женщины! Кто-нибудь уже объяснит, что происходит, пока я с вами тут с ума не сошёл? — уперев руки в бока, требовательно заявил супруг.
— Сейчас. — пальцами сжимая щёки, ответила Насуада. — Случилось так, что наша юная гостья испортила своё любимое платье. Прямо на себе.
— Ну и что? Попросим швей поправить недоразумение, и всех дел. В чём такая уж проблема? — в очередной раз пожал плечами Рон.
Я, кстати, была с ним совершенно согласна.
— Нет. — всхлипнула Нэсси, — Боюсь, что наряд восстановлению не подлежит.
— В каком смысле?
— В прямом. Ну то есть совсем.
— И как же такое могло произойти?
— И… Идри-иль… — выжала из себя тётушка, откинулась на спинку стула, зажмурилась и вновь залилась теперь уже открытым, задорным смехом.
41
Со слов тётушки, дело было так.
Картину, которую мы с Насуадой видели в окно, в то же самое время наблюдала и наша бдительная бабуля. Похоже, она вообще установила за прибывшими натуральную слежку с тем, чтобы быть в курсе событий и в случае чего вовремя пресечь возможные хулиганства.
— Просто Идриль отлично знает, что из себя представляет публика, подобная Амидале. Вот и решила, что оставлять гостей, а уж тем более её милую дочурку без присмотра не следует. И вот пожалуйста, как оказалось, не зря.
Раскусив Сапфиру с одного взгляда (в отличие от нас), этот Штирлиц в юбке переключила всё своё внимание на неё. Поэтому то, что мы с Нэсси увидели случайно, бабуся вычислила целенаправленно. Ну и всё, чаша терпения нашей защитницы переполнилась. Как же, любимую деточку пытается обидеть какая-то заезжая нахалка. Надо же было срочно наказать охальницу!
Тем более, что та, по всей видимости, даже не собиралась тормозиться в устремлениях соблазнить моего мужа. Как только он смылся с поля её боевых действий, Сапфира тут же ринулась на розыски сбежавшей жертвы.
Вот тут-то её и настигла карающая десница правосудия в лице Идриль.
Бабуся подстерегла искусительницу спрятавшись за дверью, дождалась, когда та добежит до проёма и со всей дури шарахнула охотницу до чужих мужей этой самой дверью в спину, придав ей заметного ускорения. И откуда только в столь хрупком теле (это я про Идриль) силы взялись так резво захлопнуть в общем-то довольно тяжёлую конструкцию?
Часть подола платья Сапфиры, соответственно, оказалась зажата косяком, а инерции полёта от бабкиного толчка появилось столько, что девица рухнула лицом в пол, отбив колени и выдрав из наряда приличный клок. Вот эту сцену как раз и застала Насуада с обратной стороны двери.
— Нет, я, конечно, тут же поспешила на помощь «бедной девочке», помогла подняться, освободила разорванное платье, посетовала на безбожные сквозняки в замке…
— На что посетовала? — переспросила я, отказываясь верить своим ушам.
Казалось, сил смеяться уже не осталось, но подобный выверт, который тётушка использовала, чтобы найти оправдание случившемуся, едва не довёл нас с Роном до истерики.
— Ну а что, там за дверью ведь никого не было. — невозмутимо развела руками та, — Я же для убедительности даже прошлась по коридору.
— И с чего ты тогда решила, что провокация — дело рук нашей дорогой бабули?
— Хм!.. Ну ты, Тина, как маленькая, честное слово! А кто ещё?! Ты действительно считаешь, что во всём замке найдётся ещё хоть одна личность, способная на такой «подвиг»? — картинно покачала головой Нэсси, — Ну и к тому же… Подол синей юбки Идриль всё-таки мелькнул за углом, когда я открывала дверь.
— А что наша пострадавшая гостья? — с нескрываемым интересом и даже какой-то надеждой в голосе поинтересовался Рон.
— Можешь, мой мальчик, не волноваться на её счёт, по крайней мере некоторое время. Твоя сестрица, обливаясь коровьими слезами, умчалась в свои покои переодеваться и ябедничать матушке.
— Думаешь, будет скандал?
— Это вряд ли. — в своей излюбленной манере Нэсси легкомысленно взмахнула красивой ручкой, — Виноватых-то нет.
Да уж, коварная бабулька сработала, что называется, чисто. Свидетелей нет, а не пойман — не вор. Насчёт Сапфиры, пожалуй, можно больше действительно не беспокоиться. О ней точно есть кому позаботиться. И если девчонка не угомонится, думаю, Идриль с лёгкостью устроит ей ещё парочку досадных неприятностей, пока до дурочки не дойдёт, что в гостях следует вести себя прилично.
— Так, ну всё, мои дорогие дамы, раз путь свободен, пошёл я делами заниматься. К вечеру ждём приезда следующей части гостей — гонец от дядюшек уже прибыл.
— Это будет последняя, так сказать, порция? — спросила я.
— Что ты. Сегодня две семьи из двоюродных, завтра ещё одна и послезавтра троюродные из Гордеро.
— Надеюсь, они окажутся более приятными, чем те, кто уже осчастливил нас своим присутствием. — поёжившись, пробормотала я.
— Посмотрим. Мы с ними слишком давно не виделись, чтобы утверждать что-то уверенно. Но… надежда умирает последней. — муж ободряюще чмокнул меня в макушку, улыбнулся тётушке и убежал распоряжаться подготовкой к приёму очередных родственников.
А я подумала, что с удовольствием бы всё это Мамаево нашествие отсиделась в своей спальне, но увы, сие невозможно. Значит, набираемся терпения, закусываем удила и изображаем на лице любезность.
Впрочем, надо сказать, с приездом вышеперечисленных персонажей жить, совершенно неожиданно, стало даже немного легче. Нет, безусловно, в глазах окончательно зарябило от всех этих незнакомых людей, блуждающих по коридорах Хальдада. Память отчаянно сбоила, надрываясь в освоении безразмерного перечня новых имён.
— Так, кто это у нас, кто это у на-а-ас?.. — подавляя панику и лучезарно улыбаясь, я в очередной раз приседала в реверансе, даже не представляя, кому сейчас адресую приветствие, — Ородрет? Тулкас? А, нет, Тулкас — это, вроде, сын старшего Бронна… А-а-а! Спасите, кто-нибудь. Хоть таблички им на лоб вешай!
Первых-то запомнить труда не составило, а вот дальше народ посыпался, как горох со всеми своими детьми в придачу. Отчаявшись навести порядок в понимании кто есть кто, я нашла для себя единственно-возможный в сложившейся ситуации выход — бросить это гиблое занятие в надежде, что всё само как-нибудь уложится, и ограничиться поклонами и реверансами.
В итоге, по замку я перемещалась практически вприсядку. Ибо теперь здесь шагу ступить было невозможно, чтобы на кого-нибудь не напороться. Зато! Все эти люди нынче были заняты друг другом больше, чем мной, и совершенно отпала необходимость кого-то развлекать учтивыми беседами.
Если никто не против, я не стану