- Eo quod in multa sapientia multa sit indignatio et qui addit scientiam addat et laborem, - процитировал я.[35]
- Болтаешь на латыни свободно, будто поляк, - бросил явно обиженный моим ответом Скрипач. – Мог бы и по-человечески ответить, мол, не твоё дело, солдат, не лезь, куда не просят.
- Мог бы, - кивнул я, - но не буду. Вот ты краем этого дела коснулся, а уже меня побаиваешься, а если больше узнаешь, то может быть и вовсе мне стрелу в спину пустишь.
- Умеешь ты успокоить человека, нечего сказать, - буркнул Скрипач.
- Ты мне лучше вот что скажи, - решил сменить тему я, - а отчего капитан так скверно обращается с единственным бойцом из своего отряда? Или он со всеми ними так приветлив был?
- Капитан Гальярди человек, конечно, суровый, - кивнул Скрипач, который тоже только рад был смене темы, - но парнишке просто не повезло. Он ведь рекрут в отряде был, не настоящий боец, посвящений всех не прошёл. Вот его конечно и гоняли в хвост и в гриву, как это положено. А не повезло парню ещё и родиться племянником капитана, поэтому Гальярди особенно старался, даже прозвище это дурацкое ему выдумал, чтобы никто не подумал – не дай Бог! – что он как-то по-особому к нему относится. Показывал всеми силами, что любимчиков у него в отряде нет.
- А теперь вышло так, что из всего отряда остался в живых только этот самый незадачливый племянник, - сделал вывод я, - и капитан срывает на нём злость.
Скрипач лишь плечами пожал – в ответе мои вполне очевидные умозаключения не нуждались.
- Quid est quod fuit ipsum quod futurum est quid est quod factum est ipsum quod fiendum est,[36] - неожиданно выдал Скрипач, поразив меня отличным знанием латинского.
Лошадки медленно трусили по разбитой, но вполне хорошо сохранившейся ещё с римских времён дороге. Править ими особой нужды не было – животные были послушные и спокойные, я то и дело отпускал вожжи, кутаясь в тёплый плащ. Погода давно уже стояла осенняя, с каждым часом как будто становилось лишь холоднее. И я рад был, что прихватил из запасов отряда капитана Гальярди тёплый плащ с капюшоном. Дождя пока не было, но с хмурого неба он мог пролиться в любой момент.
- А отчего вы так близко к городу скорби подобрались? – спросил у Скрипача. – Неужели ведьма так долго водила вас своим колдовским туманом?
Влиять на погоду ведьмы могли почти не используя магию. Ни расшитое серебром санбенито, ни покров на её клетке не могли помешать ведьме применять свои таланты для изменения погоды. И наколдовать туман или дождь или же, наоборот, солнце ведьма могла несмотря ни на какие препоны. Именно поэтому часть из них легко приживалась в городах и сёлах, становясь вроде бы безобидными травницами, которые могут в нужное время помочь на полях, спасти урожай от града или засухи. Но на деле все ведьмы оставались порождением сил куда более древних и тайных, о которых даже самым мудрым известно крайне мало.
- Мы Милан должны были по дуге объехать, но у Пьяченцы такая заваруха началась, что просто жуть. Госпитальеры едва сумели людей из города вывести. Все ворота в город перекрыли какие-то монстры, их едва перебить сумели, а уж, говорят, они народу положили – страсть. А из города скорби уже шли подкрепления: и крысолюды, и мертвецы самые разные, ещё прочая погань. Так что пришлось сделать крюк пошире, нежели сначала думали. Ну а после уже и туман был, верно.
- Значит, что там с Пьяченцей неизвестно ещё? – спросил я.
- Война там самая настоящая, - ответил Скрипач. – Госпитальеры пока сдерживают то, что рвётся из Милана, и просто сбившихся в большие стаи мертвецов, но надолго этого заслона не хватит. Если из Тосканы подкрепление вовремя придёт, то может быть, смогут закрепиться на берегу По. Ну а если нет… - Он развёл руками. – Сам знаешь, большие орды могут и всю Тоскану разорить.
- Странные дела, - протянул я. – Как будто на зуб кто-то побережье пробует. То в одном месте, то в другом.
- Только скорлупа у ореха всё тоньше и тоньше, - поддержал моё сравнение Скрипач, - и дыр в ней всё больше.
Мрачный настрой нашей беседы положил ей конец. Новости обсуждать желания не было – все они оказывались как на подбор мрачными, и никакого лучика надежды. Да и портящаяся погода не способствовала разговору. Начал накрапывать мелкий дождик. Я всё плотнее кутался в плащ, постоянно казалось, что поселившаяся в теле после города скорби лихорадка вот-вот вернётся, и я свалюсь с ног. А везти-то меня теперь не на чем. И эти мысли не добавляли хорошего настроения.
Дневного привала решили не делать. Погода была слишком мерзкой, чтобы проводить лишнее время под открытым небом.
Мы обогнули город Комо, не заезжая туда, направившись прямиком к Лугано. Дорога была пустынна. Ни всадников, ни карет, ни пешеходов, что и не удивительно в это время года. Осень полностью вступила в свои права, скоро к обычным опасностям, подстерегающим на дорогах, добавятся ещё и сбившиеся в стаи хищники, среди которых волки далеко не самые страшные. Порождённые чумой создания, что охотятся в пустошах, с наступлением холодов всё чаще начинают искать добычу вблизи людских поселений и на дорогах. Конечно, человек опасней оленя или кабана, особенно если хорошо вооружён, но против стаи ему не устоять.
Пару раз клетка застревала, и её приходилось вытаскивать всем миром. Агирре с доном Бласко наваливались на неё сзади, остальные тянули лошадей, помогая им. Скрипач в это время сидел на козлах, как самый лёгкий из нас, и понукал несчастных животных криками и ударами вожжей. Помогало это не слишком хорошо, уставшие лошади месили дорожную грязь вместе с нами, казалось, лишь сильнее зарывая повозку с клеткой в эту самую грязь.
И всё же каждый раз мы умудрялись вытащить повозку, и отдыхали после этого, хотя и не так долго как хотелось бы. Но всё равно, до заката в Лугано мы не успели. Уже виден был берег озера и форпост кантонской таможни на нашем конце моста. Однако солнце уже скрывалось за горизонтом, а это значит, что никто нас не пустит на форпост, придётся ждать до утра под его стенами. Поэтому с молчаливого общего согласия мы остановились и начали ставить лагерь, пока ещё совсем не стемнело.
Ночевать в грязи желания не было, а потому капитан Гальярди первым делом отправил Казарро в ближайшую рощу наломать побольше веток для костра и походной постели. Вместе с парнем ушли Агирре и Скрипач. Мы же остались ставить палатку и готовить лагерь.
- Кто будет теперь кормить ведьму? – спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, дон Бласко.
- Я возьмусь, - бросил в ответ я. – Можете мне поверить, благородный дон, мне она ничего сделать не сможет.
- Нам остаётся лишь уповать на вашу уверенность в себе, мессере.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});