Тетёрка и повернулась на кресле к двери. – Человек семь, по-моему, – она встала и зашла за спинку кресла.
Становление. Часть 17.
– Где, говоришь, теперь стоит Малая Рысь? – сделав вид, что сразу не запомнил, снова спросил Четвёртый Мангер. – Что-то там ты про степь говорил, реки, ещё что-то?
– Ну я ж говорю! – уже немного выходя из себя, принялся повторять Малыш. – Если отсюда туда, то идти надо на восток почти всегда, до большой реки, это дня три ходу без долгих посиделок. А река очень большая, там ещё поискать место поуже придётся, так как броду вообще не найти. И плот мастерить придётся, скорее всего, если наш не найдётся. А это считай день, а то и полтора. Старик, ты же записывал это уже?! – он обратился к пожилому мужичку, сидящему за отдельным столиком с настольной лампой, с правой стороны от него была уже приличная стопка исписанных листков. – Ты бы поискал там у себя да прочитал им, вот! – Малыш, психуя, ткнул пальцем в сторону сидящих перед ним троих чиновников.
– Да не нервничай ты так, – ровным голосом продолжил допрос всё тот же. – Малыш, а как твоё имя? Не прозвище, а имя. Как тебя родители назвали?
– Это имя! – утвердительно ответил тот и, сложив руки на груди, откинулся на спинку стула. – Родители всегда так называли. По-другому никак!
– Вот как? Ну что ж, хорошо, Малыш, – Мангер встал, обошёл стол и приблизился к нему на расстояние руки, слегка наклонился, всем видом показывая, что теперь разговор становится сугубо личным. – А ты же сможешь без своих друзей вернуться к стоянке Малой Рыси и провести с собой отряд?
– Да вообще без проблем, хоть сейчас пошли.
– Прекрасно, – Марк одобрительно похлопал его по плечу, выпрямился и направился к своему месту.
Обходя край стола, он наткнулся на выросший из тёмного угла силуэт Штирлица. Парень заметно дёрнулся от испуга, но сдержал себя в руках. Тень в капюшоне еле слышно прошептала ему пару фраз и, отшагнув назад, растворилась в тёмном углу. Чиновник оправился, ещё секунду постоял в раздумьях и вернулся в своё кресло.
– Мне кажется, ты уже устал от нас, Малыш, да?
– Я вообще ничего не понимаю, – буркнул себе под нос тот.
– Господа, – молодой дипломат-духовник обратился к сидящим рядом коллегам, – у вас есть ещё вопросы к молодому человеку? Давайте отпустим его, сами чуток передохнём и пригласим следующего.
– Ох, давно пора уже, – обрадованно вздохнул здоровяк в военной форме. – Мне надо выйти.
– Иван, проводите парня в его отдельную комнату, – распорядился Марк. – И пригласите к нам его боевую подругу.
– Хорошо, – Грозный Ваня положил свою тяжёлую руку на плечо всё ещё сидящего на стуле разведчика и жестом свободной руки приказал ему покинуть помещение.
– Ах да! – решил добавить распоряжений молодой чиновник. – И смените писаря, он уже сильно устал.
За дверью в такой же по размерам комнате кроме трёх бойцов из отряда Грозного Вани уже ожидала своей очереди Тетёрка. Малыш, провожаемый вооружённым охранником, проходя мимо неё подмигнул и улыбнулся, намекая, что ничего страшного не случится. Та, хоть и осторожно, но улыбнулась в ответ.
После того, как Малыша увели в темноту коридоров, прошло томительных полчаса. За это время Первый Мангер пару раз выходил в коридор и возвращался. Грозный Ваня угрюмо сидел напротив заскучавшей разведчицы и крутил в руках разноцветный кубик. Его грани свободно вращались на трёх осях, что позволяло менять узор на сторонах. Это в начале привлекало её, а под конец начало даже раздражать. Но когда через комнату спешно провели молодую женщину с тетрадью и карандашом в руке, всё пришло в движение. Ваня встал, оправился и кивком приказал Тетёрке следовать за той в комнату допроса.
– Дамы, прошу вас садиться, и мы приступим, – учтивым тоном начал Марк свою работу. – Э! Кто из них кто?! Поясните, пожалуйста, Начальник Охраны.
– А чё тут непонятного? – удивился вопросу Грозный Ваня. – Вот эта – «РЫСЬ», а вон та – «бумажница», ну или писатель, что ли, – он небрежно отмахнулся от дальнейших комментариев.
– Угу, – успокоился тот. – А потрудитесь объяснить нам, с чем связана такая задержка с этим собеседованием?
– А. Ну так тут не у меня нужно спрашивать, – Иван, стоя у стены, опёрся о неё спиной и демонстративно достал свой цветной кубик. – Это ты Дробилу спрашивай. Какого хрена он последнего грамотея застрелил?! Писать-то больше некому. Нет, ну писать-то умеют, есть ещё, а вот так скоро, как нам надо, нет уже теперь, – кинул он осуждающий взгляд на Первого Мангера.
Женщина, которую привели сюда в качестве писаря, из тёплых вещей на себе имела только вязанную шаль и полуваленки. Услышав судьбу предыдущего писаря, она от ужаса выронила канцелярские принадлежности и с мольбами рухнула на колени.
– Помилуйте, люди добрые, не губите! Не за себя прошу, за дочь малую! Одна я у неё осталась, отца убили, дед был, и того.. – она осеклась, тут же поправилась, – умер! Не губите, умоляю вас, люди добрые! – так и не найдя ни у кого в глазах понимания, она закрыла лицо руками и горько зарыдала.
– Зачем вам писарь? – сухо, с некоторой долей равнодушия, спросила у троих чиновников повидавшая виды разведчица. – Что вы собрались записывать?
– Протокол допроса, – Дробила был рад тому, что первый нашёл подходящую и умную, по своему мнению, фразу. – Чтобы было проще поймать вас всех на лжи!
– Нет, нет, нет! – поторопился перебить Марк, поймав ухмылку Тетёрки. – Конечно же не для этого. Если мы всё запишем, то в последствии, если нам вдруг придётся к этому вернуться, мы ничего не упустим.
– Бред, - отмахнулась разведчица. – Отпустите её. Если так это будет важно, я сама всё напишу вам. Это называется рапортом.
– Это применимо только для тех, кто умеет писать, – дипломат-духовник посмотрел на замершую в ожидании решения мамашку. – Успокойтесь, вам ничего не грозит. Поймите, нам всем очень нужны специалисты в разных областях, – он строго посмотрел в глаза военному генералу и погрозил пальцем.
– Она достаточно много теперь знает для права на своё