притянув к себе, потащил назад к лестнице.
– А-а-а! – закричала я изо всех сил. – Отпустите меня сейчас же! Амелин!
Где-то хлопнула дверь.
– Саша, подожди! – послышался женский голос.
Мужчина остановился и развернулся вместе со мной.
В конце коридора стояла девушка.
Продолжая держать меня за шкирку, Саша подвел меня к ней.
Она была высокая, скуластая и широкоплечая. Без макияжа и с широкой красной лентой, обхватывающей голову. Немытые волосы свисали до плеч. Девушка-викинг.
– Тебе чего здесь надо? – грубо спросила она.
– Ты Лида? Костю позови, – потребовала я.
– Я же объяснила вашему мальчику, что он будет позже.
– Куда ты его дела?
– Он не хочет с вами ехать.
– Пусть он мне сам это скажет. Амелин! – снова громко позвала я.
Но никто не ответил.
Лида победно улыбалась.
– Видишь?
– Ты закрыла его где-то?! – Я готова была наброситься на нее с кулаками. – Держишь насильно?! Я же просто так не уйду! Что хотите, со мной делайте.
– Ладно, забирай ее, – пренебрежительно бросила Лида. – Глупая она какая-то.
Пока Саша вытаскивал меня из дома, я цеплялась за перила, ручки всех дверей, подгибала ноги и вопила так, что посмотреть на это зрелище вылезли пять обитателей дома.
Этот урод вышвырнул меня прямо с крыльца в снег.
Я упала, больно ударившись коленкой о бордюрный камень. Ко мне тут же подскочили Лёха с Петровым. Подняли, накинули на плечи куртку.
– Увозите ее по-хорошему. – Саша спустился к нам. – Не то в полицию сдам.
– Отлично! – крикнула я ему в лицо. – Давайте, вызывайте полицию. Я скажу, что вы насильно удерживаете взаперти человека.
– Кого это мы удерживаем?
– Сами знаете! Если сейчас же его не выпустите, вас всех тут посадят. У моего друга отец полковник ФСБ!
Саша озадаченно посмотрел на Лёху:
– Она под чем-то?
– Не, просто злится, – ответил Лёха серьезно. – Лучше, конечно, чтобы вы его отпустили. А то правда проблемы будут.
– О чем, вообще, речь? – Саша поднял голову, и я, проследив за его взглядом, сквозь по-прежнему валящий снег различила на балконе третьего этажа Лиду.
– Чего смотришь? – крикнула я, отплевываясь от снежинок. – Прикольно тебе? Это ненадолго. Ты суицидница-рецидивистка, а таких в психушку на раз отправляют. Можешь считать, за тобой уже выехали.
Угроза была так себе, но я уже не знала, что еще говорить.
В машине Лёха с Петровым наперебой принялись меня успокаивать, но получалось плохо. Я пылала от гнева, обиды, бессилия, ноющей боли в коленке, но главное – от наглости и безнаказанности этих людей. Ведь никто не имеет права распоряжаться человеком, сколько бы денег или власти у него ни было!
Перед шлагбаумом машина притормозила, но он не открылся. Охранник подошел к нам. Водитель опустил окошко.
– Вас просили вернуться, – сказал он.
– Шикарно! – простонал Лёха. – Допрыгались.
– Нас убьют? – обреченно предположил Петров.
Я же, пока водитель разворачивался, успела воспрянуть духом. Быть может, Лида испугалась и решила его отпустить?
Однако она поджидала нас возле ворот одна. Без верхней одежды, в легкой домашней кофте и пижамных штанах. За считаные минуты на ее волосах и плечах образовались сугробы.
Я вышла к ней.
– Ну? Где он?
– Его нет, – ответила она немного стыдливо. – И не было.
– Что значит «не было»? Ты сама сказала Лёхе, что он у вас.
– Я соврала.
– Слушай, вот только не надо! Врешь ты сейчас, чтобы мы молчали. Мне твоя сестра все про тебя рассказала.
– Злата меня ненавидит и всегда всем говорит гадости обо мне. И мать ее тоже ненавидит, потому что отец любил мою маму сильнее, но она умерла.
От такого поворота я растерялась.
– Да, мне Костя понравился. – Лида посмотрела на меня в упор сквозь слипшиеся ресницы. – Да, я хотела, чтобы он у нас остался. Да, мне скучно и одиноко. Да, я ему писала и просила приехать. Но он не приехал. Вот доказательство.
Она протянула телефон с открытой перепиской в вотсапе. Экран тут же покрылся снежинками.
Лида писала Амелину и в воскресенье, и в понедельник, и сегодня утром. И везде предлагала встретиться. Я раскрыла журнал вызовов. Ни в субботу, ни в какой другой день она ему не звонила.
– Я просто так сказала, что он здесь. Не знаю зачем.
– А с чего это вдруг ты решила во всем сознаться? – Я подозрительно прищурилась.
– Саша сказал, что теперь ты нажалуешься и отец отправит меня в Рязань. А я не хочу туда.
– Дура! – Я сунула ей обратно телефон и вдруг поняла, что на этом все возможные зацепки обрываются.
Минуту назад мне казалось, что я нахожусь в отчаянии, но тогда было еще хорошо.
Всю обратную дорогу я лежала зарывшись головой Петрову под куртку и не могла разговаривать, с ужасом осознавая, что вот и пришло время обзванивать морги и больницы.
Глава 22
Вита
– Что тебе взять? Круассаны или тосты?
Я с трудом выплыла из сна. Артём в куртке нараспашку возвышался у подножия кровати. За окном уже рассвело.
Тусклый свет сочился в тонкую полосочку между шторами. Мне снилось что-то приятное. Матрас здесь был волшебный. И по две подушки на человека. Мягкие и усыпляющие.
– Не хотел тебя будить, но я голодный как черт, а от местного кофе уже тошнит. Схожу за нормальным.
– Хорошо. – Я потянулась. – Можно я еще немного посплю?
– Тосты или круассаны? – настойчиво повторил Артём.
– Выбери сам.
– Я возьму и то и другое, и ты опять будешь ругаться.
– А можно просто йогурт? Лучше с персиком, но вообще все равно.
Я закрыла глаза, полежала немного, но так и не услышала, что Артём ушел. Посмотрела снова. Он по-прежнему стоял на том же месте. Руки скрещены на груди, подбородок запрокинут.
– Ты чего? – не поняла я.
– Да вот стою и поражаюсь, какой у меня хороший вкус и какой я крутой, что тебя украл.
– Ты – крутой, – со смехом подтвердила я.
Наклонившись, он откинул кусочек одеяла с моих ног.
– Ты спи-спи. Я сейчас уйду.
По голым ступням пробежал холодок.
– Пока ты смотришь, я не усну.
– Ладно. – Пощекотав мне ногу, он вышел из комнаты.
Но спустя некоторое время, успев снова задремать, я вдруг услышала посторонний звук и вскинула голову.
Он стоял на том же месте.
– Уже сходил?
– Там метель и мороз.
– Но ты хотел кофе.
– Как выяснилось, не сильнее, чем тебя.
Запрыгнув на кровать прямо в куртке, он крепко стиснул меня вместе с одеялом и, не давая опомниться, стал горячо целовать, а потом закинул коленку мне на бедро и прижал к себе:
– Прогони меня,