Моряки и управляющий вышли из кабинета. Контора была пуста. Мистер Томпсон отпустил уже всех своих клерков, кроме одного писца в передней, но в общей зале моряки заметили довольно странную группу, ожидавшую перед дверью кабинета: мальчишка на скамье кормил орехами небольшую мартышку в платьице, старый шарманщик дремал, откинувшись на спинку скамьи. Шарманка стояла рядом, и старик придерживал ее левой рукой. На ней не хватало безымянного пальца…
Лорн шел последним. При взгляде на шарманщика он резко остановился от неожиданности, и бродячий музыкант поднял на него глаза. Два взгляда встретились, смертельная ненависть сверкнула в обоих… Не успел еще Лорн опомниться, как шарманщик одним движением сорвался с места и распахнул дверь кабинета, откуда только что вышли офицеры. Очутившись за дверью, он с силой захлопнул ее, дважды повернул ключ в замке и накинул крючок.
Кошачьим прыжком шарманщик отпрыгнул в глубь кабинета, где Уильям Томпсон, стоя на корточках перед шкафом, укладывал на полку подписанные контракты. В дверь уже сыпались сильные удары. Джозеф Лорн изо всех сил налегал на нее снаружи.
Норвард и Блеквуд даже не заметили, что Лорн отстал. Они не обратили внимания на его отсутствие и при посадке в экипажи. Под окнами адвоката уже застучали подковы и заскрипели по снегу железные шины. Дверь кабинета сотрясалась от толчков и ударов.
— Боже мой, это вы, мистер Роджерс! — пролепетал испуганный адвокат, когда незнакомец, так неожиданно очутившийся в его кабинете, сбросил плащ и шляпу.
— Тише, мистер Томпсон! Оставляю вам сверток для леди Эмили Райленд. Никому не показывайте его, слышите? В нем письмо и драгоценность в четыре тысячи гиней… Вероятно, миссис Бингль проболталась и выдала меня… Молчите о пакете, чтобы Джузеппе Лорано сейчас ничего не заметил!
Удары в дверь становились все оглушительнее. Из приемной прибежал писец и стал помогать моряку. Вдвоем они высадили наконец массивную дверь.
Мистер Томпсон растерянно глядел на распахнутое окно своего кабинета. Морозный зимний воздух врывался в комнату.
Джозеф Лорн бросился к окну и выглянул с высоты второго этажа. Он увидел внизу свежие следы конских подков и колес, а в глубине улицы — темную фигуру бегущего человека, завернувшего в ту же минуту за угол.
Моряк отскочил от окна и ринулся назад, в общую комнату, где за барьером еще сидел бледный, растерянный мальчуган. Он выпустил из рук цепочку от ошейника обезьяны, и зверек, скорчившись на спинке скамьи, с любопытством осматривал обстановку канцелярии. Джозеф Лорн схватил мальчика за руку, чтобы подвергнуть допросу. В этот миг обезьяна, словно и ей передалось царившее среди людей волнение, сделала огромный скачок и очутилась на шкафу, под которым Томас Бингль силился освободиться из рук моряка.
Мистер Уильям Томпсон вбежал в канцелярию в тот момент, когда со шкафа прямо на Лорна обрушился пыльный гипсовый бюст Цицерона. Столкнув бюст, разлетевшийся вдребезги, обезьяна перескочила на люстру и, сильно раскачавшись, повисла на одной руке. Она держалась за обод люстры и прицеливалась, куда бы прыгнуть дальше.
Ушибленный в плечо, Джозеф Лорн выпустил из рук мальчишку, в ярости схватил большой кусок отколовшегося гипса и запустил им в обезьяну. Снаряд угодил не в животное, а в качающуюся люстру. Зазвенел разбитый абажур, горящее масло полилось на стол. Сукно и папки на столе затлели. Обезьяна перескочила на полку. В комнате сделалось темно, но Микси схватила с полки какие-то документы и швырнула их в горящую на столе жидкость. Бумаги вспыхнули ярким пламенем и, словно факел, осветили метавшихся по комнате людей. Мистер Томпсон, клерк и Джозеф Лорн бросились тушить огонь.
Им удалось заглушить пламя, набросив на него ковер и сорванные портьеры. В этой суматохе Томас Бингль ухватил наконец цепочку зверька и опрометью выбежал с ним на улицу.
Когда он приплелся домой, тетя Полли, их соседка, открыла дверь. Мальчик не узнал квартиры. Все вещи в комнате были перерыты, белье из комода валялось на полу, а сама миссис Бингль стояла посреди этого хаоса, прижав руки к подбородку и неподвижно уставившись в одну точку. Увидев обезьяну в руках мальчика, она закричала диким голосом, взмахнула руками, словно защищаясь от привидения, и, как сноп, повалилась на кучу хлама, разбросанного на полу.
Поздним вечером старый бультонский банкир мистер Сэмюэль Ленди заперся в подвале своего банка, где в прохладном сумраке стояли шесть грузных, как слоны, металлических шкафов. Вдвоем с казначеем банка мистер Ленди при свечах еще раз пересчитал золото и ассигнации, высыпанные из двух кожаных мешков.
Ровно десять тысяч фунтов золотом и на четырнадцать тысяч ассигнациями, — сказал казначей. — Все ли они идут на текущий счет мистера Райлендом?
— Нет, по его распоряжению пять процентов этой суммы зачисляется на счет мистера Джозефа Лорна, — отвечал хозяин. — Этот вклад — первые результаты экспедиции «Ориона». О, заокеанские экспедиции Райленда, по-видимому, обещают многое впереди!
Мистер Ленди подсчитал что-то в своем блокноте, вздохнул и, захлопнув дверь денежного шкафа, отправился на покой.
Шотландец клерк мистер Арчибальд Стейболд за короткий срок успел надоесть всей прислуге «Белого медведя». Постоялец был сумрачен, не отличался щедростью и постоянно изъявлял желание «покинуть этот вертеп порока». В течение двух суток он сидел в одиночестве, запершись в своем тесном номере, не принимая никаких гостей и не делая никому визитов. Только один раз этот угрюмый жилец велел трактирному слуге окликнуть на улице и позвать в номер какого-то юношу, которого постоялец заметил из своего окна. Старый клерк быстро надел меховой плащ и вместе с юношей покинул гостиницу.
В сопровождении своего юного спутника, которому на вид можно было дать лет пятнадцать, мистер Стейболд отправился в сторону порта. Узкими окраинными улочками они вышли к предместью, пересекли пустырь, покрытый снегом и мусором, и спустились по крутой тропинке к самому морю, где прибой ворочал каменные кругляки.
Старик с привычной осторожностью огляделся по сторонам и обнял юношу за плечи:
— Здесь один бог слышит нас с тобою, мой сын! Я рад, что судьба привела тебя под мое окошко и я снова могу побеседовать с тобою.
— Мне нельзя отлучаться надолго, учитель: я послан из конторы в город за покупками и должен скорее принести джентльменам их заказы… Но я, конечно, тоже очень рад снова видеть вас, мистер Меджерсон…
— Тс-сс! У меня теперь другое имя.