Читать интересную книгу Прыжок рыси - Олег Приходько

Выступающие часто обращали к нему риторические вопросы, адресовывали колкие замечания, в открытую высказывали недовольство — за каждым шагом им мерещилась перемена курса, хотя связано это было не столько с Гридиным или администрацией, сколько с предстоящими выборами президента страны. Не все понимали, что страна будет парализована в ближайшие полгода, которые продлится предвыборный марафон. Частичная национализация, заявленная в программе КПРФ, заставит активизироваться российских предпринимателей, чтобы успеть запастись впрок и заготовить пути отхода на Запад. Россию ожидает диковинный отток капитала, замораживание инвестиций, а в случае возвращения коммунистов — кровопролитная война, ввязываться в которую никто не пожелает, но будут вынуждены те, кому недостанет средств покинуть страну.

Каверзы Гридин пропускал мимо ушей. Он сидел с каменным выражением лица и большей частью не слушал выступавших. Всех он хорошо знал, но знал и то, что ни от них, ни от него сегодня ничего не зависит.

Те, кто заправлял жизнью области и города, на собрании не присутствовали. Обещание поддержки Гридина на выборах было искренним лишь наполовину, а поддерживали ораторы себя, хорошо понимая; не будет Гридина, не будет их. Необлагодетельствовавшие собрание присутствием видели оборотную сторону медали: пока вершить делами будут они, Гридин никуда не денется. Основания для такой уверенности у них были…

Губернатор вспомнил 27 ноября 1992 года…

— Ну! — спросил Хализев, едва он положил телефонную трубку.

Только что назначенный заместитель сидел, вальяжно положив ногу на ногу, и барабанил отполированными ногтями по столешнице.

— Помочь, говорят, нечем, — сообщил Гридин упавшим голосом. — А свободу предоставить готовы. Относительную, разумеется. Им сейчас — «баба с возу, кобыле легче». Потом станут прижимать.

Хализев захохотал — искренне и простодушно:

— Чего же ты ждал, Костя? Да одно то, что их ставленник Берлинский не продержался здесь больше года, делает тебя пусть не врагом, но чужаком — это уж точно. Ты же политик, цену независимости понимать должен. В регионах нужны люди, которые будут считать себя обязанными «его величеству». Вот им-то всегда найдется, чем помочь. А тебя сейчас к ногтю не прижмешь — тебя народ избрал.

— Что я этому народу через полгода скажу? На какие деньги его кормить буду?.. Посдавать к чертовой матери всю область в долгосрочную аренду — и дело с концом! Года на четыре, до конца срока.

— Сдай, Костя, сдай. — потешатся Хализев. — И автономию попроси. А может, и независимость, а?

— Ладно, Аркаша, хватит. Весело тебе, я погляжу. Свободная экономическая зона — это, конечно, провокация: утопить хотят.

— Совершенно верно, — кивнул Хализев. — Только мы свободой воспользуемся, а тонуть не будем. Попросим спасательный круг,

— У кого?

— У людей, которые зря времени не теряли, покуда ты вел народ к коммунизму — в противоположную, как теперь выяснилось, сторону.

— И что же это за люди? — насторожился Гридин.

— Скажи мне, пожалуйста, друг и соратник. Когда ты обещал искоренить преступность, ты о чем-то думал? Что город кишит вчерашними солдатами, вернувшимися с войны, и забит оружием под завязку? Что для того, чтобы «искоренить», нужно как минимум ввести чрезвычайное положение, а потом менять через каждые три месяца весь личный состав правоохранительных органов, потому что его систематически будут перекупать, а у тебя на эту «рулетку» ставок не хватит?.. Думал, к чему приведут облавы, аресты, перестрелки, разборки? Сколько невиновных пострадает? И при этом все равно ни черта не выгорит — они только глубже зароются в землю и будут действовать исподтишка. С преступностью можно бороться только тогда, когда люди получат возможность работать и станут зарабатывать столько, что жить под угрозой разоблачения станет невыгодно. Впрочем, тогда и бороться с ней ни к чему, но нам до этого времени не дожить, не обольщайся. Власть — это деньги, Костя. И все! И ничего больше! По крайней мере, не партийные идеи. Надо быть последовательным материалистом. На деле, а не на словах. Когда ты был первым секретарем обкома, власти у тебя не было. Ты был просто проводником идей. Потому что деньги, на которые ты воплощал эти идеи, были не твоими. Не стало тех, кто тебе эти деньги давал, — и тебя не стало. Теперь тебя наделили властью, но она будет оставаться у тебя до тех пор, пока не выяснится, что за ней — пустота. Ты беспокоишься, что скажешь своим избирателям через полгода? Долго же ты собираешься продержаться!.. Не через полгода, а завтра утром у тебя будет полная приемная просителей. Не веришь?..

Ему предоставили слово.

Он шел по проходу, чувствуя себя нашкодившим школьником, которого застали врасплох. Предпринимателей подхлестнуло выступление предыдущего оратора, шло бурное обсуждение, это позволило выиграть минуту, чтобы собраться с мыслями. Заняв место на трибуне, он налил минеральной воды в стакан, но пить не стал.

Справа за кулисой губернатор увидел Саенко.

Охранники стояли у каждого входа, сидели в каждом ряду.

— Господа, — Гридин замолчал, пораженный наступившим безмолвием, словно кто-то выключил радио. — Сегодня возникла необходимость временно остановить завод «Сульфат» для его переоснащения. Если вы всем миром не поможете тем, кто останется на время без работы и без зарплаты, мне придется залезть в долги. Но завтра может возникнуть аналогичная обстановка на заводе вертолетных двигателей; предприятие частично финансировалось Минобороны, Грачев, как вы знаете, объявил о вынужденном сокращении расходов на оборонную промышленность, иностранные партнеры увеличивать внеплановые инвестиции отказываются. Таких «Сульфатов» в России десятки. И если можно удесятерить прибыли за счет уникальной возможности использования сырья, которого нет в других регионах, то сделать это необходимо. И сделать так, чтобы не пострадали интересы рядовых акционеров, а не держателей контрольных пакетов, которые живут сегодняшним днем и спешат снять сливки, не заглядывая в день завтрашний и не желая идти на перепрофилирование. Четыре года тому назад тоже не хотели вкладывать деньги в строительство нефтеперерабатывающего комплекса. Тогда мы эти средства нашли за счет приватизации. Сегодня за это приходится расплачиваться: мы вынуждены закупать собственную продукцию по ценам, превышающим мировые. Завтра мы попадем в зависимость от Центра, и экономическая свобода, не окрепнув, обернется национализацией! Пора, наконец, разобраться, кто в доме хозяин. Я считаю, что на сегодняшний день ваше собрание — высшая инстанция! Выше только закон. От принятых вами решении будет зависеть, оставаться ли региону зоной свободного предпринимательства. Все, о чем вы тут сегодня говорили, касается выгоды отдельных предприятий и отраслей. Я не противник свободного предпринимательства, но смотрю на область в целом — вынужден смотреть. И хочу, чтобы предприятия приносили прибыль не только тем, кто, использовав трудные для области времена, их купил!

Гридин покинул трибуну, не дожидаясь вопросов. Его шаги заглушала возмущенная многоголосица. «Это и есть национализация!», «Раскулачивание!», — слышались выкрики в зале. — «Первый секретарь обкома готовит приход своих!», «Коммунистический переворот!»

Что он мог сказать этим людям? Что меньше всего думает о политике? Что уже перестал делить мир на «своих» и «чужих»? Что самостоятельность их мнимая, так же как и его губернаторская власть? Рассказать о том, как четыре года тому назад поставил их всех и себя в зависимость от «паханов»? О том, что его просто подставили, как дешевку, и теперь водят под прицелом, дергая за ниточки?

Рассказать о собрании на чащинской даче в декабре 199 года, где были распределены роли и область разделена на сферы влияния?..

В первый же приемный день губернатора двери его кабинета не закрывались. Прося, требуя, плача, угрожая, люди связывали с приходом Гридина надежду на работу, квартиру, устройство детей, пересмотры уголовных дел, доступные цены — на все, что копилось долгое время и от чего было не уйти, не отмахнуться, потому что во всем этом была и его вина. Он обещал разобраться, рассмотреть, позвонить, помочь, перепоручал жалобы прокурору, заместителям, квартотделу, понимая, что не разберется, и сделает и не поможет, как не помогла ему верховная власть, не помог Президент, ибо всех связала общая беда — отсутствие средств.

Верный друг Аркаша Хализев организовал и подготовил обещанную встречу. Практичность и прозорливость заместителя, подкрепленная завещанием Дорохова, породившего их тандем, затмевала истинный смысл этой дружбы. Гридин любил прокатиться «с ветерком» на его «мерседесе», попировать на его вилле в обществе приятных людей, выйти в море на его яхте, но вопросом «откуда у него все это?» не задавался. Зачем?.. Так было удобно. Любой руководитель мог позавидовать такому заместителю: подскажет, научит, подготовит, организует и при этом не метит на его место.