он заламывает мне руки за спину.
— Нет! Нет! Извиваться под ним бессмысленно, учитывая, что на меня давит весь его вес. Веревка впивается в мои запястья, и мое тело откидывается назад, мои связанные руки подминаются под меня. Я пинаю его в бесполезной борьбе, которую он просто отбивает в шутку, смеясь, пока его ладонь не касается моего горла, и он сжимает достаточно, чтобы заставить меня замереть. Веревка обвивается вокруг моей шеи, натянутая так туго, что мне приходится хрипеть при каждом вдохе, и он держит ее конец над моей головой, как будто управляет дикой собакой.
Горячее дыхание касается моей щеки, пахнущее гнилью и прогорклым мясом, и я зажмуриваюсь, когда его язык проводит по моей щеке.
— Я не буду торопиться трахать тебя, сука. И когда я закончу, каждый второй ублюдок в этом лагере, включая собак, по очереди разделается с тобой.
Рыдание душит мою грудь, и тем небольшим движением, на которое я способна, я отворачиваю от него голову.
Ногти царапают мои бедра, когда он стягивает с меня брюки, но я не утруждаю себя тем, чтобы посмотреть. Я не могу.
По другую сторону стойки я слышу шлепанье кожи поверх приглушенных криков Нилы и стонов ее насильника.
Я открываю глаза и вижу Кадмуса, который раскачивается напротив нас, подергиваясь, когда он смотрит в другую сторону.
— Помоги нам, — шепчу я ему. Два дня назад он был бы достаточно силен, чтобы справиться с дюжиной этих людей. Сейчас он просто выглядит маленьким и слабым.
— Кадмус!
Его раскачивание приостанавливается, и вздрогнув, он поворачивается ко мне. Впервые он смотрит мне в глаза.
На периферии моего зрения бородатый мужчина высвобождается, поглаживая свой член, пока он смотрит вниз на мою обнаженную нижнюю половину.
— Кадмус, помоги нам. Слова вырываются сквозь стиснутые зубы, и я сморгиваю слезы с глаз, придавая ясность, которую я замечаю в его взгляде, четкой фокусировке.
Мужчина на периферии моего внимания падает на меня сверху и касается того, что, как я предполагаю, является его кончиком, моего живота.
— Кадмус! Помоги мне!
Альфа щелкает веревкой, связывающей его руки, и одним быстрым движением, не более чем в мгновение ока, он держит человека, лежащего на мне, за горло. Я осмеливаюсь повернуть голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как борода мужчины отрывается от его лица, забрызгивая кровью мою грудь и живот, обнажая окровавленную плоть и кости его нижних зубов. Широко раскрыв глаза, он издает сдавленный стон, его тело, вероятно, отошло от шока. В следующую секунду его шея ломается, оставляя острый кусок позвоночника торчащим сквозь кожу, а голова слишком сильно наклонена к плечам.
Я не вижу, что происходит с мужчиной, лежащим на Ниле. Все, что я слышу, это ее крик и булькающий звук в горле мужчины между ними. Кадмус ослабляет наши ремни, и я пытаюсь натянуть штаны.
Со слезами на глазах я пинаю мертвое тело, которое чуть не надругалось надо мной всего несколько мгновений назад, и когда Кадмус наклоняется ко мне, я позволяю ему поднять меня на ноги. Затем я поворачиваюсь и вижу другого мужчину, лежащего на земле, рядом с длинным куском мяса, который выглядит как вырванное горло. Я оглядываюсь на Кадмуса, чьи расширенные зрачки и редкие подергивания говорят мне, что он все еще не в порядке.
Всхлипывая рядом с нами, Нила дрожит, переплетает свою руку с моей и разражается рыданиями.
— Шшш. Нам все еще нужно выбираться отсюда, — шепчу я.
— Скоро придут остальные.
Как будто он только что осознал, что есть и другие, Кадмус отворачивается от нас, его движения медленные и любопытные, когда он идет ко входу в палатку.
— Нет! Я хватаю его за руку, но он стряхивает меня. Вместо этого я прячусь за массивную спину Кадмуса и следую за ним к выходу из палатки.
— Как, черт возьми, Пэнси вырвалась на свободу? Должно быть, тот, что поменьше ростом, с пистолетом успевает задать один вопрос, прежде чем характерные звуки раздираемой кожи говорят мне, что Кадмус сделал с ним что-то ужасное. Кажется, это привлекает внимание других мужчин, которые кричат на Альфу, приказывая ему встать на колени.
Я выглядываю из-за его тела, когда к нему приближается группа мужчин, гораздо больше дюжины, и когда они достают оружие, я становлюсь перед ним.
Каждый мускул в моем теле скован страхом, который притупляет чувства. Я не знаю, прострелили бы эти люди меня насквозь ради Кадмуса. Все, что я знаю, это то, что я не позволю им казнить его после того, что он сделал в той палатке.
Тяжело дыша, я стою напротив него, ожидая, когда они нападут.
— Отойди от него, девочка, — говорит главарь, глядя в дуло своего пистолета. — Я без колебаний всажу пулю и в тебя тоже.
Кадмус шатается позади меня, его мышцы напряжены, и рычание в его горле говорит мне, что он рвется в бой. Возможно, не подозревая, в какой бы альтернативной версии он сейчас ни смотрел, что мы полностью в меньшинстве и безоружны.
Мужчины придвигаются ближе, и я осматриваю толпу, чтобы увидеть, что у большинства из них в руках оружие. Кадмус может прорваться через нескольких, возможно, даже немного уменьшить их численность, но он никогда не убьет всех этих людей в одиночку. И если кто-то случайно пустит себе пулю в голову, все будет кончено.
Отдаленный звук на мгновение отвлекает, и когда несколько мужчин оборачиваются, я знаю, что они тоже это услышали.
— Я не собираюсь повторять тебе это снова. Убирайся к чертовой матери с дороги, или я начисто снесу твою голову с плеч.
Другой звук эхом разносится по горам, и я улавливаю его отчетливую высоту.
Визг мутаций. Больше, чем один, хотя я ничего не вижу в темноте.
Только белая вспышка возвращает мое внимание к лидеру, и в следующий миг его голова отделяется от тела. Полупрозрачное существо отрывает кусочки его оставшейся плоти, запихивая их в рот.
Другие мужчины кричат и разбегаются.
Кадмус врезается в меня сзади, и секундой позже его там уже нет. Он присоединяется к рукопашной схватке, хватая одного из убегающих мародеров за рубашку, прежде чем пробить кулаком позвоночник мужчины.
Мутация, похоже, его не беспокоит, поскольку он устремляется за другой жертвой.
Держась за руку Нилы, мы бежим через лагерь, уворачиваясь от драк.
Новые вспышки белого вдалеке заставляют нас остановиться, и я разворачиваюсь, осматривая лагерь в поисках выхода. Пожары расползаются по палаткам, как будто их намеренно поджигает невидимый захватчик, которого я надеюсь заметить в толпе.
Валдиса нигде не видно.
Один из мародеров натыкается на нас, но быстро убегает в темноту. Все, что я слышу, это крик за периметром лагеря, над хаосом, запертым внутри.
Я замечаю Титуса, преследующего двух мародеров, и когда я оборачиваюсь, меня