Марила скривилась.
— Не! Они и осьмушки её не стоят! А можно, я пока отойду? Я ненадолго?
— Куда это ты собралась? — нахмурилась Вейма.
Нора лениво махнула рукой.
— Иди. Но чтоб ненадолго.
Она многозначительно кивнула Вейме и та пожала плечами. После турнира она сама собиралась отлучиться и уже спросила разрешения у госпожи. Не то чтобы это было так важно, скорее противно. Книга Врага ушла из университета, а Вейме предстояло выполнить роль простого посредника, только лишь передав монаху деньги. Но деваться было некуда.
Настроение у вампирши было не праздничное. Письмо, которое показала ей госпожа, было от барона. Написано оно было позже письма, отправленного Магде, и в нём его милость сообщал дочери, что они успешно взяли Аак, но потратили на него столько сил, что дальше пока не пошли. Это понравилось не всем. Часть святого воинства тронулась в путь и попыталась сама, не дожидаясь командиров, дойти до святого града. Эти погибли. Часть упрекнули благоразумных в предательстве и собирались плыть домой. Оставшиеся продолжали готовить поход на святой град, но их раздирали раздоры.
«Я не могу доверить письму всех своих опасений, но, мнится мне, в ловушку заведёт нас излишнее доверие к тем, кто прикрывается именем, на которое не имеет права» — говорилось в письме. Вейма и так, и сяк крутила пергамент, нюхала и даже лизала загадочную фразу, и, наконец, заявила, что по всему это выходят братья-заступники и речь идёт об их предательстве. Это заставило и Нору, и Вира с Веймой чувствовать себя весьма неуютно.
Марила отсутствовала и впрямь недолго. Она вернулась, сияя восторгом, и требовала от охранника ложи пропустить «её дружочка». Норе пришлось отдать прямой приказ и очень недовольный Тощий Аццо пропустил сумасшедшую с её спутником.
— Смотри, сестрица, какой у меня дружочек! — похвасталась она, выталкивая перед собой полноватого юношу в полосатых одеждах, которые выдавали в нём нагбарца, с бледным лицом типичного северянина. Среди кнехтов её милости началось недовольное ворчание. Недавняя война с Нагбарией ещё была свежа в памяти и многие на ней были ранены или потеряли товарища.
— Где ты его взяла? — нахмурилась баронесса.
— Как — где?! — поразилась сумасшедшая. — Вон в той ложе… как зовут твоего господина, дружочек?
— Сайолтакк, великий тан Каолина, — с сильным северным акцентом отозвался юноша.
Нора подняла брови. Сай-как-его-там был заложником, которого Нагбария передала Тафелону для подтверждения своих мирных намерений. Говорили, что он хвастался, решись-де он участвовать в турнире, победил бы всех рыцарей Тафелона, но, поскольку он пленник, считает это несовместимым со своей честью.
— А кем ты ему приходишься? — спросила Нора. Северянин непонимающе уставился на неё.
Марила отвесила ему тычок в спину.
— Ты б хоть поклонился! Это же баронесса цур Фирмин, она тут главная самая! Изволит тебя спрашивать, а ты молчишь. Ай-ай-ай, никакого почтения.
Нагбарец разразился чередой хриплых каркающих звуков на своём языке. Сумасшедшая с умилением посмотрела на него.
— Видали! Вот какой у меня дружочек!
— Ты меня не понимаешь? — нахмурилась Нора.
— Он говорит, что не подчиняется нашим баронам, — пожала плечами Марила. — Дружочек, ты в Тафелоне, не в Нагбарии.
— А ты не такая уж дура, — покачала головой баронесса. — Аццо, выкини этого человека отсюда.
Марила вцепилась в нагбарца обеими руками и громко завопила.
— Не надо! Это мой дружочек! Он хороший!
Аццо с сомнением покосился на госпожу.
— Отвечай! — резко приказала баронесса.
— Моя… Мюр… Мюр из Айли. Моя… я… ношу… моя оруженосец рыцаря Френга, что… что защищает славного Сайолтакка, великого тана Каолина, что в Нагбарии.
— Мюрлейн[27], - радостно подытожила Марила. — Правда, хорошенький?!
— Как ты его сюда привела? — спросила Вейма. От сумасшедшей странно пахло. Надо было раньше обратить внимание.
— Пришла туда, — кивнула Марила на выделенную северянам ложу. — Мне человечек говорил, что там будет весело! Я им покаркала, они мне покаркали. Они же каркают! Вы сами слышали! Был другой, но мне этот понравился. Я его обняла, спросила, хочет ли быть моим дружочком? А он и спорить не стал. Он хороший! И забавный! Знаете, как он вас называет? Тюфяками! Так и говорит — тюфяки из Тафелона! Правда, смешно?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Понимавший с пятое на десятое нагбарец сообразил по изменившимся лицам стражников, что дело худо, и гордо задрал курносый нос.
— Оставьте его, — резко приказала Нора. — Что с дурака спрашивать. Марила, скажи ему идти к своим.
— Нечестно, сестрица! Он мой дружочек!
— Вот и гуляй с ним подальше, — проворчал Большой Куно, — дура да нагбарец — хорошая пара!
Марила надулась и приготовилась зареветь.
— Сейчас начнётся состязание, — сказала Нора. — Уведи его, пока мои люди с ним не расправились.
— Так нечестно! Я так искала себе дружочка. А вы его прогоняете! Нельзя, сестрица, нельзя! Это мой дружочек!
Нора зажала уши.
— Тихо! — прикрикнула она. — Садитесь туда, подальше в угол, и если твой дружочек нарвётся на драку — я велю его вышвырнуть, слышишь меня?!
— Вот спасибочки, сестрица! Не пожалеешь! Не нарвётся! Он хороший, правда!
Она подхватила нагбарца под руку и потащила его к Врени и Полди. Мюр даже не пытался вырваться, покорно шёл следом за ней.
— Хороший у меня дружочек, правда?! А у тебя такого нет!
— Все мы дети Создателя, — произнёс монах. Врени хмыкнула.
— Дай я с ним поговорю, — предложила она.
— Не дам! Это мой дружочек!
— Нужен он мне больно, — нахмурилась цирюльница. — Но твой брат спросит, с кем это ты гуляешь. Что я ему скажу?
— Ну ладно, — надулась сумасшедшая. — Но чтобы ни-ни!
— Ни-ни, — серьёзно заверила её Врени.
Мюр с тревогой переводил взгляд с одной женщины на другую.
— Послушай-ка, — медленно, чтобы иноземец её понимал, произнесла она. — Ты сам-то что? Дурак или подлец? Ты видишь, что с ней?
— Тссс! — зашипела на неё Марила. — Я же притворяюсь! Я хорошо притворяюсь!
— Конечно, — терпеливо ответила ей Врени и повернулась к нагбарцу.
— Не понимать, — хрипло прокаркал Мюр. — Не так? Добрая бойрен… женщина.
— Притворяешься?! — разъярилась Врени.
— Добрая, — упрямо повторил нагбарец. — Ваши женщины злые. Не… не… не подходят. Смеются. Зачем они смеются?! Эта добрая.
Марила вдруг расхохоталась.
— Врени тоже женщина, балбес!
— Почему балбес? — обиделся нагбарец и оглядел цирюльницу с ног до головы. — Нехорошо… Наши женщины не так. Плохо носить мужскую одежду. Ты не женщина! Ты…
Он перешёл на нагбарский и это был очень предусмотрительно с его стороны.
Марила хлопнула его по спине.
— Не смей так говорить! Врени хорошая, слышишь?!
Нагбарец беспомощно улыбнулся.
— В Нагбарии так не ходят. Только курейд. Это… когда женщина… с оружием… редко. Нехорошо.
— Тебя не спросили, — процедила Врени.
— Ты злая, — ткнул в неё пальцем Мюр, — она добрая.
Марила расхохоталась и одарила «дружочка» таким смачным поцелуем, что Полди мучительно покраснел и отвернулся. Нагбарец грубо обнял её в ответ, скорее даже схватил в охапку, но сумасшедшая только захихикала.
— Слушай, — нашлась Врени. — Брат этой женщины — кузнец. Сильный и злой человек. Руками гнёт мечи и подковы. Обидишь её — открутит голову.
…и мне — за то, что не уследила…
— Не обижать. Зачем? Хорошая.
— Эй, смотрите! — окликнул их Ланзо. — Что вы спорите, смотрите, какой выстрел! Какой стрелок! Какой самострел! Что за мастер делал!
Они посмотрели на ристалище. Мишени представляли собой плетённые круги, в центре каждого из которых была нарисована яркая птичка с расправленными крыльями. Марила, бросив нагбарца, шепнула на ухо Врени:
— Я знаю, самострел братец делал! Смотри! Он говорил — втрое дальше пролетит! Гляди, какой хороший!