Читать интересную книгу Прыжок рыси - Олег Приходько

Кравцов оценил работу детектива молчанием, поставил чайник на газ.

— А с чего она взяла, что камера у Полянского? — спросил он неожиданно. — По-моему, между ее уходом из общежития и утренним вторжением Полянского там побывал кто-то еще, тебе не кажется?..

Евгений удивился тому, что не сделал такого очевидного вывода раньше: конечно, камеру мог взять убийца. Но Грошевская пришла к Полянскому, а значит… значит, она знала, что убийца камеру не брал?

— Н-нда, вывернуть бы ее наизнанку, москвич, — усмехнулся Кравцов, старательно оттирая мочалкой заварочный чайник. — Где ты, едрена корень, раньше был? У меня бы она заговорила. Не хочет ее Ленциус за попку взять, не хочет. Цэу есть сверху, не иначе. А кто за Ленциусом и Фединым стоит — тайна покрытая мраком.

— Милиция? УФСБ?

— Да нет, думай. Она-то четвертого пошла к Полянскому. Ленциусу Федин передал дело пятого вечером, милиция подключилась к нему девятого, тогда же и контрразведка. — Кравцов пошарил в шкафчиках, нашел банку с чаем. — Набросить бы на шею Федина удавочку да попытать… Или Грошевскую отловить?.. Сегодня ты, кажется, убедился, как ее пасут.

«Зачем же она мне в таком случае отдала кассету? — подумал Евгений. — Хотела, чтобы я от нее отстал? Или «дезу» подсунула? В чем она…»

Он вернулся в комнату. Зарядил кассету в магнитофон, отмотал пленку на минуту назад.

Алевтина в комнате Полянских…

Труп Козлова…

Панорама…

Телефон… Конец. Чистый «хвост» длиной в двадцать две секунды…

Что говорил Полянский?.. «Париж… Аньер… виды: улицы дома, машины, ограды. Эйфелева башня, собор Нотр-Дам, Лувр Павел, его друг, жена друга — на улицах, за столом… Потом Москва, вы с «Президентом»… Алевтина Васильевна в комнат Павла… у нас…»

Нет! Не то! Раньше!..

«Пленка как раз была на конце, там «хвостик» оставался чистый, ничего стирать не пришлось. Снял немного: крупно труп… провел панорамку… и все, БОЛЬШЕ НЕ ПОМЕСТИЛОСЬ…»

Грошевская переписала изображение на кассету того же типа. А куска длиной в двадцать две секунды явно не хватает!

— Что-то вспомнил? — появился в комнате Кравцов.

— По Парижу затосковал. Кто здесь живет?

— Саня Субботин. Нормальный мужик, надежный. Одно время работал в кабаке «Таверна». Через кабак этот наркота проходила. Бармен всем заправлял. Саня взялся там порядок наводить. В одиночку, дурило. Впрочем, а как еще-то? Стучать на них не мог и участвовать в этом бизнесе не хотел. Короче, далеко зашел. Вечером нагрянули руоповцы, поставили его мордой к стенке и вытащили из кармана ЛСД. Вполне хватило, чтобы парня по двести двадцать четвертой засадить. Ты знаешь, что такое ЛСД, москвич?

Евгений знал. Диэтиламид лизергиновой кислоты. Синтез алкалоидов, содержащихся в спорынье. Вызывает галлюцинации. Особенность этого наркотика состоит в том, что эффект достигается приемом миллионных долей грамма — 10-6, поэтому ЛСД можно распространять очень малыми порциями, которые не всегда удается обнаружить без специальных приборов, и любой уличный торговец может торговать ЛСД практически без опаски.

— Пакетик с сотней доз можно зажать между пальцами и «вынуть из кармана», — продолжал Кравцов. — Это дело попало ко мне на доследование. Саню я из-за решетки через полгода выдернул. А посадить на его место никого не удалось. Он теперь шибко на них злой… Пойдем, чайку свеженького хлебнем?

Они вернулись на кухню. Кравцов налил в чашки чай.

— Устроили его механиком в гараж. Там же, при «Таверне», — продолжал он, кроша в мощном кулаке сушки.

— Гараж при кабаке? — удивился Евгений.

— Ну, как тебе сказать. Вообще «Таверна» — это не кабак. Это она раньше кабаком была. Что-то вроде клуба. Вся мишпуха, о которой я тебе сказку сказывал, там обретается. Казино — это само собой. Зал с отдельными кабинками. Кабинеты наверху. И членские билеты у них есть. Под Дикий Запад работают, сволота. А внизу — ринг. Понажираются, а потом зрелища себе устраивают, стравливают специально отобранных бойцов… Мы с Саней так рассудили, что готовят их в том самом центре, о котором я тебе говорил. Где-то там и удавочка значится. Но прикрыт этот центр, если он, конечно, существует в действительности, очень надежно. Задачи перед ними ставятся серьезные, как ты сам понимаешь, никто из «бойцов» по пьяной лавочке не засветится. Аганишина контрразведка в Карабахе вычислила — его тут же убрали. По этому факту я сделал вывод, что они все проходят в горячих точках «обкатку». В охране практически всех предприятий, супермаркетов, крупных гостиниц, порта, борделей обязательно есть кто-нибудь, кто числится в их списках. Но списков не достать. Ставить на то, что кто-нибудь из этой команды расколется — дохлый номер. Они знают, чем это пахнет: им тут же вынесут смертный приговор, достанут и в тюрьме.

— Так чьи они? Зачем?

— Москвич, ты меня разочаровываешь.

— Жену с дочкой ты в Малошуйку отправил? — спросил Евгений, помолчав.

— Мало ли, — неопределенно ответил Кравцов. — Сдуру-то к чему в ад переть? За шесть лет в Приморской прокуратуре я много повидал. Мне ошибаться неприлично.

— И что же ты, один?

— Почему один? У меня тут в поселке дядя живет, Василий Андреевич. Брат отцов. Рыбачит в тамошней артели. Свой мотобот у него имеется, я с ним в море выхожу.

— Я не про то…

Но ни о каких других своих связях Кравцов рассказывать не захотел. Замолчал, словно не понял уточнения.

— А что за бумаги ты изъял у Павла?

— Так, ничего интересного. Роман в сорок семь страниц. Часть на машинке, часть рукой — взял, потому что на столе лежало. Последнее, что он писал. Девочка из Казанского детдома приезжает в Москву, не поступает в институт, хочет остаться в столице. Возникают всякие там соблазны — мальчики, знакомые путаны, авто… Не до конца, самое начало — все перебивается детскими воспоминаниями: мать-алкашка, «свинцовые мерзости детдома»…

— А пленка «кодак»?

— Пленка-то? — Кравцов медленно встал, вышел в прихожую. Оттуда вернулся с черным пакетиком размером 6x9, стал выкладывать перед Евгением фотоснимки отличного качества, сопровождая каждый комментариями: — Мадам Грошевская с неустановленной личностью… Ленциус теперь установит… Президиум собрания на судоремонтном заводе по выдвижению кандидата… Вот это Гридин, ты знаешь, его портреты на всех углах… Это — Хализев… Грошевская выходит из машины у своего дома на Новой набережной… Четыре кадра — ресторан «Таверна» со всех сторон… На этом — Алия с Дворцовым в штатском… Фургон выезжает из ворот химзавода. Море, катер, Гридин зачем-то переснят с телеэкрана. Зачем, скажи, было тратить на это пленку?.. Пацан Полянского идет из школы с ранцем… Общий вид Приморска из окна редакции. Рабочий стол Павла… Хализев и Бурлаков у колонны конференц-зала в обладминистрации… В общем, иллюстрации к его статьям, только безликие, никаких выводов по ним не сделаешь. Просто — проявлял интерес к общественной жизни города. И что?.. Можешь взять эти картинки, мне они ни к чему.

— Спасибо. А «пальчики» ты с фотопленки снимал?

— Да его, его там отпечатки. Зачем такую белиберду подбрасывать? Если в комнате что и было ценного для следствия, так это убийца унес.

— А почему он камеру не унес?

Кравцов помолчал.

— Об этом никто не узнает, москвич. Хочешь, я тебе с точностью до одной десятой скажу, чем это дело кончится?

— Хочу.

— Убийцу Козлова найдут. Он окажет ожесточенное сопротивление. Может, даже заложников возьмет. Так что, во избежание жертв, его придется застрелить при задержании. Дней через десять установят его личность. Им окажется вполне «конкретное» лицо — Иван Иванович Кузнецов, нигде не прописанный, без определенных занятий, наркоман. Сам понимаешь — сумасшедший уже был, негоже повторяться. Следствие продлят до установления мотивов преступления, потом спустят на тормозах: народ хочет возмездия, мотивы его не интересуют.

Евгений открыл форточку, выглянул во двор.

— Не уеду я, Иван, — сказал он, не оборачиваясь. — Мафия здешняя меня не интересует. Она для меня имеет одно, как ты говоришь, вполне конкретное лицо — это лицо убийцы Павла, его я достану из-под земли.

Кравцов вздохнул, вынул из кармана ключи и положил ни стол.

— В гостиницу пока не суйся. Поживи здесь. Саня у матери перекантуется, я ему позвоню. «Хвост» сюда не приведи. Меня не искать! Если понадоблюсь — запомни телефон…

Глава девятая

1

Собрание Союза предпринимателей проходило бурно.

Гридин категорически отказался занять место в президиуме, сидел в третьем ряду, сожалея, что вообще должен здесь присутствовать.

Выступающие часто обращали к нему риторические вопросы, адресовывали колкие замечания, в открытую высказывали недовольство — за каждым шагом им мерещилась перемена курса, хотя связано это было не столько с Гридиным или администрацией, сколько с предстоящими выборами президента страны. Не все понимали, что страна будет парализована в ближайшие полгода, которые продлится предвыборный марафон. Частичная национализация, заявленная в программе КПРФ, заставит активизироваться российских предпринимателей, чтобы успеть запастись впрок и заготовить пути отхода на Запад. Россию ожидает диковинный отток капитала, замораживание инвестиций, а в случае возвращения коммунистов — кровопролитная война, ввязываться в которую никто не пожелает, но будут вынуждены те, кому недостанет средств покинуть страну.