у них спрашивать, те чего-то бояться начали, трястись, на коленях пощады просить. Ну мы вообще в непонятках уже сидим. Грозный Ваня спрашивать у них стал, мол кто с нами сейчас общался? Там совсем люди в слёзы, мол никто ни слова. А тот церемониться даже не