Бандитский атаман посмотрел поверх моего плеча.
- И он мог бы сообщить мне о человеке, что целит сейчас в мою спину из самострела, - продолжил я. – Да, да. О том тощем бородаче, что стоит в соседней комнате позади меня, около узкого окошка. Того человека не видно в темноте, господин Музил. Но призракам темнота не помеха. Как и стены. Мастер Потус мог бы пройти к нему сквозь перегородку и описать его одежду.
«Было бы что описывать. Оборванец, етить его».
- Призрак сказал бы вашему человеку, что не в восторге от его манеры одеваться. Мог бы рассказать, что у вашего подручного недостаёт двух передних зубов. И нет одной фаланги на мизинце правой руки. А ещё поведал бы нам, что самострел вашего человека не выстрелит. Как-то так получилось, что стрелка приклеилась к ложу самострела – такое случается, если целить в спину честному кулинару.
Рел Музил посмотрел мне в лицо.
Я не увидел в его глазах ни злости, ни испуга.
Но приметил блеснувшую на лбу Крюка каплю влаги.
- Так Мамаша Нора не соврала, - сказал бандитский атаман. – Ты колдун.
Я вскинул руки в защитном жесте.
Музил напрягся, будто заподозрил меня в попытке колдовать.
Пришлось замереть. И медленно опустить ладони – прижать их к бёдрам.
- Госпожа Бельская то же самое сообщила служителям Чистой силы, - сказал я. – Жрецы заподозрили меня в неправомерном применении магии. И едва не скормили меня мертвецам. Но после признали свою ошибку. Женщинам верить нельзя.
- Она сдала тебя лысым?
Бандитский атаман чуть склонил на бок голову.
- Они не поверили её фантазиям, господин Музил. Во всяком случае, так мне сказал господин младший дознаватель. Но проверку мне всё же устроили.
- Значит то, о чём болтают в городе – правда? – спросил Крюк.
Он подался вперёд, будто хотел лучше расслышать мой ответ.
Мне показалось, что на его щеке появилась ямочка.
- Не понял, о чём вы меня спросили, - признался я.
- Говорили, что вчера ночью в обитель служителей Чистой силы проникла нечисть, - сказал атаман. – И на время свела лысых с ума. Заставила их вытворять такое!.. Да. Рассказывали сегодня о том… во что мне с трудом верится: уж больно те рассказы не похожи на правду. Но звучали они… забавно. Да. Хотя я и раньше не верил, что лысые могли вот так просто отказываться от женщин. Думал, таскают к себе наших баб тайком. А тут… гляди ж ты, что вскрылось. Бабы им, оказывается, и не нужны.
- Я плохо знаком с бытом служителей Чистой силы.
- Хочешь сказать: внезапное помешательство жрецов – не твоих рук дело? Или ты и на Бельскую не вешал проклятия? И из дома пчеловодов призрака не прогонял?
«Что ты устроил в обители жрецов, парень? – спросил мастер Потус. – Почему мне ничего не рассказал?»
«Всё потом, старый. Не мешай».
- В обители я просто выпекал хлеб.
- Тот самый – сырный? – спросил Крюк.
Он хлопнул ладонью по столу, ухмыльнулся.
- Пробовал я его. Хорошая штука. Да. Если есть его в нужное время. А ты непрост, пекарь. Как я и предполагал. Бельская, чистюли… Жрецам ты, небось, подсунул хлебушек позабористей того, что продал мне. Верно, пекарь? Не скоро они забудут твой хлеб. А жители Персиля будут подшучивать над лысыми ещё не один год. Больно ты по ним ударил. Да. Теперь ты пришёл угрожать мне?
- Угрозы – это не по моей части, господин Музил, - сказал я. – Представители поварской гильдии не специализируются на подобных делах. Каждому своё – вот что гласят законы нашего царства. Моё дело – выпекать хлеб, розетки с кремом и творожные булочки. Это мне нравится, этому я учился, это у меня хорошо получается. Этим я и займусь в столице нашего царства. И очень скоро.
Я вздохнул.
- Вот только что мне сказать тем, кто придёт в мою пекарню в Норвиче и потребуют платить им процент за охрану? – спросил я. – Вашим столичным коллегам. Рассказать им, что я не доверяю людям их профессии, потому что господин Рел Музил меня обманул? Поведать им историю о том, что атаман Крюк из Персиля не сберёг мою пекарню от нападок мелких хулиганов? Хотя брал с меня за охрану плату. Обидеть отказом уважаемых людей?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Покачал головой.
- Никому не нравится, когда к нему относятся с недоверием. А деньги… Деньги – это всего лишь бездушный метал, который человеку моей профессии всегда можно раздобыть. Деньги – не главное. Самое важное в работе кулинара – заработать и сохранить безупречную репутацию мастера своего дела. Я так считаю. И уверен, господин Музил, что то же самое важно для людей любой профессии. В том числе и для вашей.
***
Прежде чем отправиться к таверне у Южных ворот, в которой собирались караванщики, я намеревался вернуть последний долг, удерживавший меня в Персиле. Небо затянулось облаками; ласточки, словно крохотные самолёты, носились у самой земли, хватая на лету мошек. Клифские волкодавы шагали позади меня, цокали когтями по камням дороги. Надя то и дело будто бы случайно задевала меня холодным носом – напоминала, что самое время поужинать. Мастер Потус вышагивал по мою правую руку, возбуждённо жестикулировал.
«Ты ведь сам твердил, парень, что проблем с деньгами у тебя нет, - выговаривал он мне. – Но зачем-то попёрся к Релу Музилу. Что и кому ты хотел доказать? Крюк – это тебе не Мамаша Нора. А если бы он не заплатил? Что если бы он оторвал твою дурную, етить её голову?!»
«Он заплатил», - сказал я.
Так и не узнал: отдал ли Рел Музил приказ выстрелить мне в спину. Но сам бандитский атаман не попытался напасть. Принёс деньги. Расстались мы с ним едва ли не лучшими друзьями – так это выглядело со стороны. Мило поболтали перед расставанием о погоде, политике и столичной жизни. Что именно думал обо мне атаман Крюк на самом деле, я не знал – и не хотел знать.
«А если бы нет? Что бы ты сделал? Змею ему показал?»
«Господин Музил умный человек, - сказал я. – Он понял, что я дал ему шанс не уронить в грязь лицо – разойтись со мной миром, в соответствии с местными понятиями. В отличие от тебя, старый, атаман Крюк знает, что значит репутация. И понимает, что предпринимательское сообщество даже в очень большой стране – это тесная группа, где все обо всех всё знают или могут узнать».
«И что с того?»
«Если ты хочешь, чтобы тебя уважали – должен придерживаться определённых правил. Деловые люди избегают сотрудничества с обманщиками и беспредельщиками. Но сами могут помыкать теми, кто позволяет с собой так поступать. Я не хочу оставить о себе в Персиле память, как о человеке, которого безнаказанно кинул деловой партнёр. Об этом я Релу Музилу и сообщил – он меня понял».
«При чём здесь Крюк, етить его? Мою пекарню сожгли детишки старого Фетрика!»
«С конкурентами у меня не было никаких договорённостей, - сказал я. – Да, они испортили моё имущество. И я вправе им отомстить или подать на них жалобу властям. Как бы я ни поступил – на мою деловую репутацию мой поступок не повлияет. Потому что с предприятием мастера Фетрика я не вёл никакой дел. И наши разборки с семьёй мастера – всего лишь обычная бытовуха».
«Ничего себе бытовуха! Пекарня сгорела!»
«Сгорела. И в этом в первую очередь виноват Рел Музил – так получилось. Он не сумел исполнить свою часть договора. И должен был либо возместить мне ущерб, либо попросту послать меня «подальше». Тот и другой вариант с точки зрения делового этикета был в его случае приемлем. Но не для меня. Хоть и говорят, что один раз не считается – это не так».
«С чего это? Ты просто пекарь, парень, а не бандит».
«Я не желаю оставаться «просто» пекарем, старик. Когда-нибудь на моей руке рядом с кольцом поварской гильдии появится перстень мага. А значит, я уже сейчас обязан думать о будущем. Стоит дать слабину однажды, и в следующий раз твои партнёры поступят с тобой по уже испытанному сценарию. Хочешь, чтобы обо мне в будущем сплетничали: этого мага когда-то нагнул мелкий бандит?»
«Не такой уж Крюк и мелкий».