Цирюльница выругалась и ушла.
* * *
Слуги первым делом прибрались в личных покоях баронессы и Вейма с Норой ушли туда. Туда же госпоже жене шателена принесли и письма из университета. Вампирша, касаясь их кончиками пальцев, разложила письма по времени и принялась читать сначала.
Первое было из университета, отправлено ещё в замок, а оттуда его переслали в Сетор. Вейма тогда написала, что сама займётся переписчиком, и отдавала распоряжение написать всем попечителям и благотворителям, чтобы собрать цену, которую стоила книга. В том же письме она извинялась и, отговариваясь турниром, говорила, что не сможет приехать в университет до самой зимы. И вот теперь ответ. Ничего особенного в нём не было. Госпожу доктора богословия и права благодарили за помощь и сообщали, что ссора между мясниками и школярами сама собой уладилась, «как бы это ни было бы необычно». Вейма пожала плечами. Это была загадка, к которой у неё не было ключа.
Следующее письмо было отправлено сразу в Сетор и было куда как менее благостным. В университет пришли люди от братьев-заступников и, рассуждая о преподавании, о ближайшем открытом диспуте и даже о погоде, между делом обмолвились, мол, есть тут один монах, сбежавший из своего монастыря и нарушивший обеты, а, кто знает, может, и к душегубству причастный… Взял на душу грех кражи, а бренное тело своё обременил бесценной книгой. Из университета писали, что отвечали братьям-заступникам, мол, нет у них ни монаха, ни книги, но весьма этим встревожены.
Третье письмо сообщало о том, что господин Вир доставил книгу и что в университете ума не приложат, как с ней быть, ведь деньги уже собираются, а монаха след простыл, а братья-заступники бывают очень уж нетерпеливы.
Четвёртое письмо было ещё более удивительным. Опять из университета. Явился известный всем гуляка, дебошир и бездельник, школяр по имени Липп, который никак не может получить мантию солиднее бакалаврской, и посулил помощь во всех затруднениях, кою окажет им покровитель означенного школяра. Далее брат-ключарь пускался в рассуждения, что покровитель означенному школяру весьма надобен, ведь юноша этот и вовсе не юноша даже, не так уж молод, а всё проживает и проматывает, в учёбе не усерден и с чего живёт — про то никому не ведомо. Принёс школяр с собой деньги — не побоялся принести тяжёлый кошель с золотом, а также расписки Братства Помощи, известного по всему Тафелону, а братство это, как знает госпожа доктор, ссужает всех нуждающихся. И принёс сей бездельник даже больше, чем запросил монах. Поэтому они решились не ждать ответа, а передать школяру бесценную книгу, а себе взяли деньги и уже передали сумму, о которой писала госпожа доктор, тому же Братству Помощи и сейчас, уж наверное, в их лавке в Сеторе можно получить сколько надобно и расплатиться с монахом, если только не схватят его прежде братья-заступники.
Нора взяла у советницы отложенное письмо и пробежала его глазами.
— Скажи мне… — медленно спросила баронесса, — почему ты покровительствуешь университету, а я нет?
— Потому что я там преподаю. А ваша милость, когда у неё просили помочь, оплатить починку лестницы в старом здании, ответила, что деньги самой нужны.
— Так у меня нет денег! — всплеснула руками баронесса. — Я прошу, я приказываю, а ты никак не можешь подати собрать!
Вейма пожала плечами.
— Как вашей милости будет угодно.
Нора криво улыбнулась.
— Раньше ты говорила мне «ты».
— Раньше вы не были вашей милостью.
— Раньше ты меня больше уважала.
— Вот как? Я прошу прощения, ваша милость. Я отношусь к вам со всем почтением и…
— Брось. Ты всё ещё сердишься?
— Я ваша подданная, ваша милость, я не могу сердиться на вас.
— Перестань!
— Как будет угодно вашей милости.
Нора медленно выдохнула.
— Тут пишут про братьев-заступников, ты не знаешь… там не было… ну… ты знаешь…
— Да, ваша милость, — отозвалась вампирша. — Нет, про вашего брата ничего не слышно вот уже семь лет.
— Ты думаешь… он мог умереть?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нет, ваша милость. Думаю, он жив и здоров.
— Почему?!
— Потому что, ваша милость, такие, как он, не исчезают просто так. Скорее всего, он спрятан от мира где-нибудь в их монастыре. В наказание и для защиты.
Нора вздохнула.
— Вели позвать Вира. У меня есть новости.
* * *
Когда Врени дошла до Варёной Селёдки, уже смеркалось. Цирюльница устало толкнула дверь, переждала приступ подозрительности у стражника и вытерпела радостные вопли Марилы.
— А смотри, что у меня есть! — похвасталась сумасшедшая, оттащив цирюльницу в дальний угол кабака. На руке Марилы сверкал долгожданный медный браслет, украшенный недорогими, но красивыми самоцветами.
— Хрольф заходил? — уточнила Врени, усаживаясь на скамью. Всё складывалось исключительно по-дурацки, давно такой невезухи не было. Как будто ворожил кто-то или порчу навёл.
— Нее, — затрясла головой сумасшедшая. — Будет он сюда соваться! Это мне такой смешной человечек дал. Просто так, представляешь?
— Какой смешной человечек? — насторожилась Врени. — Что он тут делал? Кто его сюда пустил?
— Никто не пускал, — пожала плечами безумица. — Вошёл вон оттуда, откуда слуги выходят, прошёл в угол и стал столы разбирать. Его и не заметил никто.
Врени кивнула. Столы в кабаке были такие же, как почти везде, особенно в небогатых домах — поставленные на козлы длинные доски. Когда они были не нужны, их разбирали и ставили у стены.
— А потом что?
— Он меня заметил, увидел, что я на него смотрю, и поманил к себе. Спросил, чего я хочу. Я и сказала.
— А какой он был?
— Смешной, — уверенно ответила Марила. Врени махнула рукой. Смешными сумасшедшая называла самых разных людей, например, повара её милости, который не позволил вылить мёд в мясную похлёбку.
— Он подарил тебе браслет? — не отставала цирюльница.
— Не-не-не! У него при себе не было! Он спросил, я и ответила. Сказала, что браслет ищу и что дружка ищу. А он про тебя спросил.
— А ты что?!
— А я сказала, что хочу браслет, — уставилась сумасшедшая невинными глазами на цирюльницу.
Врени застонала.
— Он принёс браслет, — радостно продолжила Марила. — Правда, красивый?!
— Очень красивый, — вздохнула Врени. Сердиться на сумасшедшую было бесполезно. — Что ты ему рассказала? О чём он тебя расспрашивал?
— А он не расспрашивал. Он всё сам рассказал, я только чуть-чуть его поправила. Он сказал, что я умница!
— О чём он рассказал?
— Как — о чём? О том, что ты у того медяка вызнала. Он сказал, что ты добрая! Это хорошо, правда?!
Врени застонала ещё сильнее. Добрая. Сказал кто-то из прозревших. Кто-то, кто знает, как к ней подобраться. Кто-то, кто знает, как разговорить Марилу. Как найти к ней подход. Хорошо. Просто замечательно.
— А ещё он сказал, где мне дружка найти! Правда, здорово?!
— Правда. И где же?
— Не скажу! — внезапно надулась Марила. — Чтобы ты там же не искала! И тебе браслет не понравился!
Глава восьмая
Турнир
— А мы правда турнир увидим? — как девочка, волновалась Марила.
— Правда, — кивнула Нора. Они сидели в её ложе на трибуне вокруг ристалища. Нора, её советница по правую руку, её дура по левую, а все остальные приближённые — за спиной госпожи. Где-то среди них были и оттеснённые подальше Врени с братом Полди. Монах пытался отказаться от лицезрения турнира, утверждая, что это противоречит его обетам, но Большой Куно, равно впечатлённый его историями и благодарный за избавление от Марилы, положил руку ему на плечо и душевно попросил составить компанию.
— И рыцарей тоже увидим?
— Не сегодня, — отозвалась Вейма. — Сегодня будет состязание в стрельбе.
— А дам красивых? Хоть вполовину таких, как моя сестрица её баронская милость?
Нора польщёно улыбнулась.
— Увидишь. Вон, посмотри, они на трибунах рассаживаются.