Глава 48
Линкольн
(Парень на байке)
Бум-бум стучит мое сердце.
Бум-бум.
— Линкольн?
Волна боли прокатывается по моему телу.
— Линкольн? Ты меня слышишь?
Жар нарастает внутри меня. Такое чувство, что это пламя прокладывает себе путь вдоль по моим рукам до кистей. Но затем жар исчезает, выходя через отверстия в моих ладонях, оставляя после себя чувство обугленной бумаги.
— Линкольн? Открой глаза.
Облегчение временное, потому что как только одна волна утихает, следующая уже набирает силу.
— Огонь, — хриплю я. Но я обманываю себя. Мои губы не двигаются и никакого звука не издают.
— Он должен очнуться, — говорит Кейс где-то слева от меня. Я хочу сказать ему, что я пришел в себя, но адский огонь возвращается. — Ему нужно контролировать это, иначе он сгорит.
Слишком поздно. У меня такое чувство, что мое тело готовится к взрыву.
Я умираю.
— Я ввожу ему антидот. Он не может вернуться, — говорит Шейла. — Он слишком слаб.
А затем я слышу в своей голове:
— Все хорошо, Линкольн. Но ты должен прийти в себя и взять это под контроль. Оно не может управлять твоим телом, только ты можешь это делать. Ты должен взять контроль в свои руки.
В этот момент я чувствую облегчение, когда жар вырывается из моих ладоней, и я наслаждаюсь этим. Я заставляю это мгновение продлиться. Я концентрируюсь на каждой части своего тела, которая свободна от боли, прежде чем это накроет меня снова.
— Помоги мне, — умоляю я Шейлу. — Помоги мне.
— Я не могу, — произносит она в моей голове. — Больше я ничего не могу сделать. Ты должен очнуться и научиться справляться с этим.
— Он в полусознании, но не может сосредоточиться из-за боли, — говорит Шейла всем остальным.
— Что же, ему надо через это пройти, — говорит Томас. — Подсоедини оружие. Возможно, это приведет его в чувство. И вколи ему охладитель, его температура на критической отметке. Я не понимаю, почему он вообще еще жив.
Но я знаю, почему я все еще жив. Они ввели в мой ДНК нейроны медузы. Чем быстрее пройдет жар, тем быстрее я исцелюсь и восстановлюсь.
Дрели начинают сверлить внешние стороны моих бедер, поскольку отверстия впаялись в пластины, которые были закреплены там на протяжении многих лет. Роботизированные руки смыкаются на нижней части моей ноги, чтобы я был неподвижен.
Я слышу крик и, к своему ужасу, осознаю, что он исходит от меня.
Они работают надо мной целую вечность. Я в аду. Я нахожусь в глубочайших недрах преисподней, сгорая изнутри. Волна за волной напряженной энергии прокатывается по моему телу, и одна за другой мои руки и ноги захватывают роботизированные руки, пока они работают надо мной.
Они подключаются ко мне.
Они изменяют меня.
В конце концов, я отключаюсь от переутомления, и наступает темнота. Я не хочу покидать темноту.
* * *
Бум-бум стучит мое сердце.
Бум-бум.
— Линкольн? — раздается спокойный голос Шейлы у меня в голове и в ушах.
— Как долго? — спрашиваю я, и, к своему удивлению, слышу свой собственный голос.
— Открой глаза. Прошло три дня.
— Где Молли? — задаю я вопрос, но мои глаза еще не готовы открыться.
— Мы не знаем, — говорит Кейс. — Мы думаем, он забрал ее в «Синий Замок». Шейла просканировала записи Департамента Полиции Кафедрал Сити, но там она числится на больничном.
— Тебе нужно сесть, Линкольн. — Томас прямо рядом со мной, его голос звучит так же неприветливо, как и всегда. — Возможно, уже слишком поздно, но если ты собираешься ей помочь, то у нас каждая минута на счету. Теперь ты готов. Ты был готов еще сорок восемь часов назад. Ты не можешь прятаться от этого вечно.
— Он не прячется, Томас, — огрызается на него Кейс. — Хотел бы я посмотреть на твою реакцию после такого… изменения. — Кейс явно не горит желанием обсуждать то, что они сделали. Слово изменение даже близко не передает того, что здесь произошло.
— Помогите мне сесть. — Мне нужно знать, что я теперь из себя представляю.
Две пары рук берут меня за плечи и начинают поднимать. Я ожидаю, что почувствую боль, к которой уже привык, но она исчезла. Вместо нее появилась… сила.
Я открываю глаза, и все трое внимательно смотрят на меня в ожидании. Шейла парит с таким видом, будто она моя мать. Глаза Кейса полны беспокойства. Он всегда был мне как родной. И, наконец, Томас. Его жесткость пропала, и на ее месте появилась… надежда.
— Нам нужно найти ее, — говорю я. — Но сначала, — я смотрю на Шейлу, — мне нужно зеркало.
Они помогают мне встать, мышцы ног дрожат, привыкая к изменениям. Но после всплеска адреналина в моем теле, ноги приобретают силу. Я делаю несколько шагов, крепко держась за Кейса и Томаса, затем отпускаю их и иду самостоятельно.
Шейла приглушает свет в пещере, когда я иду, а затем останавливаюсь напротив огромного аквариума с гигантскими медузами, и в этот момент все погружается в темноту.
Медузы начинают светиться. Их тела переливаются всеми цветами радуги. Я фокусирую свой взгляд для того, чтобы разглядеть свое отражение.
Я обнажен, за исключением металлических пластин на моих руках и ногах. До этой трансформации их было всего две, теперь их четыре. Я спроектировал их так, чтобы они были связью между Шейлой, мной и оружием, закрепленным на пластинах. Они издают гул внутри моего тела от вибрации, которую создает генерируемая сила.
Сила движет всем миром. Сила стоит дороже всех денег. Сила — это человек с самой большой пушкой, с самой большой электронной сетью и самыми умными напарниками. Сила — это я. Сила — это Кейс. Сила — это Томас.
Сила — это мы, и мы — Альфы.
— Ты удивлен? — спрашивает Кейс. Он стоит рядом со мной в отражении, в джинсах, белой футболке и своей черной кожаной куртке с вышитым символом анархии. Я оглядываюсь на него, и он улыбается.
— Ты не такой уж особенный, — говорит Томас в своей бесстрастной манере. — Так что не стоит начинать так думать. — На нем также надета кожаная куртка с вышитым символом анархии, но под ней белая рубашка и галстук. Он тоже улыбается.
И они правы. Я не особенный. Но мы — да.
Я смотрю вниз на свои обнаженные бедра, на то место, где сделаны новые отверстия, в которых к костям прикреплены держатели для оружия.
— Хватит рассматривать себя, Линкольн. И надень уже штаны. — Кейс бросает мне джинсы, и я замечаю, что они соответственно модифицированы под мои ноги. Кофта, которая следует за джинсами и падает в кучу рядом у моих ног — простая белая футболка с длинными рукавами, которые так же модифицированы под мои руки.
Я надеваю все это и начинаю искать свои перчатки.
— Вот, — говорит Томас, бросая их мне и попадая в грудь. На нем надеты такие же, и меня это удивляет.
Мои перчатки также модифицированы. Ладони укреплены металлической сеткой.
— Это чтобы облегчать жар, — говорит Шейла. — Также сетка концентрирует свет.
Концентрирует мой свет. Интересно.
Я примеряю последнюю часть моего костюма и замечаю, что кожаная куртка тоже модифицирована. В рукавах есть отверстия для того, чтобы оружие смогло присоединиться к пластинам на моей коже.
Миньоны Шейлы подключают специальное оружие к моим рукам и ногам. Я поднимаю новое присоединенное орудие, сгибая и разгибая пальцы, испытывая механизм.
И поочередно мои руки и ноги превращаются в оружие. Я испытываю рукоятку оружия, прикрепленного к моему правому бедру. Оно издает треск и щелчок у меня в руке, я смотрю через прицел и представляю, что он наведен на голову Синего Борова.
Мы работали над этой трансформацией почти десять лет. Кейс помогал с проектированием, а Томас заполнил пробелы в финансировании. Содержать высокотехнологичную лабораторию в пещере не так-то просто. И, несмотря на то, что я — единственный, кто прошел эту процедуру, мы все были готовы к ней и напуганы.