Она составила разнообразное и изысканное меню, и повара мастерски приготовили каждое из многочисленных блюд. Из погреба явились самые благородные, выдержанные вина. Стол украшали рождественские символы, особенно трогательные в сочетании с дорогим фарфором, старинным серебром и тончайшим хрусталем. Мягкое сияние свечей создавало камерную, теплую, уютную обстановку.
Заботливая хозяйка беспокоилась, что гостье будет нелегко запомнить многочисленные лица и имена, однако на деле оказалось, что миссис Диксон вовсе не спешила прикладывать усилия. Говорила она исключительно в тех случаях, когда обращались непосредственно к ней, да и то ограничивалась необходимым минимумом слов.
Излишняя сдержанность леди представляла собой резкий контраст словоохотливости супруга. Мистер Диксон не закрывал рот ни на минуту и разглагольствовал так громко, что умолкли даже те, кто сидел в противоположном конце длинного стола. Собственно, ничего плохого в подобной манере общения не было… если бы не невыносимо скучная и однообразная тема монолога.
Очень скоро всем стало ясно, что больше всего на свете мистер Диксон любит рассуждать о деньгах. О том, сколько он заработал, сколько рассчитывает заработать в ближайшем будущем, насколько обошел непосредственных, самых сильных конкурентов. Речь его звучала непререкаемо, однако остановить хвастуна никак не удавалось. Попытки сменить тему тоже не дали результата: гость обладал редкой способностью тотчас возвращать разговор в привычное русло.
Джульетта отлично понимала причину успеха мистера Диксона: бизнесмен представлял собой яркое воплощение прямолинейной, тупой назойливости. Но вот взгляд переходил на мужа, и сразу возникало невольное сравнение. Ричард, разумеется, отличался настойчивостью и упорством в достижении цели, однако вел себя несравнимо тоньше и тактичнее. В отличие от непрестанного бахвальства мистера Диксона его манеру держаться характеризовала благородная сдержанность.
Харпер вежливо слушал гостя, задавал вопросы, порой вставлял краткие комментарии, но в то же время неизменно сохранял невозмутимое, даже несколько отстраненное спокойствие. Случайный свидетель ни за что бы не догадался, насколько ему необходимо сотрудничество с этим шумным бесцеремонным господином.
Не скрывая восхищения, Джульетта не сводила с мужа внимательных глаз. Ричард, казалось, почувствовал ее взгляд: неожиданно повернулся и посмотрел прямо, с особенным, только ей понятным выражением. Выдержал несколько мгновений, а потом слегка опустил веки и многозначительно улыбнулся.
От этой интимной улыбки перехватило дыхание, и Джульетта почувствовала, как неумолимо предательски краснеет. Сердце забилось учащенно и гулко.
Ах, значит, он не забыл о том, что происходило между ними ночью.
Утром она проснулась в одиночестве и страшно расстроилась. Однако настоящее разочарование ожидало позже, когда выяснилось, что муж опустошил целую бутылку виски и теперь спит беспробудным сном.
Сомнений не оставалось: его что-то всерьез тревожило. Сначала Джульетта решила, что беспокойство связано с предстоящим визитом Диксонов, однако после долгих размышлений пришла к выводу, что повод слишком незначителен: должна существовать другая, более серьезная причина. В любом случае хотелось разделить с мужем переживания, понять его мысли, надежды, секреты.
Может быть, сегодня ночью удастся поговорить по душам?
– Разве не так, Джульетта? – спросил дядюшка Хорас.
– Да, конечно, – быстро ответила она, хотя понятия не имела, о чем идет речь, и улыбнулась всем, кто сидел на ее конце стола. Миссис Диксон слегка повернула голову, но продолжала смотреть на окружающих так же угрюмо.
А что, если гостья попросту стесняется? Может быть, ей будет приятнее, если рядом окажется знакомое лицо? Однако единственным из гостей, с кем леди встречалась раньше, был лорд Моффат, а Ричард настойчиво просил не подпускать его близко к супруге бизнесмена. Причина, кажется, заключалась в каком-то давнем флирте между ними. Зная Джорджа, поверить в такую версию было совсем нетрудно.
Но зато невозможно было представить, что миссис Диксон вообще способна улыбаться. Скорее эта леди одним взглядом заморозит воду.
И при этом ее смело можно было назвать красивой: пышные светлые волосы, прозрачные голубые глаза. Жаль только, что бедняжка так скучна: вряд ли кто-нибудь из мужчин сочтет ее интересной. Но с другой стороны, некоторые предпочитают, чтобы красивая женщина поменьше говорила и побольше молчала. Так, мол, гораздо удобнее.
Лакей спросил, можно ли убрать тарелку, и Джульетта коротко кивнула. Взгляд скользнул вдоль стола и остановился на лице лорда Моффата. Джордж едва заметно поднял брови, словно хотел напомнить: «Я предупреждал». Да, он действительно говорил, что Диксоны – не самая приятная пара.
– Может быть, леди, перейдем в гостиную и оставим мужчин с портвейном и сигарами? – на правах хозяйки предложила Джульетта.
Получив дружное согласие, она встала из-за стола и первой покинула столовую. Вскоре принесли чай, и дамы уютно устроились для приятной светской беседы. Все, кроме одной.
Миссис Диксон от чая отказалась. Она сидела, безукоризненно прямо держа спину, и неотрывно смотрела на дверь. Джульетта сделала глоток, однако вкуса не почувствовала: мысли были заняты одним – о чем бы спросить необщительную гостью?
– Вы любите ездить верхом, миссис Диксон? – наконец нашлась хозяйка.
– Не очень, – ответила гостья с оттенком легкого пренебрежения в голосе. – Но при этом чрезвычайно серьезно отношусь к выбору лошади.
– У нас прекрасные конюшни. Уверена, сможем найти вам достойное, послушное животное, – любезно предложила Джульетта, не оставляя попыток решить, действительно ли гостья неисправимо угрюма или просто малообщительна. Она с улыбкой протянула серебряный поднос. – Попробуйте имбирное печенье. Многие из нас посвятили украшению этих человечков целый день; разумеется, под бдительным присмотром поварихи. А если говорить точнее, дамы украшали, а дети и джентльмены тут же с удовольствием поедали. Как говорится, каждому свое.
Присутствующие в комнате леди засмеялись и согласно закивали.
– Не ем сладостей, – отказалась миссис Диксон. – От них портится фигура.
– Жаль. – Джульетта передала поднос с печеньем мисс Харди и с радостью гостеприимной хозяйки отметила, что секретарша положила на тарелку сразу несколько штук.
– Сельский воздух возбуждает аппетит, – призналась она и безмятежно откусила имбирному человечку голову.