Лорд Моффат с забавным упорством пытался застать мисс Харди под омелой, ведь давний обычай гласил, что поцелуй в данной ситуации неизбежен. Однако скромная секретарша проявила завидную осмотрительность и старалась держаться подальше от опасных мест. А сейчас она сидела на диване рядом с мистером Беркли; коллеги о чем-то негромко беседовали.
Обед прошел намного оживленнее вчерашнего. Миссис Диксон держалась дружелюбно, хотя и сейчас назвать ее разговорчивой было трудно. Ричард то и дело таинственно улыбался, а мистер Диксон вел себя значительно скромнее и почти не хвастался.
Причину столь положительных перемен хозяйка видела в объединяющем праздничном настроении и мечтала не только поддержать радостную атмосферу, но и наполнить ее новыми красками. К счастью, слуги добросовестно выполнили задание и во время обеда убрали из гостиной ковер. В центре просторной комнаты образовалось вполне пригодное для танцев место, а тетушка Милдред любезно согласилась обеспечить музыкальное сопровождение.
Почтенная пожилая леди села за фортепиано и, чтобы привлечь всеобщее внимание, взяла несколько бравурных аккордов.
Миссис Харпер поспешила к мужу.
– Потанцуй со мной, пожалуйста!
– Джульетта…
Однако та не желала слушать возражений: схватила под руку и потащила туда, где уже начали собираться пары. Ричард остановился в нерешительности.
– Уверена, что сейчас будет вальс. Тетушка Милдред всегда начинает с вальса. Утверждает, что это самый романтичный танец: лицом к лицу, очень близко и в постоянном кружении.
На лице Ричарда отразилось глубокое сомнение.
– Не уверен, что в данном случае это будет нашим триумфом.
– Почему? – Джульетта заглянула в синие глаза и прочитала во взгляде плохо скрытую панику.
– Потому что я ни разу в жизни не танцевал вальс.
– Ни разу? – недоверчиво повторила Джульетта.
Ричард смущенно кивнул.
– К счастью, несколько раз видел, как танцуют другие, так что смутно представляю, что такое вальс. Только заранее предупреждаю: береги ноги, а не то оттопчу.
Джульетта с усилием улыбнулась. Собственные ноги волновали ее меньше всего; куда опаснее казалась отстраненная маска на лице мужа – он всегда скрывался за ней в неловких ситуациях.
Может быть, сослаться на внезапную головную боль и отказаться от танца? Но в этот момент мистер и миссис Диксон встали рядом, и заиграла музыка. Поздно. Джульетта грациозно присела в реверансе, а Ричард галантно поклонился. Не отрывая взгляда от лица, он положил правую руку на талию, а левой властно сжал и поднял руку дамы. Джульетта положила ладонь на его плечо.
Она почувствовала, как напрягся партнер, а в следующее мгновение едва не потеряла равновесие от резкого рывка. Не удержалась и тихо коротко вскрикнула.
– Слишком быстро? – шепотом спросил Ричард.
– Да, пожалуй. – Она глубоко вздохнула и постаралась придать лицу ободряющее выражение. – Это все-таки не лошадиные бега.
Они начали снова, в этот раз гораздо ритмичнее и аккуратнее. Джульетта двигалась с подчеркнутой четкостью, а Ричард старательно копировал ее шаги – правда, не всегда успешно. Очень хотелось взять на себя ведущую роль, но разве можно оскорбить мужа открытым пренебрежением?
– У тебя прекрасно получается, – похвалила Джульетта, надеясь потешить мужское самолюбие.
Синие глаза опасно блеснули.
– Можешь не разговаривать со мной так, будто я твой четвертый ребенок, – процедил Ричард сквозь зубы. – Сам отлично понимаю, как выгляжу.
Да, он прав. Притворством делу не поможешь.
– Слушай музыку и старайся подчиняться ритму.
– Если бы на улице не было так холодно, увел бы тебя через французское окно в сад, – проворчал Ричард.
Джульетта рассмеялась вслух. Он прижал ее крепче, и от неожиданности она наступила ему на ногу. Он что-то неразборчиво пробормотал и старательно плавно закружился. Удивительно, но им удалось не отдавить друг другу ноги и даже не выбиться из темпа.
Джульетта снова засмеялась.
– Подумать только, это наш первый танец. Представляешь? Мне сейчас очень хорошо. А тебе?
– А мне очень плохо. Уверен, что выгляжу, как неуклюжий слон. – Он склонил голову и обреченно вздохнул. Однако Джульетта не поддалась на обман: в глазах мужа читалось искреннее удовольствие.
– Обманщик. Тебе тоже нравится. Только перестань считать шаги, лучше слушай музыку. Все получится само собой.
Ричард театрально закатил глаза.
– Откуда тебе известно, что я считаю шаги? Неужели губы двигаются?
– Нет. Но мне показалось, что ясно чувствую, как в голове тикает: раз-два-три, раз-два-три.
– Какой ужас! Женщина умеет читать мысли.
– Ничего ужасного. Напротив, если двое способны без слов понять друг друга, их отношения становятся намного крепче.
– Да-да, разумеется. – Ричард слегка откашлялся. – Ну, так о чем я думаю сейчас?
Он посмотрел с откровенной мужской настойчивостью, и где-то глубоко внутри сразу родилась тупая протяжная боль. Бросило в жар, колени дрогнули. Ричард обнял крепче и не позволил упасть. И все же чувства захлестнули с неожиданной силой. Да, он пробудил у нее вожделение, но и сердце не осталось безучастным, а откровенно ответило на вызов.
Дыхание вырывалось короткими частыми всхлипами, однако лицо оставалось спокойным, и голос прозвучал почти нормально:
– Вовсе не нужно уметь читать мысли, чтобы понять, что сейчас творится в твоей голове.
Глядя мужу в глаза, Джульетта подвинулась так, чтобы скрыть от посторонних глаз то, что собиралась сделать, а потом убрала руку с плеча, быстро опустила и сжала пульсирующую эрекцию, в существовании которой ни на миг не усомнилась.
Ричард резко вдохнул и дернулся. Глаза потемнели от шока. В этот момент музыка зазвучала громче и вернула их к действительности. Пунцово покраснев, Джульетта снова положила руку на плечо.
Что же это за безумие?
Одно дело – проявлять дерзкую чувственность в уединении спальни, и совсем другое – бесстыдно давать себе волю на глазах у всех. Мимо проплыла другая пара. Джордж что-то сказал, Ричард ответил, но слов Джульетта не поняла, утонув в беспомощной панике: почему-то казалось, что окружающие видели ее безобразный поступок. Она торопливо оглянулась: гости увлеченно танцевали и беседовали. Перевела взгляд на лицо мужа и встретила застывшее выражение шока.
Униженная собственной безотчетной развязностью, она опустила глаза и, нервно теребя ткань сюртука, попыталась придумать хотя бы слабое оправдание. Увы, ничего не получилось: в голове не осталось ни единой здравой мысли.