Впрочем, могло быть и хуже. Что же касается ошибок… чтобы указать на них, сначала скажи мне, Романов, что за механизм стоит у входа в разлом. Я должен знать, верны ли мои домыслы.
Приходится подождать, пока обидчивый княжич отойдет от моего замечания о его навыках.
Решив для себя, видимо, что четвертовать меня можно и попозже, он ехидно замечает:
-- Удивлен, что вы не знаете. Это Мобильный стабилизатор пространства на базе Якорных установок Тропова. Без него этот разлом закрылся бы, как только мои люди попытались бы покинуть его вместе с трофеями. Даже сейчас, если с МСП что-нибудь случится, мы рискуем быть здесь заперты.
Я благодарно киваю.
В свободное время я успел ознакомиться только с общими сведениями о разломах. Большая часть из них -- это осколки или отражения других миров. Эхо, оставленное колоссальным всплеском маны.
Например, в этих катакомбах почти наверняка ученые-маги занимались исследованием младших и старших духов и методами их призыва и подчинения, что есть эвокация.
Но однажды очередной ритуал прошел не по плану.
То ли напортачил кто, то ли инфернальная сущность, если судить по стойкому смраду серы, заполонившему все катакомбы, просто оказалась не в настроении. И за свое беспокойство бесследно развоплотила всех заклинателей.
Другая, меньшая, часть разломов -- это буквально врата в другие миры. Они позволяют свободно перемещаться и изучать чужие земли. Ограничение только во времени.
Чем выше ранг так называемых "чистильщиков", тем дольше они могут находиться в таких разломах. Когда же время заканчивается, их просто выбрасывает обратно на Землю, а разлом закрывается.
Примерно то же самое происходит и с разломами-осколками. Либо заканчивается время, либо чистильщики зачищают территорию от нечисти, после чего разлом закрывается и магов выбрасывает на Землю.
Исключения составляют разломы-ловушки.
Условия бывают разные, но зачастую -- это просто попытка выйти обратно или вынести что-то с собой. Разлом тут же блокируется в обе стороны, и вскоре исчезает. Бесследно.
Вместе со всеми, кому не посчастливилось застрять внутри.
Я упираю руки в бока и деловито осматриваю печать Асмодея.
-- В целом, ты совершил допустимые для новичка ошибки, Романов, -- обернувшись, я вскидываю палец. -- Но одна оказалась фатальной.
Княжич прищуривается. Церковные служки заметно напрягаются, как, впрочем, и родовые гвардейцы.
-- Ты мог провести ритуал на Земле, под идеальной для этого звездной картиной. И у тебя почти наверняка вышло бы что-нибудь дельное. Но вместо этого ты в попыхах перенес главную сцену внутрь недавно появившегося разлома. И ради чего?
-- Здесь аномально устойчивые эманации Инферно, -- отвечает хмурый дворянин.
Кажется, я нашел новый оригинальный способ умереть.
От непробиваемой тупости Романова.
Уже не сдерживаясь, я повышаю голос:
-- Ты собираешься провести эвокацию, для которой требуется создание змеиной норы, пространственного разрыва, но при этом стабилизируешь это самое пространство своими машинами! Так на кой ворон тебе сдались эти эманации?!
Княжич-недоучка молчит, а я распаляюсь все больше и больше.
-- Ты знаешь, к чему может привести одновременное применение разнополярных заклинаний, Романов? Я, вот, не знаю. Никто не знает! -- я всплескиваю руками. -- В лучшем случае, не произойдет ничего. А в худшем, этот осколок чужой реальности разобьется вдребезги! И мы вместе с ним!
Уперев руки в бока, я пытаюсь отдышаться и продолжаю уже гораздо спокойонее.
-- Но похоже, что тебе благоволят вороны, Романов. Потому что я здесь. С ресурсами своего рода и под моим чутким и почти бесплатным руководством ты станешь сильнейшим на Земле заклинателем духов! Тебе не составит труда даже убрать свое уродство. А как насчет мести тому, кто его оставил?
Княжич по привычке тянется ко рту, к шрамам вокруг него, но в последний момент одергивает себя. Бросает на меня заинтересованный взгляд.
Сила, власть и месть -- двигатели любого человека.
Представление, разрыгранное Романовыми, дает мне понять, что они владеют колоссальными ресурсами. И мне нужны эти ресурсы. Не только для развития своего магического уровня, но и для поисков дражайших дочурок Мары.
А мести княжича я не боюсь. Нет более безобидного врага, чем тот, которого ты вырастил сам.
-- Вижу, тебя заинтересовало мое предложение, Романов, -- я едва сдерживаюсь, чтобы не расплыться в улыбке. -- Мы заключим магический договор для безопасности обеих сторон. Но сперва ты должен отпустить юную Зимину. Я смогу замять это дело, и ее род не будет иметь к Романовым никаких претензий. А эвокацию Асмодея можно провести и без человеческой жертвы. Здесь, -- я обвожу рукой ритуальный зал, -- ты уже в любом случае ничего не добьешься.
Я замолкаю.
Взгляды церковных служек и гвардейцев обращаются к дворянину. Заложив руки за спину, он вскидывает подбородок.
-- Заманчивое предложение. Но вы не учли один момент...
Копируя меня, княжич поднимает палец.
-- Я ни разу не говорил, что Ольга Бурановна станет жертвой для Асмодея.
-- Ты же не собираешься…
Пораженный своей догадкой, я теряю дар речи. Этот кретин, что, собирается устроить на Земле филиал Инферно?
Изуродованный рот Романова растягивается в самодовольной улыбке.
-- Она станет сосудом для демона. Проводником его силы! А такой призыв не потребует манипуляций с пространством!
Пораскинув мозгами, я качаю головой:
-- Ты тоже не учитываешь один момент, Романов. Для становления сосудом требуется добровольное согласие самого сосуда. Как ты собираешься выбивать его из похищенной девушки?
Романов в ответ ухмыляется. И, заклюй меня вороны, мне не нравится эта ухмылка.
-- А с чего вы взяли, господин… кстати, как вас?
На вопрос княжича отвечает знакомый, пропитанный холодом голос:
-- Ворон! С чего вы взяли, что я нахожусь здесь не по своей воле?
В зал входит юная Зимина. В белоснежных ритуальных одеждах и с гордой осанкой она совсем не похожа на жертву похищения.
Более того.
Романов подходит к ней. Берет за руку. Оглядывая ее с ног до головы, он говорит:
-- Прекрасно выглядишь, любовь моя.
И целует мою невесту.
Теперь ясно, как простой удар прикладом автомата во время похищения Ольги смог лишить ее, мага Пятого уровня, сознания.
Она просто не сопротивлялась. Прямо как сейчас, во время поцелуя с другим мужчиной. Даже капельку.
-- Matrem vestram, -- разочарованный, я прикрываю лицо ладонью.
Нет, я разочарован не предательством своей невесты. Будь у нас чуть больше времени, Ольга бы обязательно влюбилась в меня.
И даже не слепотой папаши-Зимина, за спиной которого разыгралась целая мелодрама. Разочаровывает другое.
В свое время я приложил титанические усилия, чтобы стать бессмертным. А эта глупая моль так просто