Хищников тоже хватает. Для волков и шакалов в травянистых предгорьях раздолье. Крупные жёлтые кошки, которых я отнёс к подвиду львов, тоже живут и охотятся стаями. Змеи, птицы, огромные зубастые ящерицы удивляют своими: многообразием, численностью и размерами.
Нет, жить здесь на постоянной основе вполне возможно, но глупо, имея альтернативой постоянно перевозящий твой город с места на место лоскут. Многочисленному людскому сообществу тут не хватит ресурсов, а небольшой посёлок не продержится долго в постоянной борьбе с местной фауной за место под солнцем. Земля — не Предземье. Здесь жизнь бурлит не в пример сильнее. Ускоренный рост растений, ускорил и прочие пищевые цепочки.
Но мы пришли сюда не навсегда. Рано или поздно в окрестностях нашего плато появится полис, и мы уберёмся отсюда. День очередного скачка послезавтра. Может, нам повезёт. Простирающаяся под нами равнина, в которую плавно переходят предгорья, просматривается на сотни километров вперёд. Сейчас лес, откуда мы недавно пришли, зеленеет до самого горизонта сплошным безразрывным ковром, но стоит на нём появиться квадратной проплешине, как мы сразу же заметим прилетевший лоскут.
В противоположную сторону обзор куда хуже. Появившийся среди гор полис мы едва ли заметим, даже окажись тот достаточно близко. Разве что ночью его выдаст свет от костров, запаленных вышедшими на склоны охотниками.
* * *
Почти две недели и, соответственно, два скачковых дня позади. Нам пока не везёт. Из хорошего — только низкая смертность, если сравнивать этот период с тем временем, когда мы продирались к предгорьям по лесу. С момента, как мы поднялись на плато, отряд потерял лишь одного человека. И то он погиб предельно нелепо, сорвавшись с обрыва по собственной дурости, при встрече с крупной змеёй.
Вместе с неуклюжим дураком вниз, к острым камням, улетели и вложенные в архейца бобы. Я упрямо продолжаю поднимать троерост отстающих долями, но приличная часть моих прежних инвестиций уже безвозвратно потеряна. Естественный отбор ещё по дороге сюда отсеял слабейших. Исключением выступает лишь Чудик. Этот предз был единственным, уступавшим, что троеростом, что мастерством обращения с оружием, даже только что пришедшим из школы в отряд безымянным.
Коротышке феноменально везёт. Я даже попросил Китара проверить предза на наличие дара. Удачу невозможно усилить, но на этой планете обычные законы не работают. Увы, это просто стечение обстоятельств. Мальчишка не увидел в груди Чудика светящихся нитей. Не то дали прозвище предзу. Куда больше ему подошло бы — Везунчик.
Кстати, клички настолько впитались в сознание бывших рабов, что имён большинства находящихся рядом со мной уже почти три недели людей я не знаю и, видимо, никогда не узнаю. Даже такие друзья, как Китар и Сепан, называют друг друга Метлой и Смертиком. Так всем проще. Менять привычки нет смысла. Во время отражения нападений зверей путаница нужна нам меньше всего.
Впрочем, с появлением стены, отделяющей нашу прижавшуюся к обрыву небольшую рощицу от остальной части плато, держать оборону стало значительно проще. Не зря мы все первые дни напролёт занимались строительством. Китар даром рубил подходящие сосны, я мечами избавлял их от веток, остальные таскали получавшиеся брёвна-столбы, рыли топорами и копьями ямы под их установку и вкапывали один к одному. Итог — мы имеем квадрат, прикрытый с двух сторон внушительным частоколом и с других двух обрывом. Ворот нет. Только лестницы. Пара стражников на ночь — и можно спокойно спать.
* * *
Обретение относительной безопасности позволило людям немного расслабиться. Даже я, отойдя от других к краю пропасти, спокойно лежу под сосной, размышляя о предстоящем. День не жаркий, но продувающие обычно вершину горы ветра сегодня затихли. Погода комфортная. Наш квадрат невелик, но и тех пятьдесят на пятьдесят шагов поросшей в том числе и кустами огороженной рощи хватает, чтобы у каждого имелась возможность уединиться.
— Спишь?
Убедившись в неверности своего предположения, выглянувшая из кустов Домовиха подошла ближе и села рядом, откинувшись на подставленные позади себя руки. Не успевшая высохнуть после утреннего купания в озерке коса своим кончиком достала до устилающих землю иголок.
— Ты что-то хотела? — приподнялся на локтях я.
Единственная женщина в нашем отряде, несмотря на свой пол, по праву считалась одним из лучших бойцов. Высокая, крепкая, гибкая. В движениях грация хищника. В её владении копьём и луком чувствуется серьёзная школа. Полезный член группы.
— Знаешь, я тут подумала… — закинула ногу на ногу женщина. — Возможно, нам здесь придётся задержаться надолго. Не хочешь познакомиться поближе? Ты мне интересен.
Неожиданно. По рассказам мужчин, она прежде не выказывала желания сблизиться с кем-либо.
— Я твой командир. Это будет неправильно. Выбери другого.
Лучше несильно обидеть сейчас, чем сильно потом. Она мне нужна, как боец, а не как грелка для чресл. При необходимости я могу обольстить и удовлетворить любую женщину, но сейчас такой надобности нет, а плотские утехи ради самого процесса меня перестали интересовать тысячи лет назад. Инстинкты — удел простых смертных. Грандмастера выше этого.
— Там не из кого выбирать, — фыркнула Домовиха. — Ты единственный, с кем гордость мне позволяет лечь. А лечь хочется, — быстрым движением придвинулась ко мне женщина. — У меня сто лет не было. Долгое воздержание вредно.
Упругая грудь прижалась к моему плечу. В ухо дохнуло теплом и ромашками. Не иначе, специально жевала цветы для запаха. Женщины…
— Вот и у меня гордость, — слегка отстранился я. — Не в моих правилах…
— Брезгуешь? — с хохотом перебила меня Домовиха. — Так я тоже знатных кровей. Отец был бароном, муж тоже. Мы просто не хотели рассказывать правду. Ольрик вбил себе в голову, что на Земле вредно щеголять своим происхождением. Так и появились выдуманные доходные дома. Я — Фиона Косулина, урождённая Выдрина. Можешь смело вставлять свою благородную плоть в моё лоно. Ну, иди же сюда.
Женщина ловко напрыгнула на меня сверху, заставив снова опуститься на землю. Загорелое скуластое лицо приблизилось к моему. Запах ромашек усилился.
Вот, откуда её мастерство в обращении с оружием. Барон-отец с раннего детства учил свою благородную дочь обращению с ним. Плохо. Предземская знать — гордецы. Здесь про лёгкую обиду речь уже не идёт.