то антилоп, не то степных коз, Женька совершенно не разбиралась. Быстро вскинутые луки — и три последних животных падают на землю. Кохтэ — отменные охотники. А вот Женька даже за лук не схватилась, влюблённо наблюдая за красивыми грациозными «антилопами». Нет, ее ничуть не возмутила смерть нескольких из них, ведь Баяру теперь кормить больше сотни человек, но все же как красива здешняя природа!
Остановились, оглядели добычу, довольно переругиваясь и радуясь, что обход прошёл уже не зря. Один из воинов остался на разделку, на обратном пути его заберут.
Ехали ещё долго, подстрелили кучу куропаток и даже пару кусарок. Женька, ни разу на охоте не бывавшая, только глазами хлопала и головой вертела: малейшее шевеление в траве — и кто-то из воинов молниеносно вскидывает лук и стреляет практически не целясь, а потом со смехом ищет в траве добычу. Она так не умела совершенно. Ей бы и целиться пришлось долго и тщательно, любая живность что раз могла бы уползти за это время.
Да, все острее она понимала, что зря напросилась с ними. Лучше бы они взяли нормального бойца, чем такую неумеху, как она.
И словно заметив ее смятение, Баяр поравнялся с ней и тихо спросил:
– Устала, сайхан? Хочешь, остановимся отдохнуть?
Вот как он это делает? Одна лишь фраза, простые слова – а Женьку наполняет самое настоящее счастье. Он не забыл про нее, он о ней заботится! Даже если и злится. Улыбнулась ему, шепнула:
– Все в порядке. Я не устала.
Баяр с удовольствием смотрел на эту ее улыбку. Настоящее чудо ведь — только что из-за маски угрюмого парнишки выглянула его Дженна. Только для него выглянула. Как мало ей нужно от него — внимание и ласка! Он ведь уже знает, какой она может быть настоящей: и веселой, и насмешливой, и нежной, и горячей в любви. Как она скулила и зажимала рот ночью под его руками и губами! Исцарапала снова ему спину, искусала плечи. Ох! Зря он об этом вспомнил.
Впрочем, постель — безусловно, прекрасно, но это лишь первый шаг. Приручение Дженны только началось, ему ещё долго учить ее доверять и быть спокойной рядом с ним. Сложная, но такая увлекательная задача!
Протянул руку, быстро дотронувшись до ее плеча — просто, чтобы убедится, что она уже не вздрагивает от его прикосновений, улыбнулся ей одними глазами… и вернулся из темноты шатра в реальный мир.
На горизонте виднелся столб черного дыма.
— Оружие подготовить, — тихо приказал он. — Едем.
Быстрый взгляд в сторону Дженны — она качает головой, касаясь затылка. Поясняет:
— Опасности не чувствую.
Что ж, он ещё не был уверен, насколько точен ее дар, поэтому не позволит застать себя врасплох .
— Быстро.
И они понеслись галопом и зигзагами — настоящий вихрь. Так в них гораздо сложнее попасть стрелой. Но оказалось, что опасности, действительно, не было. Точнее, опасностью были они сами.
Горел стан. И горел давно. Остовы шатров, развороченные костровища, залитая кровью трава. Кохтэ.
Людей живых нет, только тела. Женские и детские.
Баяр спрыгнул с коня, присел рядом с одним из тел, перевернул, оглядел стрелу, торчащую из женской груди и выдохнул сквозь зубы:
— Иштырцы. Это их стрелы.
Выпрямился и закричал:
— Мы — кохтэ! Из стана хана Тавегея! Есть кто живой?
Женька подумала, что Баяр сейчас врал. Но ему виднее.
Тлеющий остов одного из шатров зашевелился, и оттуда выглянула старая женщина. На лице у неё была кровь, левую, видимо, сломанную руку она держала правой — как младенца.
— Похож, — сказала старуха, прищурившись. — Свои, кохтэ.
— Что здесь случилось?
— Знамо что, иштырцы. Туча их налетела… а у нас мужчины в набег ушли. Кто остался — тех вырезали. Женщин самых красивых угнали. Детей убили тут же — им чужие дети не нужны. Оставили в живых старух… да тех, кого на месте употребили.
Женька, оглядываясь, сглотнула натужно. Ей не было дурно, когда она зарезала троих человек в лагере иштырцев, спасая Баяра. Она совершенно спокойно стреляла в людей. Но взгляд вдруг натолкнулся на неестественно вывернутое тельце малыша не старше двух лет на вид — и девушка спрыгнула с коня и сложилась пополам: ее стошнило. Слёзы текли по лицу, колени подгибались, несмотря на яркое солнце, по спине струился пот. Вот она какая — смерть.
Баяр поглядел на жену, но подходить к ней не стал. Кивнул друзьям:
— Надо похоронный обряд совершить. Собирайте тела.
Пока мужчины совершали свою ужасную работу, он подошёл к старухе, вокруг которой собрался с десяток женщин: молодых и старых. Все в окровавленных одеждах, с изуродованными побоями лицами. Стиснул зубы, вспоминая, что никогда кохтэ не воевали ни с детьми, ни с хозяйками шатров — это было просто постыдно. А здесь… и это были не его люди, не его семья, но бросить их вот так он просто не мог.
— Что-то из припасов сохранилось?
Старуха, очевидно, признанная старшей, принялась нудно перечислять муку, крупу и сушеное мясо. С голоду женщины в ближайшее время не умрут.
Где-то внезапно раздался младенческий плач, и все вздрогнули.