Я набрал воздуха, но Джетсет опередил, выступил вперёд. Легкий, полный достоинства поклон правителю, приветственный взмах трибунам.
- Не могу позволить этому мелкинду спасти себя, в ущерб малышу! - прокричал Джетсет, потрепав по голове Эритора. - Это недостойное деяние для сына великого короля Джерона!
Трибуны слушают затаив дыхание, взорвались вдруг криками и аплодисментами. По знаку сметливого децимария Джетсета окружили двойной шеренгой копий и ведут к дворцу. Эритор подбежал ко мне и под скандирование толпы мы двинулись на выход.
Цирк Магикус провожал нас троих стоя.
Не успели войти под своды тоннеля, к парадным вратам что ни разу не выпускали наружу, долетели слова правителя, полные холодной ненависти:
- Так это Джетсет, отпрыск проклятого Джерона? Ты ответишь за то, что умыслил вторгнуться в Ретунию, за мерзкий ваш колдовской заговор! Думаешь, мы не знали? В оковы его, в самую глубокую темницу! Шестёрка определит твою участь, но что-то подсказывает, будешь казнен поутру!
Холодные, полные приговора слова правителя окатили как ведром воды. Я споткнулся на шаге. Победа меркнет, деяния дня кажутся незначительными. Как смеет Шестёрка казнить принца?! Хотя, смеют. Принц без королевства в королевстве без короля: они смеют что угодно!
Вопрос в том, что смею я, Виллейн?
Джетсет обернулся и стражи не стали перечить. Прокричал нам в след:
- Эритор! Спаси наше королевство! Теперь надежда только на тебя! И помни, не доверяй мелкинду!
И почему все заклинают не доверять?
Глава 9
Ночь - время глухих дверей.
Да и кто откроет нежданным гостям в городе, где смерть ходит по соседям с незавидной регулярностью? Казалось бы - открывай смело, децимарии не стучат, децимарии выбивают дверь неожиданно и страшно. Пока путаешься ногами в только что тёплом и уютном одеяле, чужие люди уже топчут придверный коврик, врываются в спальню. Ты не глядишь на мрачные лица, они не важны, лишь руки Шестёрки, но пытаешься высмотреть за широкими спинами - кто? Кто из соседей указал на тебя? Наушники здесь, в твоём доме, ещё вчера улыбались, вместе ругали Шестёрку, пряча друг от друга обереги с былых времен. Увидеть предателей и метнуть полный ненависти взгляд.
Бывает, децимарии не находят запретного, и тогда уже обвинителю несладко, и крупный штраф мелочь, по сравнению со злобой соседа. Пустеет дом, незадачливый доносчик спешит переехать подальше. Бывает и такое, но редко. Куда чаще запретная магия найдена, мольбы и увещевания не помогут избежать печальной участи, лишь добрая взятка бейлифу, но об этом - тс-с!
Только магу откупиться нет шансов.
Постучавшись в десяток домов наудачу, мы с Эритором пробираемся в квартал мелкиндов. Беды обходят их стороной, скажи кому, мелкинд - маг, колдун, в ответ взрыв хохота. Торговцы, ремесленники, пройдохи, скажут о них. Но я сломал расхожее представление и что ждёт местных боюсь представить.
- Виллейн! Ты уверен, что нам нужно к твоим? - спросил Эритор.
Я тащу его за руку, мальчик полуживой от усталости, а любое упоминание принца заставляет втягивать голову в плечи. И эти странные слова на прощание. Как может малец спасти королевство? Я оглянулся. Эритор выглядит совсем по-взрослому, ещё год и будет считаться совершеннолетним. Ведь ему сегодня тринадцать! Хорошенький день рождения. Я ответил не в тему:
- Секира твоя. Береги, там какая-то хитро-гномья магия, видишь руны? Один хороший товарищ погиб за неё...
- А как же ты?
- Все равно тяжела для моих рук, а ты растёшь в здоровенного рыцаря! - ответил я пожав плечами. - Что касается мелкиндов, видишь ли, им нужно покинуть город... пока не поздно!
- Бежать? Зачем, ведь всё закончилось!
Эритор похлопал белёсыми ресницами.
- Только начинается! Не знаю, удастся ли убедить, я никогда не был с местными на короткой ноге.
Нужный дом протаял во мгле, подсвечен факелами в стенных нишах. Арочные углубления заросли сажей, факелы в грубо скованных держателях, те пристроены прямо поверх изящных креплений для магических кристаллов былых времен. В квартале мелкиндов подсвечен каждый второй дом, что говорит о достатке. Грабители обходят стороной, ворон ворону глаз не выклюет, увы, и это тоже правда, не самая приятная про сородичей.
На стук открыли не сразу. Массивная дверь окована железом, без тарана не вынесешь, повернулась на хорошо смазанных петлях. В глаза свет яркой лампы, за ней теряется во мраке. Скрипучим голосом пробурчали:
- Заходите, коли пришли среди ночи!
Мы расположились в удобных резных креслах в гостиной, напротив длинный стол, уставлен неожиданно скудной едой: копчёное мясо пяти сортов, полголовки сыра, жёлтое янтарное нутро в ноздреватых дырках, каравай тёплого свежего хлеба, испечён с ночи к раннему завтраку, ваза со свежими яблоками, виноградины с орех и сушёные фрукты. Недоеденный вечером карп кверху пузом, но в свежей, с ледника, сметане. Кувшинов с вином два, пива нет вовсе, добро корзинок с пирожками да расстегаями, в миске плавают грибы в солёном рассоле. А супа вот нет!
Вокруг стола хлопочет престарелый мелкинд, сухая кожа лица пошла пятнами, в уголках широкого рта морщины, редкие седые волосы подстрижены коротко, голова как ёршик. На мелкинда накинут цветастый халат с коротким ворсом, старик тянет пальцами за края, зябко кутается, пустые рукава болтаются в противотакт порывистым движениям.
- Неужто победил в Магикусе? Шестой мертв? Я всегда говорил, Виллейн им покажет! - тараторит между делом старик.
- Не богато у вас на столе, дядя Шверге! Помню, провожали куда как обстоятельней!
Шверге почесал лоб, очи сверкнули из-под кустистых бровей.
- Времена не богатые. За город, считай, без отряда не выбраться. Крестьяне бегут кто куда, добрую еду доставлять некому. Да вы садитесь снедать!
Мы накинулись на еду как два дня не евши. Вообще-то, так оно и есть. Шверге продолжил бурчать:
- Наших совсем мало осталось. Нет, не похватали, не думай. Но от такого житья сбежал кто мог. Да вы ешьте, ешьте! - вскинулся мелкинд, видя что я уже открыл рот засыпать вопросами. - Схожу внучку разбужу, вот радость будет, тебя увидеть.
Я сразу подавился рыбьей костью, закашлялся. Только этого мне не хватало! Вспомнилась томная девка, прилипчивая как пролитый на пол мёд. Это она, она была той последней каплей на чашу решения покинуть город, искать ученичества мага!
Но Шверге не удержать, старейший из городских мелкиндов когда-то славился неуёмной энергией, сейчас выплескивается редко, но столь же неудержимо. Эритор фыркнул от смеха, глядя на кислое мое лицо. На втором этаже голоса, мелкинд протопал обратно, весь сияет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});