запасы еды и питьевой воды.
Страшной перспективой маячила вероятность остаться здесь в ловушке — и это было самое правильное слово — на долгие годы. А ведь Берри в Нью-Йорке ждала, когда Мэтью вернется домой. Сколько лет ей придется ждать, прежде чем она сочтет его мертвым? А затем… затем на сцену выйдет некий Эштон МакКеггерс. Мог ли Мэтью винить его? Или Берри за то, что она продолжит жить своей жизнью?
Нет, — остановил он себя. — Нет, я слишком забегаю вперед и позволяю страху управлять моим разумом.
Он знал, что должен сохранять ясную голову. Что там говорил король Фавор прошлой ночью? Берегите свой разум. Это ваш собственный дворец.
Это было правдой, и Мэтью был полон решимости не позволить страху и отчаянию одолеть его крепостные стены. Должен был быть способ либо починить руль, либо покинуть остров.
Его не может не быть!
На одной из последних лодок, нагруженных сундуком Мэтью и его книгами, он сидел под жарким послеполуденным солнцем и, оглядываясь назад на «Немезиду», которую долгое время должны были охранять шесть членов экипажа с пистолетами, увидел то, что показалось ему тревожным зрелищем.
Чайки уже начали устраиваться на мачтах...
Лодка поплыла дальше, а Мэтью повернулся лицом к неопределенному будущему.
Глава четырнадцатая
— Ближайший порт, — сказал капитан Брэнд, нависнув над картами, которые он принес с «Немезиды» в день переправы, — это Альгеро на острове Сардиния. Расстояние почти двести миль.
Среди собравшихся за праздничным столом воцарилась тишина. Карты лежали в центре, сосредотачивая на себе внимание.
В зале присутствовали все, кроме Профессора Фэлла, который отказался ужинать овощным бульоном, кукурузными лепешками и мясными пирогами, которые Фрателло организовал с поваром короля Фавора. Самого короля, как и Фрателло, здесь не было. После того, как было принято решение выделить людям ДеКея помещения во дворце — там действительно пустовало несколько жилых комнат, которые были скудно обставлены по королевскому указу, — Фавор сказал, что ужин подадут в шесть, так как после этого повар возвращается домой к своей семье.
Молчание затягивалось. Масляные лампы, стоявшие в зале, проливали безжалостный свет на карты, не способные хоть как-то утешить группу людей, угодивших в затруднительное положение.
— Почти, — задумчиво повторил ДеКей. Стиснув зубы своего искалеченного рта, он сделал три шага к Брэнду, глядящему в ужасающе правдивые карты. В здоровом глазу вспыхнул опасный огонек. — Я плачу вам за то, чтобы не было никаких «почти». Скажите мне! Я, что, должен доплачивать вам за точность?! — Его голос, несмотря на набранную мощь, дрожал от гнева, который, как подозревал стоящий рядом с Хадсоном Мэтью, был вызван разочарованием и ужасом перед разворачивающимися перспективами. Подобный ужас сейчас испытывал каждый, кто здесь собрался.
— Почему бы мне просто не найти какого-нибудь простака, который скажет мне то же самое, что и вы! Пусть даже на местном наречии! — продолжал свирепствовать ДеКей. — Бога ради, я не хочу никаких «почти»! Как далеко мы находимся от этого порта? Скажите мне точно!
Брэнд выслушал всю эту тираду, ссутулившись и опустив глаза в пол. Но когда ДеКей замолчал, он расправил плечи и с вызовом поднял бородатый подбородок.
— Сто девяносто три мили, — отчеканил он и добавил: — Но, не знаю, известно ли вам, сэр, что остров Сардиния уже много лет контролируется испанцами. Стоит ли напоминать вам о вражде между нашими народами? Нам могут отрубить головы, как только мы попадем в этот порт.
Кто-то из собравшихся издал сдавленный смешок. Этот звук заставил ДеКея снова задрожать от ярости. Затем раздалось два хлопка в ладоши, и в арке, ведущей в зал из внешнего вестибюля, появился Профессор Фэлл в своем малиновом халате и шапочке с кисточками. Он враждебно улыбался.
— О, какое развлечение!
Хрупкий старик сделал шаг вперед, споткнулся, выпрямился и, пошатываясь пошел вперед. Дойдя до стола, он ухватился за его края, чтобы не потерять равновесие. Мэтью решил, что Фэлл, вероятно, поужинал бутылкой местного вина… а то и двумя. Видимо, уговорил местного повара и Фрателло.
— Я как раз подоспел ко второму акту, не так ли? — спросил он ДеКея. Глаза Профессора пьяно блестели, и, судя по всему, ему приходилось отчаянно фокусироваться на всем, что он сейчас видит. — Я думаю, — пробормотал он, — ваша маска наконец соскальзывает.
— У меня нет времени на пьяных шутов, — отмахнулся ДеКей.
— Время? О, сейчас самое время! — Фэлл криво улыбнулся собравшимся за столом, и Мэтью это шокировало, потому что никогда прежде он не видел у Профессора такого безумного выражения лица. — Самое время, — повторил он, — рассказать правду тем, кто не знает, зачем плывет в Венецию. Точнее, плыл.
— Кто-нибудь, вышвырните его отсюда, — сказал Блэк, после чего презрительно взмахнул рукой с длинными ногтями и сатанинскими кольцами.
— Маккавей! — окликнул Фэлл. — Разве вы не рассказали всем присутствующим о зеркале? Разве не сказали Брэнду или Страуду… или Тэллоу… или Фалькенбергу? Или команде вашего корабля? Ведь вызов демонической сущности из зеркала требует человеческой жертвы. А некоторые демоны особенно кровожадны и требуют не одну жертву. Блэк, разве вы не поделились книгой со всеми остальными, чтобы все хорошенько переварили правду?
— Демоническая сущность? Сэр, о чем он говорит? — спросил Страуд у ДеКея. Мэтью отметил, что и Тэллоу выглядел озадаченным, а вот Фалькенберг оставался совершенно спокойным. Похоже, из людей ДеКея правду знал только он.
— О, вы думали, это просто приключенческое путешествие? — Ухмылка Профессора стала шире, а искривленные губы под раскрасневшимися глазами придавали ему самому почти демонический облик. — Маккавей, скажите нам прямо сейчас… сообщите нам, пока мы все