все остальные, – говорит она.
Я сворачиваю на съезд, а коп едет дальше по фривею. Я съезжаю на обочину и сижу неподвижно целую минуту, а в глазах у меня мелькают черные точки. Не записал ли он мои номера? Будет ли он помнить темно-красный «Шеви-Люмина», когда вернется в полицейское отделение? Не сложит ли он пазл?
– Он убил Алану молотком, – говорит Стефани. – Бил ее и бил бесконечно. Почему он это сделал?
Ничья жизнь прежде не зависела от меня, кроме жизни Файна. Я воображаю Мэрилин, напившуюся в одиночестве своей спальни, Хизер, которая сидит на полу, скрестив ноги, произносит один из своих монологов, канцелярский нож привязан к ее ноге. Я воображаю Дани, она сидит на кухне, плачет, ее пистолеты заперты в их сейфе. Я воображаю Джулию, она лежит в больнице без сознания, дверь в ее палату не охраняется. Я думаю о Скае в материнском доме за компьютером, о Скае, который не слышит, как к нему подходят сзади. У меня раньше никогда не было столько людей, о чьих жизнях я бы так волновалась. Я должна быть в безопасности. Я должна быть умной. Коп мог меня остановить, и если бы остановил, то все было бы кончено.
– Ты не умрешь, – говорю я Стефани, и я говорю это и себе. – Никто не умрет. Я об этом позабочусь
* Расшифровка допроса Кристин Мерсер, оставшейся в живых свидетельницы массового убийства, допрос проводился сотрудниками Королевской канадской конной полиции Джоном Стричером и Дональдом Томпсоном, 6 ноября 1986 года
Группа поддержки последней девушки XVI: Сезон последних девушек
Крисси появляется на полчаса раньше назначенного, чтобы осмотреть «Старбакс», где мы должны встретиться. С этим все в порядке. Ночью мы спали в машине и встали с восходом солнца. К тому времени, когда она проезжает мимо торгового центра, мы ведем за ним наблюдение уже весь день. Стефани продолжает играть с радио. Каждые пять часов она звонит родителям, но она учится. С каждым разом разговор становится все короче и плачет она меньше. В остальное время она выключает телефон, как я этого требую. Разговоры по телефону раздражают ее.
– Ей нужно поскорее возвращаться к тому, чем она была прежде, – ворчит Стефани.
– Терпение сохранит тебе жизнь, – говорю ей я.
– Если только она сначала не изведет меня до смерти своими глупостями.
У меня сложилось представление, что Крисси держится поближе к дому, а потому мы договорились встретиться в южной части Альберты близ места, где случился кризис, давший начало всему остальному. Стефани послала ей сообщение, пока я вела машину. На это ушло полтора дня. Мы только-только въехали в Айдахо, как Крисси сообщила нам, что переехала из Блэк-Драма и живет теперь к югу от границы в Восточной Монтане. Стефани решила бы, что я идиотка, если бы в конце концов выяснилось, что Крисси переехала в Лос-Анджелес.
Крисси осторожнее меня, чем она заслуживает мое уважение, хотя это уважение и скрепя сердце. Никогда не предполагала, что буду чувствовать нечто подобное. Для остальных из нас Крисси – падальщица, и мы стараемся не произносить ее имя. Она предательница, мазохистка, изменница, врунья. У нее стокгольмский синдром. Мы все ей сочувствуем. Мы все ее презираем. Но она хотя бы осторожна. Это в конечном счете делает ее одной из нас.
– Могу я хотя бы войти и посмотреть, что она делает? – спрашивает Стефани. – Она меня еще не видела.
– Крисси следит за массовыми убийцами так, как канадцы следят за хоккеем, – говорю я. – Она видела тебя. Мы не можем рисковать, недооценивая ее. Именно так мы и выживаем. Прежде чем прыгнуть – оглядываемся.
В машине жарко, но понемногу, по мере роста вечерних теней, становится прохладнее. Я только один раз выходила из машины – воспользоваться туалетом в «Джамба Джус». Сколь часто я ни мою лицо, за двадцать два часа в машине оно покрывается водонепроницаемой пленкой жира. Когда все это закончится, мы вдвоем отправимся в Биллингс, может быть, снимем номер в отеле на несколько часов, чтобы принять душ. Моя кожа зудит в предвкушении.
– Она опять возвращается, – говорит Стефани. Всего неделю назад маньяк на ее глазах убил ее друзей, а сегодня она на задании. Мы как минимум обладаем способностью приспосабливаться. – Вот он – темно-красный «Крайслер».
Ревущая стальная коробка американского производства еще раз проносится мимо «Старбакса», поднимая большое синеватое облако пыли над улицей, потом вклинивается на пустое место в том же ряду припаркованных машин, в котором стоим и мы, через две машины от нас. В электронной переписке было столько словесных баталий, столько заигрываний и договоренностей, и подтверждений, что мне выть хотелось. Я пыталась избежать разговоров о сумме, я взамен предлагала показать ей тайничок лично, чтобы она могла сделать обоснованное предложение. Я пыталась разыгрывать дурочку с душой нараспашку, просто женщину, которая пытается свести концы с концами, перепродавая барахло с рук и через камеры хранения, покупая по низкой цене, а продавая по чуть менее низкой.
Я избегала разговора о том, где у меня тайничок, избегала называть какие-либо имена, но не могла не сказать ей, что я ей предлагаю. Когда письмо с этой информацией ушло, мне стало не по себе:
ИМЕЮЩИЕСЯ У МЕНЯ ПРЕДМЕТЫ ПРЕЖНИМ ВЛАДЕЛЬЦЕМ ПОМЕЩЕНЫ В ПОЛИЭТИЛЕНОВЫЕ ПАКЕТЫ. ЭТО:
– КЕДЫ РОДДИ ТОРРЕСА (НА ЛЕВОМ ТЕМНОЕ ПЯТНО НА НОСКЕ)
– СПАСАТЕЛЬНЫЙ ЖИЛЕТ В ПЯТНАХ КРОВИ ИЗ ЛАГЕРЯ «КРАСНОЕ ОЗЕРО» (С ЛЕВОЙ СТОРОНЫ НА ГРУДИ МОЖНО РАЗГЛЯДЕТЬ ЛОГОТИП)
– ВЕШАЛКА ДЛЯ КУРТОК, СКРУЧЕННАЯ В ШАР С ТЕМНЫМ ПЯТНОМ НА КОНЦЕ (С НАКЛАДНОЙ, ПОДТВЕРЖДАЮЩЕЙ, ЧТО ВЕШАЛКА ИСПОЛЬЗОВАЛАСЬ ДАНИЭЛЛЕМ ШИПМАНОМ)
– МАСКА, КОТОРАЯ БЫЛА НА ПРИЗРАКЕ № 1 (С НАКЛАДНОЙ, ПОДТВЕРЖДАЮЩЕЙ ОРИГИНАЛЬНОСТЬ)
– ЭКЗЕМПЛЯР ПЕРВОГО ИЗДАНИЯ КНИГИ «КОРОЛЬ МЕЧТЫ И ЕГО КОРОЛЕВСТВО УБИЙСТВ», ПОДПИСАННЫЙ ХИЗЕР ДЕЛЮКА, АВТОГРАФ ГЛАСИТ: «ОЧЕНЬ ВАС ЛЕБЛЮ, ХИЗЕР»
– ЧЕТЫРЕ ФОТОГРАФИИ ТОПЛЕС АКТРИСЫ БАРБ КОРД В «КОЛОКОЛАХ СМЕРТИ», ПОДПИСАННЫЕ ЛИННЕТТ ТАРКИНГТОН
Благодаря последнему пункту и удалось вытащить ее из укрытия. Я послала копию одного из снимков топлес, Стефани сделала ее на свой телефон. Это самые дорогостоящие предметы в лоте. Когда мы только приехали в Лос-Анджелес, Гарретт убедил меня подписать несколько снимков топлес актрисы, которая будет играть меня в фильме. Я перестала подписывать сувениры с того дня, как поступила в группу, так что для коллекционера это желанные предметы. Ее можно было бы подвести под пять сотен за каждый. Если бы я фактически была последней девушкой, то они стоили бы не меньше восьми сотен.
– Вы