Лорбаэн знала о происходящем преимущественно от воинов Броганека, но почти не отдавала себе в этом отчет. День той первой неудачной первой попытки южной армии пройти холмы она провела в обозе, который так и не двинулся с места, в фургоне среди бочек с элем. Прискакавший среди ночи за своей наградой Броганек разглядел ее опухшее от слез лицо, покачал головой и предложил ехать с ним на пьянку. Она не возражала.
С тех пор она оставалась с воинами Броганека, угодившими в почетное охранение. Некоторое время эти бородатые громилы пытались ее утешать, но потом отвязались. Ей хотелось верить, что она не слишком раздражает их своим плачем. Если бы Броганеку эти слезы стали совсем невмоготу, он мог ее и прогнать. А остаться одна она боялась сейчас больше всего на свете.
-Эй, смотри, Броганек! Рейдек идет, жрать несет!
Обладатель заговоренного доспеха обернулся на воина, с кряхтением тащившего большой котел с похлебкой.
-Тьфу, гадость! - расстроился Броганек. - Опять нет мяса?
Окромя мяса, храбрецы Истона редко когда соглашались есть что другое. Только в тех случаях, когда 'что другое' имело мясное или близкое к нему происхождение: колбасы, сыр и прочие молочные продукты. Только, избави Лайта, не растительную пищу. Зелень и овощи их сердили, постная похлебка со считанными пятнами жира - расстраивала чрезвычайно. Когда кашевары оправдывались, что окрестные деревни все до одной разграблены, скотина съедена, а дичь перевелась или разбежалась, истонцы резонно возражали, что следует перебраться в те места, где всего перечисленного еще хватает. И были по-своему правы: армия замерла почти без движения, и это никак не шло ей на пользу.
С привычными жалобами похлебка была уничтожена. Лорбаэн есть отказалась.
Зачем-то все это с ней произошло. Так, по крайней мере, ей хотелось думать. Думать иначе было совсем плохо - тогда подступала безысходность.
Вчера, в один из худших приступов ее отчаяния, Броганек снял ее с дерева, где она пыталась завязать петлю. Молча забрал веревку, отвесил подзатыльник, от которого в голове Лорбаэн мигом все встало на свои места, взял за руку и привел обратно в лагерь.
Она верила в судьбу. В этом она была особенной, непохожей на всех других людей в мире.
Младшие не верят в судьбу. Лишенные дара предвиденья и вообще каких-либо особенных талантов, они имеют привычку верить только в вещи, которые можно пощупать руками.
Старшие - те просто знают, что судьба есть. Они не испытывают потребности в вере или неверии в то, что видят своими глазами.
У нее же был выбор. И она выбрала - в тот далекий день на набережной эстуария Сакара в Кагонисе, когда бродячий эйторий сказал ей, что боится ее судьбы. Она поверила. И с тех пор видела этому лишь подтверждения.
-Что новенького слышно? - привычно поинтересовался Броганек.
Незначительные новости из основного лагеря были их единственным развлечением. Лорбаэн могла бы скрасить скуку, так как знала много интересного, о чем истонцы и слыхом не слыхивали; в свою очередь, они могли поведать ей истории своих диких равнин. Но она не хотела ни говорить, ни слушать.
-Новая напасть, - ответил Рейдек, который принес похлебку. - Люди из клана Эковадак попали в засаду на дороге. Они отъехали далеко вперед. На открытом месте их атаковали всадники в броне и с длинными копьями. Те, кто успел удрать, говорят, что эти новые не похожи на арденов.
-А кто же они тогда? - удивился Броганек. - Лесные дикари?
'Лесными дикарями' истонцы называли своих соседей - южных миакрингов. Само слово 'дикари' звучало в их устах презабавно для любого, кто никогда не видел обитателей лесов Миакра.
-Не-а. Говорят, эйтории.
Воины принялись шумно обсуждать этакую небывальщину. Обсуждение быстро зашло в тупик - каждый из них встречал на своем веку не так уж много эйториев, и, как правило, эйтории эти были пешими.
-Эй, ралдэн! - догадался спросить Броганек. - Ты много знаешь, ты в самом Кагонисе жила. Ответь: бывают эйтории на конях, в доспехах и с копьями?
-Бывают, - ответила Лорбаэн, невольно прислушивавшаяся к беседе. Слез у нее, похоже, больше не было. - Это рыцари. Они защищают хороших и убивают плохих.
Броганек задумался.
-Добрые воины, - выдал он наконец результат своих размышлений. - Но зачем они тогда убили людей Эковадак?
-Наверное, люди клана Эковадак были плохими, - неожиданно для самой себя съязвила Лорбаэн.
Обладатель заговоренного доспеха улыбнулся своей детской улыбкой.
-Это ты правильно говоришь. Среди Эковадак хороших людей не водится. Но ралдэн - что будет, если я и мои люди встретят этих самых ры-ты-са-рей?
-Убьют вас, и вся недолга. Подумают, что вы плохие.
Мрачная шутка вызвала мрачный хохот. Истонцы не заметили, что Лорбаэн тошно от собственного юмора.
Чего она так разозлилась на Броганека? За то, что он вытащил ее из петли?
-Эйторийские рыцари, конечно, публика своеобразная.
Последние слова принадлежали графу Гиссу, собственной персоной появившемуся из тумана на тропе, ведущей от его шатра.
Граф был не в лучшем состоянии. Это отразилось и на опрятности одежды, и в выражении лица, и в голосе. Только склонность почесать языком на те темы, где он мнил себя великим знатоком, не покинула его. К великому огорчению всех окружающих.
-Я имел счастье изучать двух особей данного вида лично в течение месяца. По моему приказу на юге Гиссаны мои воины отловили парочку рыцарей, занимавшихся в тех местах истреблением разбойного люда и моих собственных сборщиков податей. Информация, полученная от них, была куда скуднее того, что мне удалось выудить в библиотеках, хотя я применил достаточно богатый набор пыток. Зато результат этих действий оказался совершенно для меня неожиданным: по наущению конунгов Мигронта и Синдрии герцог Кайльский напал на меня без объявления войны, выжил из собственного замка и затребовал такую контрибуцию, что мало не пустил меня по миру - все из-за каких-то двух неудачников-рыцарей.
Теперь, однако, я могу отметить, что у Старших народов в культуре существуют механизмы, позволяющие им защищать всех до единого представителей своих народов. Эйторийская система является более древней и лучше отработана. Рыцари защищают обычных бродяг-эйториев, Мигронт и Синдрия дипломатией либо военной силой защищают рыцарей. У арденов после завоевания их миакрингами появился феномен Серого волка. К стыду своему, именно от тебя, девочка, я впервые об этом услышал.
Лорбаэн, по большому счету, и была той, кому адресовались словоизлияния графа. Истонцев от таких слов, как 'феномен', клонило в сон.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});