— А вы, значит, легко согласны принести единственного советника в жертву, — усмехнулась, надеюсь, непринуждённо.
— Ну, скажем, было бы глупо с моей стороны слушать советы кого-то одного, и вы понимаете, о чём я, — скривил лицо так же.
— А бедный Дакейти вам верит, а-яй. — Я сокрушённо кивнула.
— Дакейти вовсе не бедный и совершенно точно далеко не дурак, — сказал, вторя моим интонациям. Бесполезно. Неверно рассчитанный приём. — И в моих интересах пресечь его раньше, чем он превратится в угрозу. А вы, как понимаете…
— Хотите сказать, что заявление его светлости о намерениях в связи со мной поставило его жизнь под угрозу? — вскинула бровь, честно пытаясь не ужаснуться.
— Странно, почему вам раньше это в голову не пришло.
— Не думаю, — пробормотала мрачно, закусывая губы, лихорадочно соображая. И уже уверенней заявила: — Я совсем не думаю, что Лэррингтон преследовал подобные цели. Скорее наоборот.
— Вы полагаете, этот его жест продиктован внезапной симпатией?
— Напротив. Я согласна, что предложение не имеет никакого отношения к чувствам…
— Рад, что вы это понимаете.
— Но думаю, ваши предположения не имеют под собой каких-то серьёзных оснований.
— Оставьте основания мне. Вы не настолько хорошо знакомы.
— Действительно, — усмехнулась негромко.
— Дакейти мешает мне сотрудничать с вами. Это достаточный жест, чтобы утратить моё доверие.
— Как вы прилично это называете. Я думала, это зовётся не сотрудничество, а ярмо.
— Я спишу вашу бесцеремонность на стресс и нервозность.
— Чего вы хотите?
— Вашего согласия работать со мной.
— Вы видели, к чему это привело.
— Но и меня не каждый день убивают.
— То есть, — боже, как всё тривиально, — вам просто нужна моя жизнь? В обмен на вашу, когда потребуется? Никаких рынков и политических игр? Только жизнь однажды, когда это будет критично?
— Согласны?
— И вы не тронете Мэрин?
— Нет.
— Надеюсь, её дети не успеют вырасти, когда вы, наконец, умрёте.
— Это в их интересах, — широко улыбнулся давно разонравившийся мне наш правитель. Почему всем нужно только одно? Никакой фантазии.
— И Лэрринггона тоже, значит, оставите… без изменений.
Рэман приподнял бровь.
— Это моё условие.
— Ваше условие — сестра.
— И этот долбаный герцог.
— Зачем? — почти радостно развалился в кресле Рэман.
— Почему нет? Скажем, я пытаюсь продать свою жизнь подороже.
— Этого обещать не могу.
— Тогда ничего не выйдет.
— Его убьют в любом случае. Он мешает добраться до вас. И даже если вы будете согласны, его устранит кто-то из глав политических кланов. Рано или поздно. Слишком сильная фигура и многим не по вкусу. Слишком близко ко мне. И чрезмерная поддержка в армии.
— Как понимаю, сейчас он пугает больше вас, чем кого-то другого. — Ох, заткнулась бы ты, Раввен!
— А вы не просто наглы. Возмутительны! — Рэман отчего-то не переставал улыбаться. — Я начинаю понимать его светлость.
— Это далеко не все мои отвратительные черты. Вам придётся со мной туго, сочувствую. — И опять я влепила себе мысленную оплеуху. — В ваших интересах обеспечить его безопасность. Сделайте это, и я — ваша.
— Искренность — залог успеха. — Рэй Рэман подмигнул мне и протянул руку.
— Ваше слово?
— Семью вашей сестры и герцога Дакейти не тронут, — смотрела на его ладонь и ждала. — Обещаю. — Я молчала. — Даю слово! — бросил он мне раздражённо.
Медленно поднялась и вложила в руку главы Союза свою. Сжал её коротко и немного нервно. Выдернула ладонь и отёрла порывистым жестом.
Все просто. Цену жизни определить оказалось очень легко. А вот удивительным было то, что меня это нисколько не тяготило. Более того, я уверенно знала, что всё сделала правильно и поступить иначе ни за что бы не смогла. Причём это совершенно точно касалось всех участников соглашения: и Рэя, и Мэрин, и Дакейти.
И если о Мэрин всё и так ясно, она моя заноза, спокойствие в моём сердце, мой дом, моя семья. Если Рэман, какой бы ограниченной фантазией он меня ни поразил, по моему искреннему мнению, был и всё ещё продолжал оставаться единственной надеждой Союза, потому что именно его политика позволяла надёжно удерживать страну в сильных игроках и давала надежду, и был бы им кто-то другой — ни за что бы не согласилась, даже под таким шантажом; то участие в этом раскладе Лэррингтона ставило меня саму в неподдельный тупик Возможно, потому что без дрэкова командора Рэй не продержится долго и его довольно быстро грохнут. И тогда мне придётся вернуть слово. Да. Наверное, всё так и есть. Просто в стрессовой ситуации мозг порой просчитывает варианты без участия сознания. А после становится очевидно, что да, именно так поступить и надо было. Теперь логика моих соображений виделась мне почти идеальной.
Так я рассуждала, уверенно покидая кабинет, навестить который, как я теперь искренне надеялась, мне впредь не придётся. А больше ничего и не оставалось — только надеяться.
Решительным шагом преодолела огромную приёмную, чтобы на выходе упереться в Тэрридана.
— Леди Раввен, — неожиданно радостно поприветствовал прекрасно знакомый мне военный. — Счастлив снова видеть вас! — И, кажется, Лэррингтонов адъютант был искренен.
— И вам добрый день, Тэрридан, как поживаете?
— Великолепно, миледи. Если позволите проводить вас, буду ещё лучше. — И ведь он нисколечко не шутил.
— К выходу, я надеюсь? — потому что принять помощь по преодолению этого лабиринта, которым для меня по-прежнему оставался этот чудесный дворец, я была вовсе не против.
— Нет, конечно, госпожа Раввен, у меня приказ сопроводить вас. Думаю, вы знаете куда.
— И что, я опять не могу отказаться? — выдохнула обречённо.
— Это не займёт много времени, я полагаю.
— Ладно, — нервно тряхнула головой: командующий — он и самолёт, и подводная лодка в одном лице — деваться мне сейчас было некуда. — Ладно, если недолго. К тому же у меня к его светлости тоже есть пара вопросов.
И чем дальше по коридору мы уходили с Тэрриданом, тем вернее я понимала, что согласиться на это было полнейшей глупостью.
Зачем иду? Чтобы сказать: «Я выкупила твою дрэкову жизнь у Рэмана и теперь мы квиты!»? Только так ли это? Я сделала это, чтобы не быть ничего должной, или я сделала это, лишь бы быть уверенной, что жизни этого ужасного человека ничего не угрожает? Потому что как бы там ни было, а Рэй действительно был прав — Грэм слишком сильная фигура, и со мной его вес становился критическим. И этот невозможный вояка, везде прущий напролом, действительно слишком многим мешает. Может, пора признаться себе? И уже окончательно смириться? Ты безнадёжно влипла, Раввен, и дело вовсе не в даре, не в Рэмане и не в работе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});