же вечность и на шее его провисеть, но Нольд, обняв крепко, быстро и отпустил:
— Поехали.
Вилли быстро покидал в большую сумку вещи, ноут и еще какую-то технику, и погасил лампу.
* * *
Я мечтала о душе, сменной одежде, нормальной еде, полноценной тренировке, чтобы до усталости в мышцах набегаться. И о моменте, когда с Нольдом можно будет остаться без всех, вдвоем, и обнять его так крепко и так надолго, как хочется!
Пока ехали, думала — готова ли я сейчас бросить все? Выполнить последнее — спасти из Инквиза Константа и Ивара, и забыть о войне с сектой, уйдя обратно в подполье более безопасной жизни, ведь я теперь не просто я — есть новая жизнь внутри. Аварии, травмы, психи вроде Серапиона, бешеная Валери с армией убийц, которые своих-то не жалеют… и с Нольдом еще ни разу нормально не поговорили с того вечера, как он узнал о беременности. Она все меняет. Он и так боялся, а теперь совсем покоя не станет — запрет на сто замков, лишь бы уберечь!
А я не хотела оставлять войну незавершенной. И будущий ребенок это желание только усилил — девочка должна появиться на свет в другом мире, где за ним не станет охотиться ни одна тварь! А кроме есть и еще почти угроза — сородичи. Хельга и Парис, им в голову не залезть и не узнать, какие у них великие планы на дитя некромантки и полузверя? Я украдкой положила руку себе на живот — там пока только искорка, и я готова поубивать всех, кто еще хоть раз меня пальцем тронет из наших «пра»!
— Куда мы едем? Учти, никто из нас жить в тюрьме не собирается, ни я, ни золотинка.
Лёна сидела впереди рядом с Нольдом и стала опасливо приглядываться к тому, что за окном — мы объезжали столицу по обводному шоссе и к центру никак не заворачивали.
— Вот стукнет вам обоим по восемнадцать, тогда и выпустим. А пока цыц. — Он улыбнулся. — Не волнуйся, все временно, пока разберемся от кого нужно прятаться, а от кого нет. От жизни не отрежем, снабдим телефонами и деньгами, но, если куда пойдете, предупреждать обязательно.
Я уже угадывала куда едем — к песочнику. Как и планировалось, чтобы Злата, если умеет, успела спасти.
Хана тепло обняла меня и приветливо кивнула всем, кого знала и кого нет.
— Проходите, я все приготовила, и две спальни, и завтрак, и прибраться получше успела.
— Девушки, тут пока и ночевать будете. — Объяснил Нольд. А мне дополнил: — Твоих подруг тоже изолировали. Вариту забрал Фортен…
И вовремя замолчал. Только теперь мне в голову стрельнула догадка, что та, кого Злата обозвала «лохудрой» — Элен! Кому еще это быть, если он привез ее в свой дом, всех прочих он «водил» на другую квартиру.
— Злата, здесь есть человек, и он умирает…
— Чувствую уже. — Перебила та. — Предсмертие сужается. В какой он комнате?
Хана показала на дверь. Троица пошел за дочерью, я и Нольд тоже на месте не остались.
— Он под лекарствами, спит.
— Привет, умирающий!
Мужчина открыл глаза. Не спал, но близко к тому — в полузабытьи от мощных обезболивающих.
— Не знаю кто ты, но раз друг, и я уже здесь…
Троица крякнул, и весь подался вперед, но девочка успела сделать то, что должна была. Обняла ладонями голову Аарона и поцеловала в губы. Крепко, по-настоящему чувственно, приоткрыв тому рот! Смотрелось диким, что Злата далеко не молодому и очень нездоровому дядьке прямо языком туда залезла, с придыханием и нежеланием отрываться! Мы все задеревенели от зрелища, Троица вообще был в ужасе больше всех!
— Доченька, что ты… зачем ты?..
Девушка отпустила песочника и выпрямилась, сияя золотыми глазами, чуть-чуть покривилась от неприятного вкуса, но все равно была равно заметно счастливая и довольная. Утерлась ладонью и спросила, как ни в чем ни бывало:
— Вам тело нужно для похорон?
Только Нольд отрицательно мотнул головой. А Злата, осмотревшись, взяла со столика пинцет и проткнула мужчину, как шарик. Он распылился прахом в то же мгновение. Простыня опала, кровать опустела, оставив только бинты и шины…
— Все, пошли есть. А ты, — она ткнула в меня пальчиком, — обещай не смеяться. Я не виновата, что это опять мужик! И я не виновата, что они все голые!
Она только это сказала, как на плечах обрисовались крупные руки духовного трупа. Хана, которая тоже успела заметить проявление, вскрикнула и вскинула ладони к лицу.
— Что происходит?
Обычным людям не видно, как на маленькую, субтильную не по возрасту, девчонку наваливался невесомый мужчина — голый и лысый. Устроился на узкой спине, уложил спящую голову на плечико. Ноги еще секунду назад призрачно невидимые, обрисовались подогнутыми к полу — разница в росте слишком большая. Злата прошла мимо всех на кухню легко, не чувствуя веса «паразита» — его, веса, и не было по сути, и повторила:
— Только не ржать.
Мне и Хане не до смеха! Это поразительно во всем! Так вот как Смерть убивает и возвращает к жизни! Духовный труп… но как это работает? Как он оживет и материализуется? Аарон не помолодел, но выглядел здоровым, целым, даже прилично мускулистым!
Нольд тронул меня за локоть, шепнув:
— Что ты видишь?
— Духовное тело песочника. Думаю, Злата теперь с помощью регенерата и своих ресурсов, или еще чего, будет… выращивать… отращивать…
— Не буду я его выращивать, гадость какая. Возрождать! — Та прекрасно слышала мое бормотание и возмущенно поправила из коридора. — А когда все некроманты вернутся к исконным способностям, представляете, как мы будем спасать смертельно больных? Вот так нас начнут ценить и уважать!
* * *
Парис сам позвонил и назначил встречу — сегодня, в «Науке», не у себя.
Никто настоящей подлости от него не ждал. После повторного подробного рассказа Златы о нем — уже Нольду, Троице и Вилли, Нольд удивился, но не встревожился. Не увидела на его лице и тени от нехороших чувств или подозрения. Многое вставало на свои места, но еще не до конца прояснялась вся ситуация, а я при посторонних пока не хотела вклиниваться, дополняя картину — о заговоре Хельги и Париса по скрещиванию своих потомков. И Злата Яна не упомянула. Ни слова про «нареченного». Ни слова про «предназначенного судьбой».
Оставив Хану и девушек в квартире, поехали на встречу — даже Троица, хотя ему очень хотелось