— Когда ранней весной Бибик приехал в Ростов, он сразу пришел к нам, помылся с дороги, был торжественный обед, сфотографировались, мама отдала ему старое пальто отца. От нас пошел к Закруткину… Мои родители по образованию были врачи; мама, Татьяна Соломоновна Самсонович, училась в Харькове, там познакомилась с Зинаидой Ивановной, женой Бибика. Они дружили всю жизнь. Помню, как в 1947 году мама одолжила деньги Зинаиде Ивановне на поездку к Шолохову. Вернулась, рассказывала, что Михаил Александрович звонил секретарю Сталина А. Н. Поскребышеву, спрашивал о своем письме по поводу освобождения 70-летнего писателя Бибика, и тот якобы ответил Шолохову: пусть жена едет домой, муж уже едет домой…
По дороге из центра Ростова в Нахичевань, где жил тогда Егор Шолохов (писатель Георгий Филиппович Шолохов-Синявский), Бибик зашел на квартиру другого писателя, Виталия Александровича Закруткина, севшего по навету недругов в тюрьму в то же время, что и Бибик, но, по счастливой случайности, вскоре освобожденному. Закруткин накормил-напоил опального гостя, дал белье и одежду, но ночевать тоже не предложил… В семье Шолохова-Синявского, родной и близкой с довоенных лет, несмотря на разницу в возрасте писателей, его искупали, одели в новое солдатское белье из госпиталя, где работала жена Синявского, и оставили жить на несколько дней. Потом он жил на другом конце Ростова, в небольшом домике писателя Павла Хрисанфовича Максимова; по годам он был старше Закруткина и Шолохова-Синявского, но моложе Бибика. Все три писателя только что вернулись с войны, готовы были помочь старику, но как? Выход из «волчьего круга» нашел Шолохов-Синявский.
Он Синявский потому, что корни его — на станции и в станице Синявской (между Ростовом и Таганрогом). Через знакомого начальника местного райотдела милиции, заплатив штраф за потерянный якобы «волчий паспорт», Шолохов-Синявский получил для Бибика нормальный паспорт, устроил его на работу сторожем в местный рыбколхоз. Результатом работы сторожа явился большой рассказ «В займище Дона», помеченный в книгах «1948, Синявская». Но до выхода первой после освобождения книги было еще далеко.
Сам-то рассказ Бибик написал весной 1948 года в Одессе, в Доме творчества писателей, но не на отдыхе, а работая завхозом, устроившись по старому знакомству. Когда узнал точно, что жена и дочь в Пятигорске, выехал туда в том же 1948 году. Вместе уехали в Ростов, пожили немного на квартире сына известного когда-то литературного критика В. Львова-Рогачевского. Дочь писателя Ольга Алексеевна Бауэр получила в областном здравотделе направление на работу в сельскую больницу на хуторе у станции Степная. Это было в октябре 1948 года.
С этим временем связаны два небольших письма М. Шолохова, копии которых хранятся в музее писателя А. Бибика в Минводах и в моем архиве. Видимо, в это время дочь писателя Ольга Алексеевна попросила отца обратиться к Шолохову, чтобы он помог досрочному освобождению из ГУЛАГа ее последнего мужа, с которым она познакомилась, судя по всему, в лагере. Бибик написал Шолохову, попросил передать жалобу зятя высшему московскому начальству. И вот два коротких шолоховских письма, которые публикуются впервые.
Первое:
Уважаемый тов. Бибик!
Длительное отсутствие помешало мне ответить Вам своевременно. Прошу прощенья за промедление и сообщаю, что жалоба передана по назначению. За ходом дела постараюсь проследить и, как только мне станет что-либо известно, — немедленно сообщу Вам. Разыскать Вас в Ростове сумею. Шлю привет и добрые пожелания.
Ваш М. Шолохов. 12.11.48.
Через два месяца — второе письмо:
Уважаемый тов. Бибик!
В мое отсутствие (был в Москве) получен ответ на жалобу Вашего зятя. С душевным прискорбием посылаю его Вам. Положенный срок, как видно, придется ему отбыть. Тут уж ничего не поделаешь.
Привет Вашей супруге от меня и Марии Петровны.
Крепко жму руку.
М. Шолохов. 20.1.49.
P.S. 8.2 буду в Ростове на партконференции, непременно поговорю о Ваших делах либо с тов. Патоличевым, либо с тов. Пастушенко.
М. Ш.
Упоминаемые в письме «зять» — это А. П. Голышенко, Мария Петровна — жена М. А. Шолохова, Патоличев и Пастушенко — партийно-советские руководители Ростовской области в те годы.
Летом 1950 года Бибики переехали в Константиновку Курганинского района Краснодарского края. В 1953 году умерла Зинаида Ивановна. До лета 1954 года отец с дочерью жили здесь вдвоем. В июле 1954 года к ним приехал Александр Петрович Голышенко, лагерный муж Ольги Алексеевны, бывший офицер-фронтовик-штрафник. Он забрал жену и уехал с ней в Минеральные Воды. Вскоре забрал и Алексея Павловича. В новый дом на улице Пролетарской, где сейчас музей А. П. Бибика, они вошли в ноябре 1956 года.
В ноябре 1955 года в московском издательстве «Советский писатель» вышел однотомник А. Бибика «Избранное». Это было первое после двадцатилетнего насильственного перерыва издание произведений Бибика.
* * *
В апреле 1966 года Бибик внимательно смотрел по телевизору закрытие очередного съезда партии. Я вышел ненадолго в сад, а когда вернулся, показывали стоящий зал, бурные аплодисменты и выкрики: «Слава КПСС! Да здравствует Коммунистическая партия Советского Союза!».
— Ну как? Здорово, Алексей Павлович? — спросил я. — Не сравнить с залом четвертого съезда партии?
— Все правильно, — ответил он спокойно и, взглянув мне в глаза, добавил: — Только это не коммунистическая партия.
— Как так?! А какая же?
— Это партия Ленина. И когда провозглашают: «Слава партии Ленина!» — это точнее.
И Бибик сказал несколько слов о Ленине:
— Это был великий, умный, хитрый, а главное, волевой человек. И очень азартный. Говорят, в юные годы он однажды на спор из последних сил переплыл Волгу, чуть не утонул. А с каким азартом он играл в городки, шахматы! Это проявлялось и в создании партии большевиков, в борьбе «беков» с «меками» и в победе Октябрьской революции. Ленин — не Плеханов, последний был неисправимым интеллигентом, нашим барином, как отметил Максим Горький.
Этот телевизионный эпизод и слова писателя «Это партия Ленина» позволили ростовскому писателю Владимиру Сидорову, которому я кое-что рассказал о Бибике, сделать вывод: «Бибик остался верен своим меньшевистским идеалам». Вывод этот он опубликовал в своей «Энциклопедии старого Ростова и Нахичевани-на-Дону» (Ростов, 1994 г.). Мне кажется, что Бибика это тяготило: многие «считают меня и поныне меньшевиком». Он пишет перед смертью, что «хочется уйти с добрым именем». Значит, меньшевик для него — это не доброе имя.
* * *
Тарас Шевченко был первым писателем, о котором написал статью А. Бибик, поселившись в Минводах. Это было в 1957 году. И при встречах со мной он не раз упоминал имя, стихи и песни Кобзаря. Правда, часто вместе с именем и стихами Николая Некрасова. И тогда лилась украинская и русская мова. «Кохайтеся, чернобрыви», «Заповит», «Наймычка» перемежались с «Коробейниками», «Мороз, Красный нос», «Назови мне такую обитель» и, конечно, «Железной дорогой» с незабываемой строкой: «Вынесет всё — и широкую, ясную грудью дорогу проложит себе…». Помню, как со слезами на глазах читал он наизусть строки Кобзаря: «Думы мои, думы мои, лыхо мени з вамы!..».
— Для меня они равновеликие народные поэты, к тому же революционные демократы, — сказал как-то Алексей Павлович. — Они всю жизнь сопутствуют мне, теперь уже почти вековую… Шевченко и Некрасов равны для меня, как равны Днипро и Волга. Это мои любимые герои, как гоголевский Тарас Бульба. Я люблю и лелею их в сердце, донесу их образы до конца моей скупой на радости дороги…
Я не утерпел, сказал, что и Михаил Александрович Шолохов любит украинские песни, стихи Тараса Шевченко. Бибик с радостью:
— Так у него же мать черниговская крестьянка!.. Мы хоть и выросли на русской литературе, редко слышим украинскую речь, но любим ее. Корень у наших народов один — славянский!..
Владимир Первенцев
У ШОЛОХОВА
К 100-летию со дня рождения М. А. Шолохова
Вешенская — одна из величайших святынь литературного мира.
Чарльз Сноу, английский писатель
Накануне шестидесятилетия М. А. Шолохова в 1965 году меня, тогда редактора Агентства печати новости (АПН), и фотокорреспондента Валерия Шустова командировали в станицу Вешенскую для подготовки очерка о великом писателе.
Фотослужбу АПН возглавляла Галина Николаевна Плеско, человек в работе суровый и требовательный. Она сказала, что, по их сведениям, в эти апрельские дни Михаил Александрович находится дома, в родной станице.
— А примет ли он нас? — спросил я с понятным чувством тревоги за судьбу материала.